— Добро пожаловать в Тайру — столицу Темных земель. Город с вольными нравами и жесткими законами. — Чернокнижник протянул мне руку.
— Главное, чтобы не жестокими.
— А разве одно без другого возможно? — иронично спросил темный. — Жестокость и жесткость — это две крайности одной сущности.
«Занятная у чернокнижника жизненная философия», — подумала я. Впрочем, вслух сказала другое:
— А где мы?
— В столице, — терпеливо повторил темный тем тоном, словно вопрошал: нарочно ли я игнорирую здравый смысл или у меня к нему личная неприязнь. Ведь он же уже сказал один раз, что мы телепортировались в Тайру.
— Я поняла, что в городе, а где именно?
— Это мой дом. Не столь большой, как замок, но именно здесь я живу, когда приезжаю в столицу по делам.
— А…
— Нам стоит поторопиться, — перебил Деймон. — Владыка назначил нам аудиенцию на девятый удар колокола.
Знала бы я, чем закончится эта личная аудиенция, попыталась бы экстренно стать дурой. Причем клинической в сотом поколении. Ведь быть умной — вредно для здоровья. Постоянно приходится думать, переживать. А тупость — великий дар. Ни о чем не думаешь. Хорошо. Спокойно. Опять же встреча с его темнейшеством могла бы пройти иначе…
ГЛАВА 5
Но пока я в счастливом неведении последовала за Деймоном. Сначала — вон из «скромного и непрезентабельного», как сам чернокнижник его охарактеризовал, дома, который на поверку оказался внушительным особняком. Затем — к воротам. Рядом с ними в воздухе зависла то ли лодка, на которую сдуру водрузили паланкин без присущих ему жердей для носильщиков, то ли подобие кареты, но без колес. В общем, это было некое летательное извращение. Оно имело обтекаемую форму с боков, снизу — плоское дно, сверху — беседку для хоббитов или других низкоросликов, только вместо скамеек — удобные подушки, на которых и должны были сидеть пассажиры.
«Так вот ты какой, северный олень, в смысле местный паромобиль лимузинистого класса», — промелькнула у меня в голове мысль перед тем, как чернокнижник усадил меня в эту летающую посудину.
Водитель, он же кормщик, он же слуга темного мага, заботливо и распахнул, и закрыл за нами дверцу, а потом произнес заклинание, и лодка плавно тронулась, а точнее, начала взлетать.
Путь до дворца оказался недолгим, но я все же успела получить несколько инструкций от темного.
Первая и самая ценная: молчать и мило улыбаться, опуская взгляд долу. Вторая: не отвечать прямо даже на вопросы, требующие однозначного ответа «да» или «нет». Ну и третья: ничего не трогать, а тем паче не пить и не есть. Да и всех вокруг стараться держать на расстоянии вытянутой руки.
— А если меня спросят что-то… О моей семье, например, о детстве…
— Тут все просто. Твой отец, Кэр, — слово «твой» Деймон выделил особой интонацией, — был набожным. Его жена умерла родами, и воспитывал он тебя один, в строгости и вере. А еще — в ненависти к темным. Так что, как ты поняла, тебя не баловали земными удовольствиями, а про разврат ты знаешь единственное: это грех. Кстати, любимое слово всех церковников. Им ты можешь в случае чего и прикрыться.
— Как? — Мне стало любопытно.
— Отвечая на вопрос: отчего вы не пьете вина? Не попробуете закусок?
— Ясно, — кивнула я.
— Ну и самое главное, не отходи от меня ни на шаг, — серьезно закончил чернокнижник.
— Я даже руку твою отпускать не буду, а если нужно — и на шее повисну.
На краткий миг губы темного дрогнули, хотя лицо осталось невозмутимым.
— Просто не отходи. И… — Он расстегнул несколько верхних пуговиц и вытащил из горловины шнурок. А потом и вовсе снял его с шеи. Небольшой кулон в виде алого камня-капельки засиял на солнце. — Возьми. Амулет хоть и простенький, зато его тяжело обнаружить поисковыми чарами.
Я надела его на шею и поспешила спрятать так, чтобы ни шнурка, ни кулона под платьем видно не было.
— А что он делает?
— Скорее, от чего он защищает. От ментального воздействия. Если тебя хотят к чему-то принудить, он начинает нагреваться, помогая сохранить контроль над своим разумом.
— А…
— Против белки он бессилен, но, если какой-то маг тебя намеренно попытается превратить в овощ, амулет должен выдержать, — словно угадав мои мысли, ответил Деймон.
Тут наша лодка-карета-чаромобиль с претензией на реактивную магическую тягу начала снижение.
Мы вышли на посадочной площадке. Что могу сказать, дворец впечатлял. Его красота была тяжелой, мрачной, давящей. Да уж… Атмосфера здесь… специфическая. Если б не вполне себе живые люди вокруг, можно было подумать, что я оказалась в некрополе… Готы бы оценили. Да что там оценили. Эти ребята пришли бы в экстаз.
Мы зашагали по вымощенной дорожке мимо лабиринта из кустов можжевельника, мимо аллеи кленов, воздевших к небу почти обнаженные ветви, мимо ярких рябин, на которых пировали воробьи.
