Правильное биоземледелие
Говоря об эффективности труда в земледелии, немногие понимают, что говорят о труде умственном.
Вроде бы опять тавтология: биоземледелие – и есть единственно правильное земледелие. Но, увы, мало кто понимает его верно. Фермеры делают тьму базовых ошибок – а ругают само биоземледелие. В итоге все уверены: переходишь на «типа биоземледелие» – рискуешь потерять урожаи. Уверены, что это требует 5–6 лет. Что для этого нет техники, что биопрепараты дороги и не работают…
К счастью, всё это – о неправильном, бездумном, вульгарном переходе на «типа биоземледелие». Его просто пытаются понимать по старым учебникам. В этом и ошибка. Биоземледелие нельзя понять, пользуясь старыми понятиями: «удобрить», «разрыхлить», «запахать сорняки», «убить вредителя», «урожай любой ценой». На вопрос об удобрениях успешный биофермер может с улыбкой ответить: «А что это?.. Не знаю и знать не хочу». И никакая наука ему не указ!
Спасение фермера – дело рук самого фермера. Причём везде: и у нас, и в Аргентине, и в Бразилии, и в Австралии. И знаете что? Это нормально! Кто вытащил эти страны в лидеры по зерну? Именно фермеры – те, кто плюнул на учебники, перестроил агротехнику и добился успеха. Это они сломали привычный уклад. Это они заставили науку поменять устоявшиеся взгляды. На самом деле, никто, кроме фермеров, на это и не способен. Потому что никто, кроме фермера, не отвечает за свой результат.
1. Что мешает нашему фермеру
Чтобы видеть, надо хотя бы знать, куда смотреть.
Как помочь фермеру, увязшему в долгах, а потому не желающему знать ни о каких биопрепаратах и новых агротехниках? Пока фермер не отдаст кредиты и не заработает достаточно денег, он не будет слушать никаких умных советов – не до того ему. Многие даже свою рентабельность не высчитывают! Единственный способ заставить его задуматься – поднять и урожай, и рентабельность, причём за один-два года, и копеечными средствами.
Такие технологии есть. Самая большая проблема – уговорить фермера применять их. Труднее всего перестроить мозги.
Что реально мешает фермеру получать хорошую прибыль?
1. Уверен: главный тормоз – ВАШИ СЕГОДНЯШНИЕ УБЕЖДЕНИЯ. Привычка жить одним годом – нежелание выстраивать успех на десятилетия. Вера в пахотно-химическую агрономию. Вера в предельный урожай и в то, что на него надо тратиться. Привычка жаловаться на бедность и просить денег – по сути, ОТКАЗ ЗАРАБАТЫВАТЬ.
Привычка верить рекламе фирмачей. Привычка ставить мнение выше результата, правоту выше факта. Недоверие тем, кто работает иначе. Нежелание учиться у успешных коллег – вместо этого привычка искать причины для оправданий. Самая хитрая отмазка – «у всех так».
Незнание природных процессов почвы и агроценоза, неверие в их силу. Неспособность осознать: урожай выращиваем не мы, а живая почва и солнце, а наше дело – помогать им. Отторжение эксперимента, нежелание морочиться с опытными делянками.
Самый крепкий капкан ума – несгибаемая мужская уверенность, что ты прав, что «сам всё знаешь» и «нечего тебя учить». Так и знай: пока из этого капкана не выберешься – никуда не сдвинешься! И даже не увидишь помехи объективные – их тоже немало.
2. Главная объективная беда последних лет – мёртвые почвы почти во всех районах пахотного интенсива. На самом деле, картина качественно изменилась за последние 10–15 лет. Такими мёртвыми, как сейчас, наши почвы не были никогда. Недавно появился новый термин – «мёртвый чернозём». Задискованная солома в нём два года лежит, как свежая. Фермеру, привыкшему сыпать минералку, трудно понять, что это значит. А это значит, что минералка в такой почве эффективна всего на 15–30 % – удобрения становятся убыточными. Приехали.
И ладно бы только это, но они становятся и опасными – про это агрономы тоже не знают. На мёртвой почве растение беззащитно, и минералка искривляет его физиологию. К примеру, большие дозы нитратных удобрений, закисляя клеточную среду, включают не те ферменты – сосуды закупориваются крахмалом – отток сахаров в корни блокируется. Корни почти не растут, фотосинтез стопорится, а «засахаренные» листья требуют воды – растение слабеет, вянет. Похоже на болезнь, льём фунгициды – толку ноль. И таких моментов несколько.
3. В мёртвых почвах появились новые почвенные инфекции. За десяток лет распространился всеядный базальный бактериоз. Появился вид фузариума, вызывающий трахеомикоз, т. е. закупоривающий сосуды буквально за три недели до уборки пшеницы. Защитники ещё не знают их в лицо, часто не могут даже диагностировать. Назначают стандартные фунгициды – толку ноль, деньги на ветер. Антибиотики – вслепую и слишком дорого. По факту, задавить этот вал патогенов может только нормальная почвенная микрофлора. Пока она была, патогены не борзели. Там, где она восстанавливается, они скромнеют и тухнут.
4. В этой ситуации использовать растительные остатки – уже проблема. Только органика восстанавливает почву, альтернативы нет. Там, где давно оставляют солому на полях, почва ЖИВАЯ и ЗДОРОВАЯ. Но пахотники упустили момент. Пока полезная микрофлора была – солому жгли. Теперь велят оставлять её в поле – а она долго не гниёт, вместо сапрофитов и азотофиксаторов в ней уже патогены. Орудий для создания мульчи очень мало. Оставил, задисковал – урожай провалился – проклял солому. А выход прост: заселяй солому микробами – превращай в безопасное удобрение. И навороченная техника для этого не нужна, и препараты уже есть – и эффективные, и совсем недорогие.
5. И мёртвые почвы, и патогены, и цейтнот с соломой, и всё вытекающее – результат постоянной пахоты с оборотом при длительном дефиците органики. Самая главная беда фермера сегодня – ПРИВЫЧКА ПАХАТЬ, не вдумываясь в результат. То самое «профессиональное удовлетворение» при виде чистой и голой глыбистой пашни – теперь ваш враг, братцы. Именно оно мешает богатеть! У тех ребят, что дважды окупают свои затраты, голая почва вызывает не кайф, а злость и тревогу. А их нормальные поля выглядят вот так (рис. 6 и 7).
РИС. 6
Нулевые и минимальные обработки – уже мировой факт. Как перейти к ним грамотно – то есть БЕЗ ПОТЕРЬ? Как биологизировать свои поля быстрее и дешевле?
Вникающих прошу изучать материалы в сети. А здесь популярно покажу главные моменты.
Биологическое управление урожаем
О, сколько нам открытий чудных
Сулит отказ от правил нудных!
Пока у нас было плодородие, мы могли управлять урожаями химически. С окончанием плодородия лафа кончилась. Теперь, если химия не помогает биологии, то она вредит. Сейчас намного выгоднее управлять урожаем биологически. Вот основной свод принципов, по которым работают успешные биоземледельцы.
1. ВОССТАНОВЛЕНИЕ ПОЧВЬЕ
А) ОТКАЗ ОТ ПАХОТЫ С ОБОРОТОМ. Или полный отказ об обработки почвы («нулёвка»), или щадящие обработки («минималка»).
Б) СОЗДАНИЕ МУЛЬЧИ – вся солома остаётся на полях. В простейшем случае – диски сразу вслед за комбайном.
РИС. 7
В идеале – более умные машины + биопрепараты + пожнивные и покровные культуры. Про «нуль» будет своя глава.
В) ЩЕЛЕВАНИЕ (ЧИЗЕЛЕВАНИЕ) – разрушение плужной подошвы в первые 2–3 года.
