кже значительно снизил импортные тарифы более чем на 3 тысячи товаров. Процесс либерализации цен продолжился и в последующие годы. В 1993-м правительство отменило систему двойных цен на сталь и производственное оборудование, а в 1994-м – на уголь и нефть. К 1996 году ушли в прошлое двойные цены на промышленные ресурсы (Ibid.). Доля производственных товаров в сделках по рыночным ценам неуклонно возрастала почти с нуля в 1978 году до 13 % в 1985-м, 46 % в 1991-м и 78 % в 1995 году.
Наличие сильного частного сектора, который более 10 лет трудился над созданием работоспособной системы ценообразования, во многом помогло правительству отказаться от регулирования цен. В этой связи использование системы двойных цен имело важное преимущество; до либерализации цен как частные, так и государственные предприятия уже успели в той или иной степени выйти на рынок и испытать воздействие рыночных сил. Позволив экономическим субъектам познакомиться с рынком, практика двойного ценообразования облегчила, особенно государственным предприятиям, процессы обучения и адаптации к новым условиям. Недостатком системы двойных цен был затянувшийся период хаотического ценообразования для всех экономических акторов, который не только привел к серьезным макроэкономическим искажениям, но и мешал фирмам реагировать на ценовые сигналы. Кроме того, ценовая дискриминация по отношению к негосударственным предприятиям обусловила нерациональное распределение ресурсов. Трудно представить, что было бы с реформой ценообразования без переходного периода с системой двойных цен; оценить чистый рост благосостояния, вызванный существованием двойных цен, вообще не представляется возможным. Однако после нескольких лет двойного ценообразования реформа цен в 1992 году прошла гораздо спокойнее, чем ожидало китайское правительство, и практически не произвела негативных эффектов в обществе.
Реформа ценообразования 1992-го была, безусловно, самым важным шагом в развитии рыночной системы. Теперь ценовой сигнал мог функционировать как в любой рыночной экономике, информируя предприятия о том, что им производить для удовлетворения потребительского спроса и как направить ресурсы туда, где они могут быть использованы с наибольшей прибылью. За несколькими исключениями все фирмы – и государственные, и частные – начали платить одинаковые цены за сырье. Черный рынок сырья, который процветал в рамках системы двойных цен, быстро сократился. Отныне частные предприятия получили доступ ко всем видам сырья и промежуточных товаров (за исключением банковских кредитов).
Но либерализация цен не означала автоматического появления работоспособной системы ценообразования на всех рынках. Дерегулирование цен помогло устранить искажения, которые препятствовали ценообразованию; благодаря этому стало возможным рождение рыночной системы цен. Но дальнейшее развитие этой системы зависело от множества факторов. В общем и целом рынок быстро определил цены на все товары, которые раньше имели двойную цену. Когда учебник по экономике рисует кривую предложения, пересекающую кривую спроса, рыночная цена волшебным образом определяется в точке пересечения. Но эти две кривые («ножницы» по Альфреду Маршаллу) не существуют в рыночной экономике в готовом виде (и этим они отличаются, например, от фирм, возникающих сразу же в момент основания). Кривые спроса и предложения – это теоретические понятия; реальными движущими силами, стоящими за ними, являются потребители и бизнес-организации. Таким образом, традиционный акцент на спросе и предложении как движущих рыночных силах может ввести в заблуждение, если буквально понимать написанное в учебниках по экономике. Скорее, спрос и предложение возникают в результате непрерывного процесса предложения цены и торга между покупателями и продавцами, отслеживающими возможности на рынке. Вскоре после либерализации цен возникли рыночные цены на товары и производственные ресурсы, которые уже покупались и продавались; покупатели и продавцы имели некоторый опыт торговли и переговоров друг с другом в рамках системы двойных цен. Но с основными активами, рынка которых при социализме просто не существовало, все обстояло иначе. Например, как следовало оценивать обанкротившееся государственное предприятие? Покупателям и продавцам предстояло учиться, подвергая себя риску, чтобы выработать рыночные цены на товары и производственные ресурсы, которые до тех пор не подвергались рыночной оценке.
7
Свободное ценообразование помогло устранить многие ценовые искажения, а также барьеры между фирмами, совершающими рыночные сделки, однако в китайской экономике оставались еще барьеры – между государством и компаниями. Широкое использование договоров подряда на оказание управленческих услуг, заключавшихся с руководителями государственных предприятий, представляло собой серьезное препятствие для становления рынка в 1980-х годах.