Впереди показались ступени. К моему счастью, их было немного. Почему к счастью? Да потому, что я на себе ощутила все прелести парадного одеяния. Тяжеленное парчовое платье, обнимавшее мои плечи и доходившее до пола, весило не меньше полного доспеха рыцаря Тевтонского ордена. И это еще на мне не было корсета! Новые туфли тоже в полной мере проявили свое коварство и начали нестерпимо натирать. А ступни — подмерзать.
Единственный плюс был в том, что благодаря длинной юбке колени и икры не мерзли, а манто, доходившее до талии, грело ничуть не хуже пуховика.
Деймон, играя роль заботливого супруга, предложил мне руку. Сначала я чуть замешкалась и с видом инопланетянина, впервые узревшего чупа-чупс, уставилась на эту конструкцию из верхней хватательной конечности, но, услышав, как чернокнижник прошипел: «Берись давай быстрее», быстро водрузила свою ладонь на сгиб локтя кавалера. Надо же, как обстановка меняет человека. В монастыре он меня вниз головой через плечо нес. В своем замке — до дверей спальни проводил. А во дворце уже и учтивость проявляет. Интересно, чтобы он меня на руки взял, нужно, чтобы мы в бездну провалились? Эта сумасшедшая мысль мелькнула и пропала, поразив меня своей глупостью. Я даже головой помотала, спеша прогнать ее подальше.
Пока мы неспешно шли по дорожке, поднимались по ступеням, а потом, оказавшись внутри дворца, двинулись через галереи и залы, Деймон рассказывал о том, как обстоят дела в землях темных. О нравах, обычаях, укладе. В общем, все то, что может поведать чернокнижник своей не сведущей в делах темных магов светлой супруге.
Я усмехнулась, оценив предусмотрительность Деймона, который, похоже, действовал в лучших традициях шпионов, чтя первую заповедь разведчика: «Даже у стен есть уши». Если кто и услышал бы наш разговор, то не смог бы ничего заподозрить.
Наконец мы остановились у одной из дверей.
Стоявший у входа слуга поприветствовал Деймона полупоклоном и возвестил, что его темнейшество скоро примет нас. А пока же мы можем скрасить ожидание в том скромном зале. И слуга указал рукой на боковую дверь.
Я прошелестела юбками вслед за чернокнижником, которому было не впервой бывать на аудиенциях монарших особ. Диванчики, высокие окна с видом на дворцовый парк, картины — все говорило о том, что ожидать тут можно весьма комфортно.
Я огляделась, уже выбирая место, куда бы присесть, когда к Деймону подошел еще один слуга и передал ему конверт.
Чернокнижник нахмурился и сорвал сургучную печать. Едва он прочел послание, как оно тут же вспыхнуло, осыпавшись пеплом.
— Я должен отлучиться буквально на пару вздохов. Кэр, пожалуйста, подожди меня тут. Я бы взял тебя с собой, но это дело государственной важности… Никуда не уходи, я скоро буду.
Видно было, что темный не хочет оставлять меня одну, но вынужден по какой-то причине. И ситуация в целом ему жутко не нравится.
Я же, как и положено, изобразила кроткую супругу и с покорностью во взоре заверила, что непременно дождусь.
Но едва Деймон ушел, как тут же появился слуга в ливрее и настойчиво, я бы даже сказала, безапелляционно пригласил меня на аудиенцию к его величеству Харту II, милостью Первородного Мрака императору Объединенных Темных земель, хранителю Врат бездны.
Титулом я впечатлилась. Причем настолько, что заявила, что без мужа… боюсь. Боюсь до обморока предстать перед очами монарха.
Но слуга был неумолим. Нет, силой он меня не тащил. Но одну мысль донес до меня отчетливо: если я ослушаюсь приказа, то бояться мне будет уже нечего. Ибо трупам страх неведом. Я сглотнула и поднялась с диванчика, который с каждым мигом мне казался все удобнее, и расставание с ним ранило мою чуткую, нежную психику. Хотя, по заверениям сестренки, этой самой моей психикой можно было гвозди забивать, причем в железобетон.
В общем, все происходящее мне крайне не нравилось, но я ничего не могла поделать.
Я оказалась в кабинете его темнейшества и присела в подобии реверанса: юбку растянула в стороны, а ногами изобразила цаплю, которую внезапно скрутил радикулит. Замерла в этой позе, дожидаясь разрешения выпрямиться, но его все не поступало. У меня уже заболели полусогнутые колени, когда прозвучало:
— Лэрисса… уже Райос, я рад, что вы живы и в добром здравии. Хотя слухи о вашей смерти, что ходят ныне в Светлых землях, весьма убедительны.
Я позволила себе поднять голову и чуть изогнуть бровь.
Мой взгляд встретился со взглядом владыки, и я тут же почувствовала, как нагрелся амулет на моей груди.
Темный властелин оказался совершенно не таким, каким я его представляла. Хотя бы потому, что у него не было черной мантии с кровавым подбоем и короны. Вот вообще. Зато в наличии имелся холодный, разрезающий кожу взгляд проницательных серо-стальных глаз. Короткая, абсолютно белая борода и короткие волосы — то ли седые, то ли от природы пепельно-белые — резко контрастировали со слегка смуглой кожей. Закатанные до локтя рукава черной рубашки обнажали руки с множеством татуировок. Черные брюки и расстегнутый шелковый жилет тоже не вписывались в классический образ «темного и ужасного». Однако сомнений в том, что передо мной маг, наделенный немалой силой, способный как миловать, так и казнить одним взмахом руки, не возникало.