2. ВОССТАНОВЛЕНИЕ И ПОДДЕРЖАНИЕ АКТИВНОГО МИКРОБНОГО ЦЕНОЗА В ПОЧВЕ. Иначе – запуск биооздоровления почвы. Подробности о биопрепаратах – впереди.
3. БИОЛОГИЧЕСКАЯ ЗАЩИТА РАСТЕНИЙ, КАК ОСНОВА, наряду с химической, как средством экстренной помощи при нужде. А именно:
A) ПРОФИЛАКТИКА ИНФЕКЦИЙ ПРИ РАЗЛОЖЕНИИ ОРГАНИКИ – многовидовые биопрепараты целевого состава;
Б) ИНФИЦИРОВАНИЕ СЕМЯН И САМИХ РАСТЕНИЙ РИЗОСФЕРНОЙ И ЗАЩИТНОЙ МИКРОФЛОРОЙ. Ризосферные биопрепараты.
B) ПРОФИЛАКТИКА БОЛЕЗНЕЙ – ВЫТЕСНЕНИЕ ПАТОГЕНОВ. Биопрепараты с видами, антагонистичными патогенам. На листьях эти биопрепараты также подавляют патогенов, снижают их численность и усиливают иммунные ответы растений – работают как иммуномодуляторы.
4. СТИМУЛЯЦИЯ И УПРАВЛЕНИЕ РАЗВИТИЕМ С ПОМОЩЬЮ БИОАКТИВНЫХ ВЕЩЕСТВ И ТОЧНЫХ ЛИСТОВЫХ ПОДКОРМОК. Воздействия мизерными дозами, но в точный момент, позволяют мощно стимулировать нужные процессы. По сути, это жонглирование прибавками. Эта тема требует отдельной главы – она впереди.
Развернём сей список.
Как работают биоземледельцы
Чем упрямее фермер игнорирует опыт успешных соседей, тем жёстче его переходный период и тяжелее жизнь.
ВОССТАНОВЛЕНИЕ И ПОДДЕРЖАНИЕ АКТИВНОЙ ПОЧВЕННОЙ МИКРОФЛОРЫ. Начал это направление Тэруо Хига, создав ЭМ-культуру, а конкретно «Кюссей-ЕМ» – живой биопрепарат, консорциум из трёх видов микроорганизмов: дрожжей, молочнокислых бактерий и одного из почвенных фотосинтетиков. Позднее к ним было добавлено ещё три. Прошу не путать виды со штаммами – «сортами» одного вида, коих могут быть и десятки. Именно штаммы имелись в виду в популярной брошюре об ЭМ-культуре, хотя поданы были зачем-то как «виды». Но разные виды крайне трудно заставить жить в одной среде, да ещё вместе. В этом – главная трудность микробиологов.
На идее Кюссея у нас появилось несколько подобных препаратов. В основном они содержат те же три вида микроорганизмов. Почве они помогают, но сегодняшних проблем уже не решают.
Новые препараты против новых проблем
Отродясь такого не видали, и вот опять!
Очень важная «старая новость» большинству агрономов пока неизвестная. Буквально в последние 8-10 лет нашими полями стали править принципиально новые инфекции: смешанные, бактериально-грибные. Внешне почти не диагностируются – выглядят как фузариозные, но фунгициды против них бессильны. Забирают в среднем треть урожаев. Вызывают два основных эффекта: а) абсолютную неустойчивость зерновых к засухе, б) абсолютную неустойчивость к морозам и к возвратным заморозкам. Если стерня долго не разлагается, инфекция накапливается из года в год. Накопилась – дождалась совпадения нужных условий – и забрала сразу половину урожая.
В основе инфекции – трансгенный мутант льдообразующей бактерии Pseudomonas syringae, иначе – сиреневая псевдомонада, она же – возбудитель базального бактериоза. Выпущена на волю в США в конце 80-х с целью подавить вредный дикий вид. Подавлять не стала – стала с ним сотрудничать, создав популяцию намного опаснее исходных форм. Выделяет особый белок АКВ+, который повышает температуру замерзания воды в растении с -9 °C до -2-4 °C, и юные зерновые страдают даже от небольшого заморозка. Другой белок той же бактерии токсичен – тормозит обменные процессы, замедляет кущение и развитие вторичных корней, вызывает быстрое старение. Такие растения не сопротивляются засухе.
Видя такую «халяву», к бактерии присоединяются новые штаммы грибов, в основном из рода фузариум. Их свойства также изменились в сторону коварства и разнообразия. Появилась на зерновых колосовых новая вредоносная раса Fusarium moniliforme, закупоривающая сосуды за три недели до полного налива зерна. Внешне наливалось 55 ц, но прошли дожди – и к уборке осталось на треть меньше, а иногда всего половина. Характерный признак закупорки сосудов – появление игольчато скрученных листьев (рис. 8 и 9). Зерно выходит щупловатое, с невысокой клейковиной. В основном это – 4 и 5 класс, да ещё заражённый микотоксинами.
РИС. 8
Стал на голову опаснее и фузариоз колоса.
Вот почему качество нашего зерна падает из года в год. В 2016-м в нашем рекордном урожае пшеницы оказалось всего 15 % зерна 3 класса – всё остальное фуражное. 2 класса – ноль, впервые. Пищевики снизили стандарт для выпечки. А это уже не проблема – катастрофа!
Современный биопрепарат обязан учитывать это всё.
Во-первых, его микробы должны подавлять как грибной, так и бактериальный компонент смешанной инфекции. Во-вторых, он обязан охватывать весь видовой состав патогенов. Определить его очень сложно, но во ВНИИ фитопатологии это умеют. В-третьих, он обязан быстро разлагать стерню, разуплотнять почву, фиксировать азот и помогать питанию растений. Всё это может делать только многовидовой биопрепарат.
РИС. 9
Возможности его создать нашлись у классических микробиологов. В содружестве с украинскими и белорусскими учеными к осени 2010-го было создано три стабильных препарата, содержащих до 15 разных видов полезных микробов и эффективных по всем направлениям.
Сегодня я считаю самыми эффективными СТИМИКСЫ® и ФИТОСТИМЫ® – препараты разного назначения, созданные по инициативе А.Г. Харченко в ГК «Биоцентр». Они быстро «съедают» солому даже при недостатке влаги; в них есть как прямые антагонисты патогенных бактерий, так и микробы-заместители – их конкуренты в эконише. Есть и микробные консорциумы, разуплотняющие почву, мобилизующие калий и фосфор, помогающие корням. То, что я видел, убеждает: с такими микробными «заквасками» фермеры без проблем могут переходить на прямой посев (ноу-тилл) или на минимальные обработки, не теряя урожай, а прибавляя и удешевляя его.
Новое поколение «эм»
Покажи мне твоих микробов, и я скажу, кто ты.
Каким бы чудесным ни был биопрепарат, продвигать его сейчас – каторжный труд. Знаете, почему к биопрепаратам нет доверия? Во-первых, за последние двадцать лет нашим микробиологам так и не удалось создать ни одного более чем двухвидового промышленного биопрепарата. Во-вторых, продвигатели «ЭМ-культур» наследили: заявляют «до 86 видов», а сами шарахаются от серьёзных микробиологов. Это понятно: те начинают проверять препараты из магазинов – а в них зачастую только дрожжи и молочнокислые бактерии. В результате такой коммерческой чехарды в сложные микробные препараты уже не верят ни сами учёные, ни агрономы.
Но время находит новые подходы – была бы новая цель. Вот она: сложный препарат, дающий сразу все нужные эффекты, и способный устойчиво существовать как система. И при этом дешёвый. Никто не верил, что такое возможно. Пришлось соединить несоединимое – практическую агрономию с классической микробиологией.
