– Стивен, возможно, нам придётся продать дом и подыскать себе что-то поменьше, – сказала мне моя родительница.
– Матушка, мы будем стараться всеми силами избежать этого, – ответил я.
Я не мог себе представить, что в моей жизни не будет этого дома, сада, всего того, что я так любил и к чему привык с детства.
– Дорогой Стивен, мы всё-таки будем вынуждены отказаться от экипажа. Это никак не отразится на мне, я ведь почти не выезжаю, но содержать конюшню, лошадей, платить конюху и кучеру, – в нашем положении это совершенно невозможно.
– Согласен целиком и полностью, – ответил я ей.
Удивительно, но я почти не потерял пациентов. Те, кто побогаче, присылали за мною свои экипажи, к бедным я добирался пешком или на велосипеде. Летом это было даже приятно. Осенью и зимой – гораздо сложнее, но и количество вызовов, особенно зимою, падало в разы. Люди обращались к доктору лишь в самом крайнем случае. С тех пор появилось у меня пристрастие к коричневым костюмам – они гораздо легче других очищаются от грязи.
Быть семейным врачом в глубинке непросто. Я специализировался на терапии, но здесь приходилось лечить и детей, принимать роды, вскрывать гнойные нарывы. Я долго не решался заняться хирургией, но когда в окрестностях умерло несколько человек от аппендицита, то стал изучать эту операцию по книгам. Во время отпуска, на свои средства, поехал на стажировку к своему университетскому приятелю и освоил эту операцию, сначала ассистируя ему, а потом и самостоятельно.
Мне даже пришлось ампутировать ногу одному рабочему с лесопилки. У него была гангрена, и времени для того, чтобы отвезти его в город не было совсем. Меня любили и уважали в округе.
Мы с матушкой решили, что неплохо обзавестись автомобилем с бензиновым двигателем. Изначально это требовало приличных финансовых расходов, но впоследствии содержать его было бы легче, чем конюшню. В выходные я ездил в соседний городок и учился вождению.
Потом мне попалось в газете объявление. Вдова, потерявшая недавно мужа, продавала почти новый автомобиль по доступной цене. Я встретился с этой дамой, и мы обо всём договорились. Я не мог нарадоваться на свою машину, ездил на ней к пациентам, возил матушку за покупками и в гости. Но однажды, кроме обычных рычагов, я обратил внимание на ещё один, непонятного назначения. Я нажал на него и… не понял что случилось.
Машина завибрировала, загромыхала, задрожала, и, летя в кювет, я мысленно прощался с жизнью.
Открыв глаза, я не сразу понял, что произошло. Надо мною склонилась какая-то незнакомая женщина. Я попытался встать, но удалось только сесть, и то с трудом. В ушах звенело, перед глазами летали золотистые искорки.
Я тупо уставился на лежащую справа груду металла. «Неужели это всё, что осталось от моей прекрасной новенькой машины?» – эта мысль не укладывалась в голове.
Незнакомая дама о чём-то обеспокоенно спрашивала меня на неизвестном мне языке. Она помогла мне подняться на ноги. Я осмотрелся, совершенно не узнавая местность. До аварии слева от дороги, по которой я ехал, простиралось бескрайнее поле, засеянное пшеницей. Она уже созрела, и взгляд на поле вызвал у меня чувство сильной зависти. «Прекрасный урожай. Принесёт большую прибыль его владельцу», – подумал я. А справа была река, в ней деревенские мальчики ловили рыбу. Картина напомнила мне счастливые дни моего раннего детства.
Местность, которую я видел сейчас, никак не напоминала то, что я помнил. Это была лесная поляна, со всех сторон окружённая лесом. У меня сильно болели голова и нога, я с трудом передвигался и был вынужден принять помощь женщины, которую встретил возле своей разбитой машины.
Украдкой я рассматривал её. Дама была немолода, явно старше моей матушки. Седые волосы собраны в аккуратный пучок. Она была бедно, но чисто одета, у неё был добрый взгляд. Эта дама внушала доверие.
Я шёл за нею по лесу. Она куда-то вела меня, я полностью вверился её воле, чувствуя, что она не причинит мне вреда. Мне приходилось опираться на её руку.
Вскоре мы вышли к небольшому домику, одиноко стоявшему среди леса. Силы совсем покинули меня. С трудом дотянув до порога, я перешагнул его, и потерял сознание.
Очнулся я от сильного жжения в раненой ноге. Женщина обрабатывала мне рану, лила на неё какую-то жидкость.
– Где я? – спросил я на своём родном наречии.
– Вы просто свалились с неба, я еле успела отскочить в сторону, спрятавшись под разлапистой елью, – отвечала дама, встрепенувшись и подняв голову. Изъяснялась она на довольно приличном английском.
– Кто вы? И откуда? – Спросила она.
– Меня зовут Стивен, я из графства Девоншир, прошу извинить меня за причинённые неудобства.
– А я – Августа Семёновна. Сейчас я соображу что-нибудь на ужин.
– Позвольте всё-таки узнать: куда занёс меня случай?
– Это – Россия.
– Вы очень неплохо говорите по-английски. Несмотря на акцент, я хорошо вас понимаю.
