Какой-то хмырь из коренных обитателей кабака в пылу драки попытался схватить меня со словами:
— О, девка! Давно у меня баб не было!
Я же, польщенная вниманием, воплотила в жизнь старую истину: удар коленом в область паха — хоть не французский поцелуй, но точно так же равнодушным не оставит никого.
Потом ко мне отчего-то решил подкатить еще один и еще… Пришлось быть вежливой, отвечая на приглашения.
Не успела оглянуться, как оказалась спиной к спине с тем самым психом, который и запустил в меня кружку. Но факт остается фактом: мы дрались бок о бок. Я осеняла ретивых табуретом, заодно прикрывая тыл меченому. Он же взял на себя основную оборонительную функцию. Отбив зараз несколько ударов, мой вынужденный напарник улучил момент и саданул еще одной волной сырой силы — нападавших разметало по сторонам.
Мы с меченым оказались зажаты между барной стойкой и толпой полупьяных мужиков. И если для него эта ситуация была обычной, рядовой и чуть ли не ежедневной, судя по выражению его покрытой шрамами морды, то меня она малость напрягала. Сущую малость, но все же.
— Так, пожир… — пропыхтел меченый и отвесил апперкот ретивому молодчику, который моментально недосчитался пары зубов. — Предлагаю временное перемирие. Давай действовать сообща: ты берешь эти две дюжины слева, я справа… — распределил он войска противника между нами, продолжая отвешивать хуки. — И в конце концов, воспользуйся магией! У тебя, в отличие от меня, здесь резерв не сжирается за считаные удары сердца.
Мужикам, которые держали в руках табуретки и «розочки» от бутылок, совет моего неожиданного коллеги отчего-то дюже не понравился. И вся эта забулдыжная рать в едином порыве вновь поперла на нас.
Черт! А ведь я планировала всего лишь тихо присесть рядом с этим типом и предложить ему непыльную работенку по соблазнению… Из всех пунктов моего плана пока был выполнен только один: я оказалась с ним рядом. Видно, так, плечом к плечу, мы и сдохнем, забитые табуретками: я магией воспользоваться не могу, а у рыжего резерв, похоже, на нуле.
И тут дверь буквально вышибло, впечатав в противоположную стену. На пороге стояла мелкая с двумя черными туманами на изготовку. На ее плече сидела белка, воинственно растопырив передние лапы и распушив хвост.
В кабаке вмиг повисла вязкая, давящая на уши тишина. Та самая тишина, когда боишься не только пошевелиться, но даже вздохнуть.
— Ик! — не выдержал кто-то из посетителей и с грохотом обронил табурет.
Эти звуки словно открыли заслон плотины.
— Эйта пришла… — пронеслось по залу.
— И Хель…
— А какая смерть молодая-то…
— А может, все же не смерть? — проблеял кто-то.
Что ж, смерть не смерть, но да, кому-то должна наступить хана.
— Вот этот — наш клиент. — Белка уверенно ткнула лапой в меченого.
Взгляды, в которых одновременно застыли испуг и жажда крови, устремились на типа со шрамом. Вот он, тот самый миг, когда ты либо возглавишь восстание, либо тебя сметет волна фанатиков.
Раньше я не подозревала, как много проблем в этой жизни можно решить с помощью кружки пива. Порой — выпитой, порой — разбитой о чью-то голову. Один взмах рукой, и в моей ладони осталась лишь глиняная ручка. А почти пустая кружка, из которой пил меченый, отправила его если не в царство Морфея, то близкое к оному.
Коварно оглушенный точным ударом, маг закатил глаза и стек на пол.
— Хель, забирай, — сказала я таким тоном, словно увидела старую добрую знакомую, и указала мелкой на собственноручно оглушенную добычу.
А потом в полной тишине подняла с пола куртку, отряхнула и надела.
Теперь все таращились уже на меня, словно в первый раз увидели. Вернее — толком рассмотрели. И увиденное многих отчего-то пугало. Почему-то многие пялились на мою злополучную одежку. А точнее, на символы, выжженные на коже куртки.
В глазах мелкой возник немой вопрос: «Кто? Я — смерть?» Белка была сообразительнее, то бишь опытнее в делах развода не только нечисти на деньги, но и простых темных на интерес.
— Заберем обязательно, — елейным голоском пропела она. — А еще с ума сведем.
После чего рыжая выразительно развела лапы.
— Г-г-госпожа смерть, н-н-не извольте бесп-п-покоиться, с-с-сейчас упакуем в лучшем виде, — с дрожью в голосе выдал трактирщик, вклинившись в нашу девичью беседу. — А если милостивой пожирательнице понадобится душа этого порубежника, то мы и слова не скажем. Отвернемся и даже не увидим ничего…
И тут до меня дошло, что за униформу на этот раз приволокла мне белка. У-у-у, рыжая! Таксидермист по ней плачет!
— Мне скорее нужно его тело, — ляпнула я.
— Ага, для любви, — ехидно добавила белка.
— Для любви… — ошарашенно протянул хозяин.
А у меня возник вопрос: кто такой, собственно, порубежник?
ГЛАВА 9
Впрочем, вопрос, который мог выдать меня с головой, я отложила до лучших времен.
— Ага. Большой и неземной, — украдкой показывая белке кулак, вынужденно согласилась я.
— Ну вы, госпожа пожирательница, сразу бы так и сказали, что полюбовника отлавливаете своего. Мы бы с ребятами этому делу ни в жизнь бы мешать не стали.