Понадобились более эффективные среды, лучшие способы стабилизации, более глубокое понимание биохимии и микробного сожительства.
За несколько лет удалось подобрать синтрофные (буквально: «совместно питаюсь») ассоциации и найти для них уникальную среду. Основной набор видов был усилен несколькими видами бактерий, поедающих целлюлозу и лигнин, грибами и актиномицетами – антагонистами патогенной микрофлоры, азотофиксаторами, фосфомобилизующими бактериями, бактерией против заморозков, стимулирующими видами, санирующими бактериями.
Консорциум остаётся стабильным и хранится в жидкой среде по гарантии год, а на практике – до двух лет. Он многофункционален. И теперь его можно усиливать разными активными штаммами, как конструктор – что, собственно, в «Биоцентре» и делают: подбирают микробов под конкретную задачу. Сейчас ситуация в почвах меняется чуть не каждые три-пять лет, и возможность «уточнять» свойства препаратов – настоящий прорыв.
Разные препараты вносятся тремя способами: на семена – сразу дать сильную ризосферу; на вегетирующие растения – стимулировать и защитить; на пожнивные остатки в момент их лущения – быстро разложить солому и подавить инфекции. Технологию с ними легко вписать в бюджет гектара. Деньги экономятся сразу: во-первых, не надо отдельно гнать опрыскиватель – препараты совместимы со всеми пестицидами, кроме медьсодержащих и антибиотиков. Да и сами стимиксы не дороги. Во-вторых, биологически разрыхляя почву, препараты экономят ещё до 15 % горючего, чем уже окупают себя. В-третьих – прибавка урожая.
Препараты испытываются с 2009 года в хозяйствах Ставрополья, Кубани, Ростовской, Воронежской и Саратовской областей, на Урале. Эффект тем ярче, чем полнее они применяются.
Недавно я видел результат такой биологизации, побывав в хозяйстве Сергея Мернова под Ессентуками. Поле картошки, от которой просто прёт здоровьем и энергией (рис. 10). Вкус – будто со сливочным маслом сварена. Урожай с гектаpa – 50 тонн, а старт – всего с 50–80 кг/га нитроаммофоски и больше никакой минералки. За картошкой стоят в очереди, увозят прямо с поля. И так уже несколько лет.
РИС. 10
После картофеля на поле сеется пшеница. Картина маслом: стоят себе здоровые 70 ц/га – вообще без минералки (рис. 11 и 12). И там и там рентабельность выше 200 %, и далеко не первый год.
Суглинистая почва полей, перерабатывая только растительные остатки с помощью СТИМИКСОВ, за три года почернела, стала живой, здоровой и структурной (рис. 13). Такой эффект я видел ещё в нескольких хозяйствах, работающих со стимиксами.
Соседи не верят. Они сыплют больше тонны минералки, а получают 20–30 тонн нитратной и жутко дорогой картошки. Под пшеницу у них идёт по 200–300 кг NPK и куча пестицидов, урожай – 30–45 ц/га, и рентабельность в 30–40 % считается очень хорошей.
Сергей работает без всяких ухищрений, по обычной «минималке», то есть не пашет – дискует. Но он восстанавливает правильную микробную активность почвы. Правильную – это три в одном: а) быстрое, за 40–50 дней, разложение органики, оставленной на поле; б) подавление грибных корневых гнилей и бактериозов, включая самые новые виды; в) разрыхление и оживление почвы. Также перед картофелем он сеет горчицу в качестве сидерата, которая к поздней осени стоит по грудь. Сейчас у него в почве – 300–400 дождевых червей на каждый квадратный метр.
Работать биопрепаратами несложно. Для обработки стерни баки ставятся прямо на дискатор или дисковую борону (рис. 14). Убрал урожай – сразу дискуешь и вносишь биопрепарат для разложения стерни. Вспашка не нужна. По вегетации, вместе с инсектицидами и листовыми подкормками, трижды вносишь стимулирующий и «заселяющий» препарат. Для обработки семян есть стимикс с ризосферным комплексом.
Эффект, как правило, виден уже в первый сезон: при правильной обработке семян хим+био посевы выглядят лучше, дольше вегетируют в засуху, зерно более выполненное и прибавка 5–7 ц/га. Если с микробами давать карбамид по листу, прибавка до 12 ц/га. Дальше, при правильной защите, прибавка растёт параллельно росту биологической активности почвы. В некоторых хозяйствах Воронежской и Ростовской областей в хорошие годы собрали до 85 ц/га, а количество удобрений упало в минимум. Растёт и устойчивость к засухам и заморозкам. В ультразасушливом Зеленокумске (Ставропольский край) я видел поля, где стояло 50–55 ц/га озимой пшеницы, хотя с начала вегетации выпало всего 30–40 мм осадков. Фото дисковой бороны с баком я сделал как раз там.
РИС. 11
РИС. 12
РИС. 13
РИС. 14
Можно работать и двух-трёхвидовыми препаратами, но они уже не решают новых проблем, и придётся ждать, пока микрофлора не восстановится сама. В такой ситуации оказался сам Теруо Хига, взявшись за программу ликвидации голода в Северной Корее в середине 90-х. Первые два года результатов не было, и проект хотели закрывать. Хига с трудом убедил власть его продолжить, и на четвёртый год эффект пошёл. Проблема голода разрешилась – слава терпеливости Ким Чен Ира, сына хабаровского красноармейца Ким Ир Сена!
Сегодня у нас есть препараты, не требующие много времени. Но они – лишь микробная основа. Сами микробы не добавят органики и не прекратят эрозию, не разрушат плужную подошву, не создадут растениям оптимальную густоту и площадь питания, не дадут стимулирующих подкормок по листу. Поэтому А.Г. Харченко предлагает цельную восстановительную агротехнологию.
2. Восстановительная обработка почвы
«Один немецкий ученый Сакс, изобретя плуг, принёс больше вреда всему миру, чем все немцы во второй мировой войне».
Минимальная обработка
Книга «Мастерство плодородия» – это мой первый миллион долларов.
Минималка – самодостаточная, выгодная восстановительная агротехника. Именно её использовал и воспел гениальный Овсинский. Уже есть машины, значительно улучшившие его эффекты. Но главное, минималка – отличный и беспроигрышный способ постепенно перейти к нулевой обработке. Приведу два примера – заметьте, из разных климатических областей.
Первый пример – Ростовская область, сухая степь.
В посёлке Киселево, в Красно-Сулинском районе Ростовской области, на берегу речки Кундрючей я увидел, как работает агрономия Овсинского и Фолкнера в южных степях. Агрофирма «Топаз», руководимая тогда главным кукурузоводом ростовской области Сергеем Николаевичем Свитенко, в тот момент объединяла уже больше 70 000 га. Впервые приехав туда в 2006-м, я увидел огромный образцовый машинный парк и пару навороченных плугов, стоящих на самом видном месте. «Вот думаем: продать – так кому они нужны. Памятник, что ли, сделать?..» – улыбнулся главный агроном, Александр Владимирович Мальцев.
Начинали топазовцы с выщелоченных, серо-ржавых суглинистых чернозёмов на плужной подошве – и с полумиллиона долларов долга. Пробовали нулевую обработку по-американски – но тут прибыль идёт только после 5–6 лет разложения органики. А она сама почти не разлагается. Как выживать всё это время?! И тут на глаза попалась «философия мульчи» И.Е. Овсинского, Т.С. Мальцева и Э. Фолкнера, описанная в «Мастерстве плодородия». Подумали – и разработали минимальную технологию, заменив отвальную пахоту щелеванием, с заделкой всех растительных остатков в поверхностный слой. Опытное отделение – 2000 га – стало главным по важности.