– Тридцать лет я проработала в школе учителем английского языка.
Мне очень повезло с Августой Семёновной. Она отнеслась ко мне как к родственнику. Лечила, кормила, учила своему странному языку. Я выучился говорить простые русские слова. «Доброе утро», «спасибо», «борщ», «курица» были первыми из них.
Я проживал в её уютном домике в лесу уже около недели, когда случилось нечто страшное. Хозяюшка моя поехала в соседний городок, привезла продукты и свежую прессу. Она любила быть в курсе всех новостей, поэтому купила несколько журналов и газет. Августа Семёновна любила читать о жизни известных людей, путешествиях и политике. Я пролистал журналы, люди в них были в непривычной для меня одежде, волосы у некоторых были непонятных цветов – розового, абрикосового, никогда такого не видел. В одном были дома высотою в двадцать этажей, никогда не видел таких огромных.
Закрыв один из журналов, я уставился на обложку. То, что я увидел, подвергло меня в полное отчаяние. Состояние первоначального ступора сменилось настоящим ужасом.
– О, мой Бог! О, мой Бог! – в ужасе повторял я.
– Стив, что с тобою стряслось? Болит сильно? Что? Где? – Говорила моя добрая старушка.
А я в ужасе смотрел на обложку журнала с цифрами 2019. Как это возможно? Мало того, что я попал в чужую страну, но как меня угораздило угодить на сто тридцать лет вперёд? И что теперь делать, как вернуться назад?
Я слышал, что Томас Бэнкс, у вдовы которого я купил автомобиль, слыл чудаком. Он изобрёл машинку для стрижки газона, которой можно было управлять с помощью пульта управления. Сидел себе на лавочке возле дома, нажимал на кнопки, а машина стригла газон без малейших усилий с его стороны. Поглазеть на это собирались толпы зевак. Он также несколько раз прыгал с колокольни ближайшей церквушки, нацепив крылья, пытался взлететь. Какие-то секунды ему удавалось удержаться в воздухе, благодаря чему он оставался в живых.
Но чтобы такое? Ему удалось так усовершенствовать свой автомобиль, что он превратился в машину времени? Я не мог поверить в это, но это было так.
Мне удалось переместиться из конца XIX в ХХI век! Но как вернуться обратно? Ведь машина моя полностью разрушена.
Я стал думать о том, что оставил позади. Вспоминались мои пациенты, дорогие матушка и сестра, наш милый дом и сад. И почему-то Лили – простая продавщица из магазина, где я покупал табак. Как вернуть себе привычную жизнь? Что мне делать теперь?
Милая моя хозяюшка Августа Семёновна заметила, что я чем-то опечален. Ей удалось вызвать меня на откровенность. Я пошёл ей навстречу не только от безысходности, но и по той причине, что она сама была очень откровенна со мной. Она рассказала, что эта избушка в лесу досталась ей от отца. Отец её был лесником, он прожил долгую жизнь, Августа частенько его навещала. После его смерти для нового лесничего построили более комфортабельный дом в трёх милях отсюда. Потеряв своего мужа, женщина ещё два года работала в школе, хотя была уже пенсионеркой. А когда умер её единственный сын, то она приняла решение уединиться в этом домике.
Я спросил её: от чего умер её сын, давно ли это случилось. Она рассказала, что это произошло год назад. От воспаления лёгких. На что я сказал, что это очень тяжёлое заболевание. Она ответила, что в их время его успешно лечат, если человек обратился вовремя. Но её сын Юрий очень боялся потерять работу. И ходил на службу с температурой около двух недель. Когда он всё же обратился к официальной медицине, то время было упущено. Врачи в бессилии развели руками. Ему было всего тридцать лет.
Я рассказал милейшей Августе Семёновне о том, откуда я прибыл. И о том, что я совершенно растерян, не представляю, как мне быть дальше.
– Стиви, ты можешь пожить у меня какое-то время. Не надо слишком торопиться. Надо обдумать стратегию и тактику дальнейшего поведения, – сказала она.
– Как мне повезло, что я встретил вас, милый мой стратег. Не думаю, что другие люди были бы настроены ко мне столь доброжелательно.
– Для начала тебе нужны документы, мой милый мальчик.
Я достал из саквояжа колье, серьги, несколько колец, которые, к счастью, оказались у меня с собой в день моего перемещения во времени. Матушка дала мне их тогда с целью оценки у ювелира. Она думала о продаже части из них. ⠀
– Да ты богач! – сказала моя старушка, и рассмеялась.
Ей удалось выгодно продать парочку матушкиных драгоценностей. На эти деньги у криминальных личностей был куплен паспорт. Они клялись и божились, что он не от убитого человека, и не фальшивый, изготовлен в настоящем паспортном столе, просто куплен за взятку. Продажность чиновников процветает в любые времена и во всех странах.
За тот месяц, который я ещё провёл в этом лесном домишке, мне удалось оформить не только паспорт, но и СНИЛС, ИНН, и медицинский полис. Я также подучил язык. Моя Августа была в восхищении. Я был готов покинуть её гостеприимный дом и начать новую жизнь под именем Сергея Викторовича Миронова, молодого человека двадцати семи лет от роду.