Я прищурилась и изогнула бровь, словно вопрошая хозяина: «Ты что, бессмертный?» Подействовало. Он враз замолчал и ловко связал оглушенному руки грязным полотенцем, которым еще недавно протирал стойку. Все остальные выжидательно таращились на меня.
Вскоре бесчувственный рыжий оказался спутан не только по рукам, но и ногам: у ушлого хозяина нашлась еще и мокрая половая тряпка, которой маг преотлично стреножился.
Белка что-то зашептала мелкой на ухо, после чего та звонко заявила на весь зал:
— Кэр, а мы его убивать за измену тут будем или на улице?
Я огляделась, словно прикидывая, какому столу оказать честь быть разделочным.
По залу пронесся сдавленный шепоток:
— Вот это псих…
— Изменить пожирательнице…
— Да с ней же ни один нормальный не будет связываться. Хотя на рожу и смазливая…
Мелкая, словно не слыша ничего, щелкнула пальцами, и тело рыжего поднялось в воздух, да так и замерло в положении «лежу на операционном столе, отдыхаю».
Я для вида ухватилась за сапог и делано возмутилась:
— Эй, Хель, мы так не договаривались.
— Так, не так… Какая трупу разница-то?
И в этот самый момент рыжий не нашел ничего лучше, чем очнуться. А судя по активности действий, смысл последней фразы дошел до него отчетливо. Он дрыгнулся в воздухе и протестующе замычал.
Оказывается, мстительный хозяин не только скрутил меченого, но и заткнул ему рот кляпом. Боюсь даже представить, из чего был последний.
Белка же, пользуясь тем, что ее из-за головы мелкой никто не видит, изобразила жест домушника: мешок с добычей на плечо, и тикаем. Я поняла ее без дополнительных пояснений, схватила вторую ногу рыжего и, благо наш трофей благодаря заклинанию левитации ничего не весил, перекинула его через плечо.
Рыжий попытался извернуться. Но я из личного опыта подобной транспортировки вспомнила действенный метод успокоения.
Шлепок по заду рыжего вышел звонким. Ошалели все. Моя добыча, которую по ягодицам, судя по всему, шлепали в ползунковой юности. Посетители таверны, не ожидавшие, что хрупкая пигалица не только не крякнув перекинет рослого мужика через себя, но и по-хозяйски вдарит ему, как норовистому жеребцу, по крупу. Мелкая, видимо углядевшая в этом жесте потенциальную измену Деймону, даже поперхнулась на вдохе и закашлялась.
Лишь я невозмутимо тащила свою добычу к выходу, да белка, сцепив обе лапы в жесте победителя, потрясала ими над головой. Благо делала она это абсолютно беззвучно.
Когда мы оказались на улице, я завертела головой, озираясь.
— В подворотню, — тут же сориентировалась белка, махнув лапой в неприметный проход между домами, который и переулком-то назвать было тяжело.
Я поспешила с ношей туда. Мелкая, возмущенно сопя, — за мной.
Еле успели. Заклинание левитации закончилось чуть раньше, чем мы скрылись с улицы, и последние несколько шагов я таки пронесла на себе эту тушу. С виду тощий и жилистый порубежник оказался дюже тяжелым.
Рыжий, которого небрежно свалили на снег, попытался трепыхаться, даже умудрился сбить меня с ног. Но тут не подкачала белка: она взбежала ему на грудь, схватила лапами щеки и рассерженной коброй прошипела:
— Замри!
То ли это было заклинание такое, то ли меченый проникся тем, что квинтэссенция чистейшего сумасшествия топчется по его груди, но дергаться перестал.
Я встала на четвереньки, потом распрямилась и, отряхнув колени, невозмутимо начала впаривать това… декламировать свое деловое предложение:
— Мы немного не с того начали наше знакомство. Предлагаю попробовать еще раз.
Рыжий замычал. Мила, склонив голову набок, глубокомысленно изрекла:
— По-моему, для продолжения разговора стоит вынуть у него изо рта затычку.
Рыжая, как ударная сила команды «Горячие белочки», отцепила одну лапу от щеки, показала кулак и выразительно произнесла:
— Сейчас я выну кляп, а ты будешь молчать. Усек?
Меченый смерил злым взглядом отчего-то меня, а не ее, и медленно, словно нехотя кивнул.
Тут же белка ловким движением вытащила кляп из его рта. Я опознала в изрядно изжеванной тряпице носок. Мужской. М-да. Трактирщик не просто садист, а изверг, не гнушающийся применением химоружия. Мне даже стало жалко рыжего. Не повезло мужику: сначала на драку нарвался, теперь вот на издевательства, а ведь ему еще соблазнение предстоит…
Кстати, о последнем. Не стала юлить и уже открыла рот, чтобы изложить в двух словах суть проблемы, как белка меня опередила:
— Слышь, симпатяшка, тут такое дело. Нам нужен любовник. Смелый.
— Что, сразу всем троим? — поперхнулся рыжий, очумело переводя взгляд с меня на мелкую, потом на белку.
— Тьфу! — в сердцах сплюнула я. — Не нам. Одной благородной госпоже. Мы даже заплатить готовы за это дело.
— Тем, что ты останешься жив! — тут же ввернула предприимчивая белка, не желавшая добровольно расставаться даже с гнутой медькой. — И в трезвом