Кукуруза стала давать хорошую прибыль даже в сухие годы (рис. 15). Уже после трёх лет этой технологии Сергей Николаевич по факту констатировал клуб «ЗА СТО» – группу элитных аграриев, сумевших в хороший год получить больше 100 ц/га зерна кукурузы с рентабельностью не ниже 170 %.
Через четыре года европейцы назвали топазовские угодья «Русской Айовой». Александр Кассль, консультант «Сенгенты», был удивлён: «В Австрии очень редко можно видеть такую мощную кукурузу». Рыжая, выпаханная земля почернела. За три года урожаи удвоились: сбор кукурузы в хороший год выскочил под сотню, а в сухой, когда у соседей всё выгорает, – под 50 ц/га. Подсолнечник вышел под 30, а в хороший год – 40 ц/га, озимая пшеница – на средние 50 ц/га.
Что определило успех? Верная цель. Урожай любой ценой?.. Сегодня это не работает. Свитенко смотрит гораздо дальше: стабильные и дешёвые урожаи и детям, и внукам. Не сегодняшняя прибыль, а постоянная выгода. Это значит думать не о химикатах и солярке, а о плодородии почвы и о людях.
Рентабельность – это высокая производительность машин плюс предельная экономия химикатов. Это возможно только на плодородной почве. На первый план вышла органика растительных остатков. Севооборот «Топаза» – кукуруза, подсолнух и пшеница. В среднем это 200–250 ц/га органики за сезон. Грех не использовать такую биомассу!
Начинали с наших простых агрегатов, которые цепляли к МТЗ. Прежде всего, отказались от плугов. Вместо этого плужную подошву пробили щелерезами. Затем стали испытывать разные дискаторы. Но как получить качественную мульчу – равномерный слой измельчённой соломы? И Свитенко заказал машину для возврата органики: мульчировщик-измельчитель ИМС 2,8 (рис. 16). Сейчас их делает ООО «Агропромтехника» в Михайловске, под Ставрополем.
РИС. 15
Идёт лёгкая (и очень дешёвая!) прицепная машинка по сжатой кукурузе, по стеблестою подсолнуха, пшеницы, а за ней – ровный слой изрубленной соломы. Дискаторы смешивают её с верхними 5 см почвы – заражают микробами. Есть органика – включилось динамическое плодородие. Процесс пошёл!
Уже на третий год «органические» деньги позволили начать обзаводиться умной европейской техникой. Топазовцы смогли купить французский мульчировщик «Кивонь» («Quivogn») – почти втрое шире по захвату. На рис. 17 он в транспортном виде, с поднятыми боковыми секциями. Этот агрегат измельчает до 100 га в смену. Убрали кукурузу, прогнали мульчировщики – и вот вам картинка. «Жигуль» едет, как по матрасу – пассажиров не трясёт, хоть кофе пей! Я и пил. А каждый гектар получает 350–400 центнеров кукурузной соломы и корней. Это и есть нормальное, грамотное поле для ухода в зиму.
РИС. 16
И оно бы так и ушло, если бы не наследство пахоты – плужная подошва. Поэтому следом за мульчировщиком идёт щелерез – улучшенный лёгкий чизель. Модели разные: «Культиплоу» («Kultiplow») французской фирмы «Агризем» («Agrizem») совершенно не нарушает поверхность почвы; польский «Уния» («Unia») прост и лёгок; у кивоневского очень удобна регулировка режимов (рис. 18).
РИС. 17
Щелерез пробивает плужную подошву, почти не нарушая почвенной структуры. Поле уходит в зиму укрытым органикой, но раскрытым для влаги (рис. 19). В щели просыпается немного соломы, и проницаемость почвы с годами растёт. А с ней растёт и весенний запас влаги. «Джон Дир» идёт, не напрягаясь, и щелюет до 50 га за смену.
Но и это временно: за 3–4 года подошва исчезает. Сначала щелевали каждый год, потом через год, а позже только там, где пенетрометр[2] не показал достаточной проницаемости.
РИС. 18
Кстати, несмотря на высокую цену, американские трактора «Нью Холанд» и «Джон Дир» оказались крайне выгодными. Представьте: движок 350-сильный, а тяга на крюке в полтора раза больше, чем у К-700. И производительность соответствующая. Колёса шириной 80 см, да ещё могут крепиться по два – 160 см. Трактор не ездит – летает над почвой! А тракторист в кабине получает удовольствие. Но я не за импортную технику ратую – за умную агротехнику. С современными умными орудиями, а тем более на «нуле», фермеру вполне достаточно для начала МТЗ-80.
РИС. 19
Весной, на скорости 20 км/час, по прелому соломенному «одеялу» и юным сорнякам несутся умные дискаторы. Их вибрирующие диски самоочищаются от мусора, а глубина обработки регулируется с точностью до сантиметра. Глубина эта у топазовцев – 5 см и никогда больше: что называется, «увидели и осознали». Эффект работы дискатора точно выверен: органика перемешивается с поверхностным слоем почвы, присыпается сверху более крупными комочками, и всё это прикатывается опорным катком. Получается чистая от сорняков поверхность, идеальная для посева и устойчивая к эрозии. Испытали несколько моделей, в том числе дискомульч «Агризем», немецкий «Катрос» («Catros»). На пятый год подобрали для себя идеальную машину: «Рубин» немецкой фирмы «Лемкен» («Lemken»). Его углы атаки дают наилучшее подрезание и перемешивание.
У нас появился ещё лучший вариант: созданный А.К. Еруслановым высевающий комплекс-комби Р-4,2 «Гуамка». Производится на Апшеронском М3. Это умный дискатор для любых почв плюс сеялка, тут же кладущая семена строго на ровное капиллярное ложе. Сейчас она умеет ещё и биопрепараты вносить. И всё это – за один проход. Испытания показывают: при таком посеве культура опережает почти все сорняки. Машина вдвое легче аналогов, НЕЯКОРНАЯ – катится почти без сопротивления, в разы экономит горючку и стоит чуть не на порядок дешевле импортных сеялок.
Но вернёмся в «Топаз». Если поле зимовало под мульчей, весной его так же легко подготовить к посеву, прогнав дискатор или пружинный мульч-культиватор. Заметили: культиватор меньше перемешивает мульчу, и летом поле сохраняет вдвое больше влаги – а это усиливает и азото-фиксацию, и структурирование, и мобилизацию питательных элементов. В результате – лучшее развитие растений.
Разумеется, машины могут быть разными и необязательно импортными. Главное – суметь их приручить. Обратите внимание: вся умная техника «выглаживает ложе». Это ложе – основа умного поля! Твёрдая, плотная толща почвы, способная быстро проводить влагу по капиллярам, и гладкая, ровная поверхность под мульчой – вот что нужно семенам для дружного выхода и роста. «Одеяло» мульчи надёжно прикрывает эту поверхность от иссушения и нагрева. Положи на такое ложе семена, вдави – выйдут одновременно. Но и класть надо правильно!
К примеру, французская сеялка-комби «Моносем» («Monosem») – одна из умных машин. Она одновременно культивирует почву, вносит удобрения, точно высевает семена, вдавливает их в ровное плотное семяложе, засыпает и прикатывает посев. При этом тонко настраивается на любую глубину и разную влажность почвы. Важнейшая деталь сеялки – диск-про, идущий за сошником. Он так вдавливает семена, что пальцами уже не выковырять – агрономы носят в карманах отвёртки. Результат – 97 % всходов в один день (рис. 20). А потом – идеально ровное развитие.
Покумекав, топазовцы приладили к сеялкам форсунки для полосного внесения почвенного гербицида. Его расход снизился больше, чем вдвое, а эффект усилился. Кукуруза получает хороший старт, а между рядами потом пускают культиватор.