Введение системы ответственности руководителей в ходе реформы госпредприятий придало официальный статус произошедшей ранее «передаче прав и прибыли»; целью преобразований было предоставление предприятиям большей самостоятельности. Внедрить систему ответственности, определенной в контрактах между руководителями госпредприятия и контрольными органами, оказалось несложно, поскольку идея оговоренной договором ответственности получила широкую известность после введения в китайской деревне системы закрепления производственных заданий за крестьянскими дворами. Именно поэтому система ответственности активно использовалась при реформе предприятий в 1980-х годах.
В то время как система ответственности в сельском хозяйстве освободила китайских крестьян, подобная система в промышленности не смогла избавить предприятия от бюрократической волокиты. О распространением системы подрядной ответственности каждое предприятие заключало индивидуальный договор с государством или его местным агентом путем переговоров. В результате каждое предприятие в конечном итоге наталкивалось на крайне своеобразный набор ограничений: ему диктовали, какие субсидированные производственные ресурсы следует получить и по какой цене, какие налоги заплатить и в каком объеме и т. д. (Tang Jisheng 1998: 356–361). Это было еще одним важным источником ценового искажения наряду с системой двойных цен. Ввиду их комбинированного воздействия в китайской экономике на протяжении 1980-х годов не было единой системы ценообразования для всех предприятий.
При системе подрядной ответственности руководителей госпредприятий все предприятия, включая частные, имели дело с разными ценами и налоговыми ставками. На самом деле до 1983 года государственные предприятия не платили налогов: весь прибыток шел в государственную казну и был главным источником ее пополнения. В 1983-м государственные предприятия начали платить налоги вместо того, чтобы отдавать всю свою прибыль. Порядок изъятия прибыли, существовавший с момента основания Китайской Народной Республики, был наконец отменен. Но оставалась еще одна нерешенная проблема. Сумма налогов была включена в договор об ответственности руководителей, и налоговые ставки варьировались от отрасли к отрасли, от предприятия к предприятию даже после налоговой реформы 1983 года (Xu Shanda 2008: 525–537)[183].
Кроме того, на протяжении 1980-х годов подрядная система также использовалась центральным правительством при сборе налогов с провинциальных властей. Впервые она была введена в 1980-м, чтобы предоставить больше самостоятельности органам местного самоуправления и поощрить их хозяйственную деятельность. Несмотря на неоднократные коррективы, внесенные в 1980-х годах, Китай не имел единой структуры налогообложения, и налоговые отношения между центральным правительством и провинциальными властями менялись от случая к случаю вплоть до налоговой реформы 1994 года. Одни провинции выплачивали Пекину определенную фиксированную сумму налога (или получали от него фиксированный объем субсидий); другие договаривались с правительством об определенной ставке налога, причем договор пересматривался каждые несколько лет. Неравенство в налогообложении различных провинций служило источником постоянного недовольства, особенно в провинциях, находившихся на одинаковом уровне экономического развития. Поскольку провинции с небольшим налоговым бременем оказывали наименьшее налоговое давление на фирмы в своей юрисдикции, налоговая система (или, скорее, ее отсутствие) внесла значительный вклад в хаотическую систему ценообразования в 1980-х годах[184].
Старая система налогообложения имела другой недостаток – по крайней мере так виделось Пекину. О тех пор как начались реформы, доходная часть государственного бюджета значительно сократилась. Что хуже, сократилась доля налоговых поступлений, получаемых центральным правительством в Пекине. Так, поступления в государственный бюджет в 1979 году составили 27 % ВВП; в 1986-м этот показатель снизился до 21 % ВВП, а к 1992-му – до 14,5 % ВВП. За тот же период времени доля центрального правительства сократилась с 46,8 % от общего объема налоговых сборов в 1979 году до 38,6 % в 1992-м, между тем как доля местных органов власти выросла (Tang Jisheng 1998: 426). В итоге китайское правительство вынуждено было решать проблему дефицита бюджета на протяжении почти всего периода реформ.
Чтобы решить обе проблемы – ценовых искажений и сокращения бюджетных поступлений, китайское правительство в 1993 году решило пересмотреть старую систему налогообложения на договорной основе и налоговый режим. Произошло это после завершения эксперимента в девяти провинциях и городах Китая в 1992 году. Чжу Жунцзи, заместитель премьера Госсовета КНР по экономике, отвечал за обеспечение роста поддержки со стороны Пекина и провинциальных властей, а также за переговоры по новой налогово-бюджетной системе. В первом полугодии 1993 года Чжу Жунцзи провел множество заседаний в Пекине, чтобы достичь консенсуса среди всех министров и правительственных чиновников, отвечавших за налогово-бюджетную политику (Peng Shen, Chen Li 2008: 441–445). С 9 сентября по 21 ноября Чжу посетил 17 провинций, чтобы заручиться поддержкой губернаторов. 25 декабря Государственный совет объявил о введении новой налоговой системы с 1 января 1994 года (Ibid., 445–450).