Процесс динамического плодородия запускается с сентября и продолжается потом всё лето. Эффект увидели уже на второй год. Урожаи не просто пошли вверх, но стали сильно дешеветь: дозы удобрений и ядов, горючка – всё постепенно пошло к минимуму. И это – даже без биопрепаратов. Через четыре года мульчи обычная норма удобрений 120 кг/га дала прибавку всего 5–6 %. Значит, почва сама фиксирует достаточно азота. Сейчас средняя норма NPK – половинная, а на отдельных полях – треть.
Самой страшной считается проблема сорняков. Опыт показал: её можно снять только в режиме отсутствия пахоты – перестав выворачивать на поверхность старые семена, заделывая на хранение новые. В режиме постоянной поверхностной мульчи это и происходит. В первые два-три года – осенняя провокация дискатором и глифосат, а по посеву – избирательный почвенный гербицид для опережающего старта кукурузы. Года за три почти все сорные семена на поверхности прорастают и уничтожаются, а новых никто из глубины не поднимает, и поля постепенно очищаются. На 4-5-й год гербициды уже не нужны: кукуруза и пшеница сами всех давят.
РИС. 20
Главная победа топазовцев – улучшение качества почвы. Под слоем органики влажность сохраняется вдвое выше, доходя в июне до 30 %. Вверх идут гумус, азот, калий. А с ними растёт и качество зерна. Урожаи ребят уже не волнуют: они стабильно высоки. Предметом творчества стала рентабельность. Это куда интереснее – в этом ведь есть смысл!
И вот ещё «элемент умной агротехники»: топазовцы практически не боятся погоды. Они знают, чего ждать. Погоду на год вперёд рассчитывает известный луганский прогнозист Леонид Иванович Горбань. Топазовцы зовут его ласково: Предсказамус. Совпадаемость прогнозов – до 85 %. У нас тоже есть такие прогнозисты, о них я писал в книге «Мир вместо защиты».
На НОРМАЛЬНОЙ почве растения ведут себя «не по науке». «Хитрят» растения! Возможно, это и вводит в непонятки тех, кто не в курсе. Например, урожай в сотню сначала ну никак на сто не выглядит. На пахоте юные растения мощнее: есть весенняя влага и рыхлость, дали селитру – они и прут. «Лопух» есть, а глубоких корней не развивают – незачем. На мульче, наоборот, сначала кусты заняты мощными корнями: капиллярная толща манит глубинной влагой, и расти удобно – каналов достаточно. Уже в июне посевы сравниваются, а с приходом жары пашня выдыхается. «Мульча» же, застраховавшись от засухи развитой корневой системой, выдаёт мощные вершки. «Пахотные растения сразу ориентированы на ботву, поэтому початки вяжут слабые. На мульче наоборот: ориентация сначала на корни («вектор напряжения!»), а потом на полноценные семена», – резюмировал Свитенко.
Чтобы проверить эту версию, ребята в июле выкопали шурфы глубиной до 60 см и размыли почву струёй гидросмыва. Показываю их фотографии этого опыта – им цены нет. Растения на обычной пахоте: корни тонкие и почти не проникают сквозь плужную подошву, которая начинается с 25–30 см. На мульче после щелевания кукуруза заметно мощнее, почва промывается до 45 см, корней больше и проникают они вдвое глубже (рис. 21). Под мульчей всегда есть какая-то влага, и питающие придаточные корни также развиты по максимуму. Версия в целом подтвердилась. Нормальное растение – сначала корни, потом вершки. А пахота – бездумный переворот этого природного режима.
Почва восстановилась – работать всё дешевле. В последние годы Мальцев не использовал диски под озимую пшеницу – сеял стерневой сеялкой прямо в свежую мульчу. Это элемент «нулёвки». Результаты оказались даже лучше: азота больше. Дискатор даёт «взрыв» сапрофитов, разлагающих клетчатку, и в момент осенних всходов они съедают часть поверхностного азота. Однако весной, под кукурузу и подсолнух, всё иначе: именно дискатор обеспечивает ранний прогрев почвы и более ранний посев кукурузы, что очень важно. А с теплом в мульче начинают работать азотофиксаторы. Вывод: «нулёвка» – всё-таки технология места и времени.
РИС. 21
С защитой в «Топазе» никаких особых проблем нет: обычные, стандартные меры против вредителей, а болезней даже меньше, чем на пашне. «Сингента», не веря на слово, проверила микробиологию на разных полях, и выяснилось: никакого особого накопления патогенов нет, а вот полезная, сапрофитная микрофлора в разы увеличилась. Это было десять лет назад. Сейчас патогенов может быть больше – но и биопрепараты им под стать.
Я приехал в «Топаз» в пик уборки. Работа организована удивительно: на токах – тишина. Каждые 3–4 минуты подходит «КамАЗ», тихо выгружается и тихо исчезает. Грузовики не мнут поля: комбайны ссыпаются в бункер-накопитель, что стоит у дороги. Подъехал, спокойно загрузился – и на ток. Покой, порядок и чёткость – это здесь во всём.
Но главное, что радует душу – настроение людей, от начальства до работников. От каждого исходит энергия покоя и уверенности. Они уже не боятся за результат. Они держат в руках своё будущее. Они научились играть по своим правилам, и ни за что не согласятся работать иначе.
Без чего такая техника и агротехника не сработают? Без интеллекта. Приходится быть умнее долгоносика! И ребятам очень нравится такая ситуация. Только вот до соседей это не сразу доходит. Как-то на топазовском Дне Поля глава района вдруг удивлённо и разочарованно воскликнул: «Так они же тут все учёные! Они тут наукой занимаются!..» Вы поняли?! Думать головой, пробовать и наблюдать – это, оказывается, только «наука» обязана!
«Почему же вашу технологию даже соседи понять не хотят?..» – пытаю я Сергея Николаевича, и он отвечает: «Южане постепенно проникаются, но учатся с трудом. Привыкли ставить ложную цель: вместо стабильности на будущее – халява и выручка сейчас. Ну, и гордость – «не учи учёного». Такого вообще учить бессмысленно – всё отвергает, даже не выслушав. И привычек масса. Очень трудно преодолеть страх перед сорнячками и остатками растений после дисков! Агрономы заглубляют орудие до 10 см – и теряют весь эффект: выворачивают новые сорняки, убивают мульчу.
Хозяева, приезжающие к нам, часто просят: дайте нам технологию! А ведь точных технологий реально нет. Технология – это создание растениям правильных условий. Как? Да нет рецепта на всех! Основы – есть, но как их применить – сам пробуй. Есть глаза и голова – всё будет. Нет – никакая «технология» не поможет: всё равно запорешь.
Знаешь, нам сейчас нужен сухой год. Во-первых, дорого продадим урожай. Во-вторых, многие интенсивщики-пахотники разорятся. Мы останемся на плаву, получим признание и кредиты. Вообще, все, у кого сейчас плохо всходят посевы, работают на нас».
И такой сухой год случился – 2007-й. Пик стресса был очень тяжёлым: с неделю ночная температура практически не опускалась ниже дневной. Растения старели на глазах; во многих районах початки завяли, не успев налить зерно. «Топаз» получил по 50–55 ц/га качественного зерна кукурузы. То же самое и в сухом 2008-м: в критический период – ни капли с неба. Многие соседи на нулях. А в «Топазе» всё нормально: кукурузы – 48–50, пшеницы – до 50 ц/га, и там и там средняя рентабельность в 100 %, а по подсолнуху – российское лидерство, 34 ц/га, окупившиеся на 300 %. Звоню Мальцеву и слышу: «Дела отлично – как всегда. Нам всё больше нравится то, что мы делаем!»
А вот цифры влажного 2006-го. Горючка: 50 кг на гектар пашни, включая вывоз зерна. И эта цифра может ещё уменьшиться. Соответственно меньше ушло и людских ресурсов. Благодаря лёгкости и экономии обработок ремонтный фронт «Топаза» был примерно втрое ниже обычного. На эксплуатацию полей фирма потратила в среднем 3,7 доллара на гектар. Килограмм кукурузы обошёлся в 1,5–2 рэ, а продался за 5,5.
Сергей Николаевич видит чёткий смысл этой работы: достойное будущее. «Выжить сейчас сложно, но всегда есть выход. Сейчас на земле нужен ум. Главная задача – снизить себестоимость. Применяя нашу технологию, мы спокойно смотрим на много лет вперёд. Не страшны ни причуды климата, ни скачки экономики. Об урожае не думаем – он в максимуме. Думаем, как его ещё удешевить!»
Сейчас Свитенко «ушёл на покой»: оставил себе 3500 га – АФ «Топаз-Юг», и работает на них спокойно и уверенно, не переживая за свои урожаи: ПОЧВЫ ВОССТАНОВЛЕНЫ.
Ну ладно, это юг. А как с минималкой в Нечерноземье?
Умные поля Кулинского
Знание – фонарик в руках. Все могут включить, но лишь единицы светят, куда надо, и находят то, что нужно.
Совсем в иных условиях, на мокрых суглинках Владимирского Ополья, двадцать семь лет хозяйствовал и заведовал Юрьев-Польским Госсортоучастком заслуженный агроном России Николай Андреевич Кулинский. С весны 82-го он воплощал здесь свою модель земледелия – беспахотный биологический севооборот. Перенимать его опыт ехали даже из Южной Америки и Индии. В августе 2009-го Николай Андреевич умер. Но как такое о нём сказать?.. Вся история его хозяйства, каждый уголок, каждое поле тут – сам Кулинский. Посему просто представьте, что мы у него в гостях в июне 2005-го.
Первое, что поражает глаз, – нереальная чистота его полей (рис. 22). И второе – урожаи зерна, нереальные для Нечерноземья. Уже пятнадцать лет они не опускаются ниже 50 ц/га – почти втрое выше, чем в среднем по области. А ячмень порой выдаёт до 80 и ни в какой год не меньше 40.
РИС. 22
Юрьев – это избыток влаги при недостатке тепла, бедные суглинистые почвы и зерно-кормовое направление хозяйства. Но суть агротехники Кулинского та же: чизелевание – щелевание вместо пахоты и заделка всей соломы в поверхностный слой почвы. А вот детали, ясное дело, здорово различаются.
Кулинский – один из пионеров бараевских[3] плоскорезов. Благодаря отказу от плуга и переходу на плоскорезание миллионы га бывшей целины были спасены от окончательного сдутия. Лапа плоскореза идет на глубине 25 см, приподнимая и разрыхляя почву, но верхний слой остаётся укрытым стернёй, и почва улучшается. Приехав в Юрьев, Кулинский привёз плоскорезы с собой. Долго пытался внедрить – не получалось. Наконец понял: в Актюбинске – сушь, и рыхлость почвы устойчива, а здесь дожди – почва моментально уплотняется. И тогда Николай Андреевич «поставил плоскорез на ребро»: использовал чизель вместо плуга. Это дало двойной эффект: и мульча на месте, и плужная подошва пробита. Пшеничной соломы в щели проваливается больше, чем кукурузной – не меньше трети. Глина начинает дышать, запасать влагу и гумус – то есть работать. А расход солярки – почти пополам.
Севооборот у Кулинского восьмипольный, зернокормовой. Основные культуры – озимые пшеница и ячмень, после них – вика-овёс с подсевом клевера, потом двухлетнее клеверище – без него на севере не обойтись, снова пшеница и ячмень, и раз в восемь лет заделка навоза в полупар после озимых. Каждый последователь – в идеальных условиях, и почва постоянно улучшается. За восемь лет органики и мульчи пашут всего дважды: заделать навоз и поднять клеверище. Остальное время – биоземледелие: солома, диски и культиваторы. «Суглинки пахать нельзя! Их нужно щелевать. Проницаемость почве даёт солома в виде мульчи. А супеси пахать – вообще варварство!»
Главная проблема технологии – навоз.
В режиме переувлажнения он необходим, а с помощью чизеля даёт огромный эффект. Но надо суметь его внести. Быстро разбрасывается и тут же, следом, запахивается ударная доза: до 100 т/га. «Только такая доза и имеет смысл. И только если плуг идёт следом за разбрасывателем. Оставь на два часа в поле – это уже не навоз, и его запашка – чистый убыток. Наши районы вносят на бумаге тысячи тонн навоза – и покупают селитру!»
Навоз у Кулинского работает с огромной отдачей. Но это – огромный напряг с подвозом и внесением, плюс миллиарды семян сорняков. После него три года приходится скрупулёзно гонять бороны и культиваторы. «Я проклял бы навоз, – говорит Николай Андреевич, – но без него следующий урожай на треть меньше, да и потом урожаи будут ниже. Пока это самая дешёвая биологически ценная органика. Но коров всё меньше, и скоро придётся искать замену навозу. Если у вас что-то есть – привозите, мы испытаем». Что ж, теперь у нас есть биопрепараты, которые превращают солому в «навоз».
Сорняков на полях практически нет: поверхностная обработка при умелой организации не оставляет им шансов. «Убрали урожай – тут же дискуем. Через три недели, после дождей, сорняки ковром: мечта агронома! Не взойдут сейчас – весной замучаешься. Тут мы их – культиватором. Мало кто так делает: дополнительная работа. Но зато весной влагу закрыл – и можно сеять».
По шильцам сорняков гоняют бороны. «Борона – самое экологичное орудие: она почти не ест гумус. Плуг съедает полтонны гумуса на гектаре. Культиватор, и тот за один проход ест 50 кг гумуса. А его тут при 3,5 % – всего 800–900 тонн!»
«На Западе главное удобрение – солома. А мы её – в костры!»
Кулинский просчитал, что даёт солома, поэтому вся она остаётся на его полях (рис. 23). Удобрения сошли к разумному минимуму: 20 кг/га действующего вещества – основное, и столько же в августе, клейковину поднять. Гербициды применяются раз в несколько лет и только на отдельных полях: на чистом пару – после заделки навоза, и там, где после плохой зимы всходы сильно изрежены. При этом все поля поражают нереальной чистотой. «Главное – не заделывать семена сорняков вспашкой, а потом не поднимать их!»
РИС. 23
Прочие пестициды практически не применяются. «Моя задача – создать такие условия, чтобы растения сами вырабатывали для себя и агат, и ризоплан, и интавир». И они вырабатывают – судя по урожаю!
А теперь главное. Николай Андреевич оценивает разумность агрономии по трём ясным критериям:
1. Рост показателей качества почвы.
2. Снижение себестоимости продукции.
3. Рост благосостояния земледельцев.
«Прирост урожая – не критерий. Часто он не требует ни ума, ни рациональных усилий – только денег. Не в нём смысл работы! Улучшишь почву – урожай неминуемо вырастет до оптимального предела».
«Урожайность меня давно не волнует. Моё лицо – показатели качества почвы. Рост урожая – естественное следствие роста плодородия». Это «лицо» – график на стене кабинета: все показатели за 22 года работы. Чётко видно, как с годами ползут вверх гумус, влажность, пористость, содержание основного питания. Кривая роста урожаев тут же, поразительно точно параллелится с почвенными показателями. И при этом – не поверите! – постоянно находятся умники, ругающие Кулинского за «брак, растительные остатки на поле». Снимаю шляпу: сие моему разумению неподвластно!
«Мы отказались от предпосевной обработки почвы: после чизеля, под соломой, культура прекрасно растёт и так. Топливо скоро подорожает настолько, что придётся отказываться и от зяби. Химикаты тоже дорожают – а надо ещё и уметь их применять. Арифметика простая: если просто совсем не пахать, пусть урожай даже вдвое меньше – но он и вдвое дешевле».
Эту же мысль я слышал неделей раньше от профессора ВНИИ органических удобрений и торфа Михаила Николаевича Новикова: «Нам, при наших площадях, не нужны большие урожаи. Удобрений, химии и энергии, как в Европе, у нас нет – и не будет. Интенсив в наших реальных условиях – гарантированная экологическая катастрофа. Наш путь – биологическое земледелие. 30–40 ц/га – но дешёвых и чистых. Их нам хватит, чтобы накормить и себя, и всех соседей!»
3. «Нулёвка» – no-till, он же прямой посев
Первыми о «нулёвке» всерьёз задумались, видимо, англичане. В начале 50-х, когда в США и Канаде развернулась почвоохранная политика, исследование почв Англии показало: плодородие сильно ослабло. Одновременно стали дорожать топливо, техника и рабочая сила. Разоряющиеся аграрии стали искать выход.
В конце 50-х фирма «1С1» («Ай-Си-Ай») изобрела гербициды широкого спектра действия. Это возбудило новый интерес к минимальной обработке. С начала 60-х «1С1» развернула масштабные исследования. Целью работ было свести обработку почв к минимуму. Задачей – разработать для каждой культуры оптимальную систему минималки вплоть до прямого посева.
Идея была в том, что если убить стерню или дёрн гербицидом, то сеять можно прямо в него – вообще без обработки почвы. Это давало огромную экономию времени, труда, техники, денег; позволяло растянуть сезон, проводя посев намного раньше обычного; уплотняло почву и делало возможным кормить скот кормовыми культурами прямо в поле; сохраняло органику, накапливало гумус, прекращало эрозию путём смыва. Во многих случаях это был путь к двум урожаям в год.
Первым испытанным гербицидом был паракват, он быстро разлагался в почве. После девяти лет сравнительных опытов выводы были следующими. 1. Вспашка никогда не повышала урожай. 2. Благодаря дёрну почвы защищены от эрозии и восстанавливают плодородие. 3. Растения образуют мощную поверхностную корневую систему и лучше питаются. 4. Прямой посев позволяет экономить массу средств и сеять раньше, тогда как вспашка очень дорога и задерживает посев на месяц. Нужны специальные стерневые сеялки и способ сдерживать злаковые сорняки.
Все эти проблемы были решены за последующие пять лет. В 1974-м «1С1» доложила: в целом, прямой посев требует в 8 раз меньше энергозатрат, чем пахотный интенсив. До начала 80-х в деталях изучено, как и благодаря чему в режиме дёрна восстанавливается почва. Прежде всего, важно восстановление её канальной структуры и капиллярности; крайне важен и приток органики сверху и активизация микрофлоры.
Тогда же англичане выделили почвы, на которых прямой посев чаще снижает урожай в сравнении с пахотой. Это сильно увлажнённые, плохо дренированные глины, пески и пылеватые почвы с недостатком гумуса, а также почвы с сильными колебаниями уровня воды (подтопления и высушивания). Теперь, благодаря щелеванию и биопрепаратам, этот список сводится в основном к подтопляемым глинам.
Рост урожая – естественное следствие роста плодородия
Сейчас всё больше фермеров переходят на прямой посев. В США и Канаде прямой посев применяют кукурузные и пшеничные хозяйства, то же – в Новой Зеландии. Австралия, Новая Зеландия, Бразилия, Мексика, Аргентина применяют прямой посев для зерновых, кукурузы, сои, нута. Создав специальную технику и отработав технологии, эти страны стали крупнейшими экспортёрами зерна за неполный десяток лет. Все страны выращивают «нулём» кормовые культуры. Япония, Малайзия и Филиппины осваивают прямой посев риса.
У нас первым о «нулёвке» заговорил ростовский агроном Прокопий Тихонович Золотарёв. Свои опыты он делал ещё в середине 60-х. Вышел на трибуну на одной из выездных сессий Академии с/х наук, посвящённой проблемам засухи, и сказал буквально:
– Чтобы получать высокие урожаи пшеницы, землю не надо ни пахать, ни дисковать, ни культивировать, ни бороновать, ни лущить, ни прикатывать. Надо только сеять и убирать урожай.
Его жестоко осмеяли. Сняли с работы и хотели отдать под суд за посев в стерню. Но догадались посмотреть поля – а там всходы вдвое лучше, чем на пахоте. Урожай также оказался намного выше. Дело закрыли, но про Золотарёва забыли изо всех сил.
Прошло полвека, и сейчас «нулёвке» нас учат австралийские и американские «ноу-тильщики».
Рик Бибер: почву надо любить, как своего ребёнка!
Мы, фермеры, – отцы своих почв, и заботиться о них должны так же, как о детях. Как к ребёнку, к каждой почве – свой подход. И чужих к нашим почвам мы допускать не должны.
Фермер из Дакоты Ричард Бмбер – мировой эксперт по «нулёвке». Уже 30 лет он успешно выращивает на своих когда-то бедных супесях кукурузу, пшеницу и подсолнечник. Шесть человек, включая самого Рика, без суеты обрабатывают 12 000 га. На пахоте они собирали 15 ц/га пшеницы и 25 ц/га кукурузы, едва сводя концы с концами. Через пять лет ноу-тилл пшеницы стали собирать 31 ц/га, кукурузы – 40. Сейчас их урожаи – гарантированные 50 и 80-120 ц/га в любой год, а рентабельность не ниже 100 %, а иногда под 200 %. Лекции Рика есть в сети.
Вот мой пересказ-конспект его мыслей.
«Нас вгоняют в шаблон “больше центнеров – больше прибыль”». Это ложь. Погоня за урожайностью, наоборот, уменьшает прибыль.
Мой округ в Дакоте – самый бедный. Чуть за 400 мм осадков, почва – супесчаная. Но почвы так бедны только из-за хищного обращения с ними.
Сейчас мы работаем так, как МЫ САМИ того хотим. Мы вернули почвам плодородие и поддерживаем его – и почвы САМИ выращивают нам урожаи. У нас стабильные двойные урожаи и тройной КПД, рентабельность не ниже 100 %. Прошу вас сегодня: ВЕРЬТЕ В ВАШИ ПОЧВЫ. Они могут родить даже при 200 мм осадков!
Я сам умею всё, от комбайна до экономики. Мои товарищи – почти всё. Уже 30 лет мы – на ноу-тилл: кроме стерневых сеялок и опрыскивателей нам ничего не нужно. 22 года у нас очёсывающие жатки – в поле остаётся всё, кроме зерна.
В сухом климате наш главный показатель – КПД влаги. Сколько кг зерна с гектара выращено на 1 мм осадков? Вначале было 2,9 кг/мм. Но уже 18 лет мы постоянно сеем ПОКРОВНЫЕ КУЛЬТУРЫ. Пустая почва – лишь минуту: сеялки с покровными идут сразу за комбайном. Сошники сеялок не разрушают почву – режут, как скальпель.
Покровные – это несколько ценных эффектов и самое выгодное вложение денег. Стерня накапливает рыхлый снег – изолятор мороза, и почва живёт всю зиму. Покровные помогают стерне не упасть, стоять до весны. Сеялка просто “расчёсывает” сухой стеблестой.
Кроме того, покровные – это дополнительная и разная по качеству биомасса для почвы. На рис. 24 – бинарный посев: люцерна в междурядьях подсолнечника.
Но главное, на корнях разных культур живут разные микробы-симбионты, а чем микрофлора разнообразнее, тем почва здоровее. У меня – смесь из 8 видов покровных, коктейль для разных микробов. Так плодородие растёт намного быстрее! Сеем всё вместе – корни соединяются грибами, и фосфор становится общим – им обмениваются по нужде, как и азотом. Монокультура в этом бессильна. А у нас – ещё и черви. В итоге – впятеро больше азота, вдвое больше фосфора и калия.
На самом деле, у наших покровных одна цель: накопить углерод и накормить им почвенную биоту. К тому же, остатки зелени укрывают почву, пока не сомкнётся культура – полное затенение почвы. Солнце на почве – биота умирает, мы это хорошо усвоили!
Огромный плюс покровных – развитие животноводства. До зимы наши коровы пасутся в диких пастбищах, а зимой – на полях: там зелень по пояс. Скосил кукурузу – в междурядьях встаёт стеной зелёный корм, он же – удобрение.
Смесь покровных 6–8 видов – у каждого своя, как жена. Вы должны жениться на ВАШЕЙ почве.
Именно так – солома плюс покровные – мы и возродили наши почвы. Буквально за три года “нуля” урожаи удвоились. Затем с покровными культурами – утроились.
И эта урожайность СТАБИЛИЗИРОВАЛАСЬ – по годам примерно одно и тот же. Кукуруза много лет даёт 70-150 ц/га – при ТЕХ ЖЕ ОСАДКАХ. Подсолнух – до 40 ц/га. К 2006-му КПД влаги вырос до 5,5 кг/мм воды, потом до 7 кг/мм. Соседи на пахотном интенсиве – там же, где и были, молятся на погоду.
Моя почва до 40–50 см вглубь – по сути, смесь органики (рис. 25). Тут – огромный запас влаги. Почва стала рыхлой, и расход топлива для посева – 3–3,7 л/га, для опрыскивателя – 1,5 л/га. Гербицидов сейчас – почти ноль, культура сама давит сорняки. Удобрения – только в редких крайних случаях. Они дали бы прибавку ц/га, но при постоянном применении снизили бы КПД влаги, а с ним – и рентабельность, и здоровье почвы.
РИС. 24
В 2012-м мы купили новое поле и внедрили сразу всё, что умели. Но почва ещё не готова была принять это – ей нужно время. Лучший супер-гибрид Монсанты тут вырос намного хуже, чем на наших непахотных почвах старые добрые сорта. Так нужны ли нам все примочки, что нам навязывают? Нет, нам нужна только ЗДОРОВАЯ ПОЧВА.
Почва сама показывает, что нужно сеять. Ведь сорняки растут не просто так – они растут, чтобы восстановить нарушенное биохимическое и физическое равновесие. К примеру, кукуруза давит сорняк, но на дорогах из-под мульчи лезут широколистные сорняки. Это почва кричит: дайте широколистные покровные! Ей надо предельно притениться – сохранить влагу. Покровные мучились от жары, но работали. Урожай – 69 ц/га, КПД влаги – 9,5 кг/мм, рентабельность – за 100 %.
РИС. 25
В природе БИОТА УПРАВЛЯЕТ ВСЕМ. Почему бы и мне не делать так же, как природа? Вот рядом с кукурузой пустая полоса – ничего не растёт, и микробы съели все остатки. Дальше растут “сорняки” – 6 видов широколистных теплолюбивых. Значит, мне нужны тут широколистные теплолюбивые культуры – и не надо гербицидов.
Как-то я решил оставить участок на год, опрыснув гербицидом один раз в июле. Выросло лишь немного дикой гречихи – значит, тут и сею гречиху. Посеял – собрал – рентабельность предельная!
Черви в сушь сворачиваются в кокон – берегут влагу, но если сотрясти почву орудием – вскрываются и гибнут! Во влажной почве у меня 5–6 червей в лопате, и почва всё темнеет».
Ещё раньше, будучи в Крыму, в беседе с фермером-исследователем Михаилом Драганчуком Бибер сказал буквально: «Не хотите укрывать почву органической мульчей – укрывайте сразу деньгами». Тут Рик достал бумажник и стал укладывать на траву долларовые купюры. Михаил спросил: – Неужели мульча так дорога?..
Мульча ещё намного ценнее.
У нас тоже есть фермеры, у которых можно учиться «нулёвке». Но о них будет своя книга. А сейчас давайте вернёмся обратно к теме книги и к нашему фермеру. Как ему относиться к удобрениям, переходя к «нулю»? Российский рекомендованный оптимум – 150–300, евро-максимум – 900-1000 кг/га. Можно ли их применять с пользой в минималке и нуле? ДА. Тогда – сколько и каким образом?
4. Минералка не во вред почве
Не испортить кашу маслом просто.
Главное – не класть кашу в масло!
Мы привыкли думать так: восполнил вынос «по Либиху» – заправил почву полной дозой NPK, как топливный бак – и отдыхай: растения сами возьмут что надо и сколько надо. Увы, эта схема давно не работает.
Если «кормить почву, а не растения» регулярно и много, происходит простая штука: микробы кидаются восстанавливать равновесие – убирать из почвы лишний азот.
Микроценоз при этом радикально сдвигается: азотофиксаторы за ненадобностью сворачиваются, а денитрификаторы дико множатся. Растение, вынужденное пить суррогаты, перестаёт нуждаться в симбионтах. Корням больше незачем выделять много экссудатов. Такие корни не требуют сахаров – общий фотосинтез уменьшается. А без привычных корневых выделений многие полезные микробы исчезают.
Они бы ели растительные остатки – но их почти нет, да ещё пахота всех хоронит. Почва всё мертвее, инфекций всё больше – и всё меньше отдача удобрений. Как быть?
Способы есть и давно отработаны.
1. Кормить надо не почву, а растения – давать питание ЧЕРЕЗ ЛИСТЬЯ. Листовые подкормки усваиваются примерно на порядок лучше корневых. Причём мгновенно. Расходуя в 3–4 раза меньше удобрений, можно получить намного большую прибавку. Надо только знать, какой состав и в какой точный момент он вызовет в растениях нужную стимуляцию.
Вот данные НИИ физиологии и генетики Украины. Усвоение почвенной минералки – в среднем 30–33 %, при этом выход прибавки на выпаханных почвах – 3–4 кг зерна на 1 кг удобрений. Усвоение через лист – до 90 %, прибавка от листовых подкормок – 15–20 кг зерна на 1 кг удобрений. Иначе: 10 кг через лист или 100 кг в почву – прибавка может быть одинаковой!
Отсюда —
2. От одной большой дозы толку нет – это деньги на ветер, а то и во вред. Кормить надо понемногу, и именно в те моменты, когда питание стимулирует нужный показатель: число стеблей, длину колоса, массу зерна и т. д. Эти фазы хорошо известны.
3. Известно также, какие элементы усиливают усвоение друг друга – их и нужно совмещать в растворе. А тех, что мешают друг дружке, наоборот, нужно разделять. К примеру, добавка к азоту калия, магния и микроэлементов улучшает усвоение азота почти вдвое. Та же добавка на 80 % усиливает и усвоение воды. Другой пример: нитратный азот и фосфат – антагонисты, мешают друг другу проникать в клетки. А помогает фосфату аммиачная форма азота.
4. Грамотные листовые подкормки, снимая стресс и стимулируя рост, здорово усиливают поглощение питания корнями. Например, 3 кг азота и 1 кг магния по листу заставили кукурузу дополнительно поглотить из почвы 55 кг азота, 19 кг калия, 20 кг кальция, 6 кг фосфора и 5 кг магния.
Итого – лучшее развитие, более сильный иммунитет и устойчивость к стрессам, и при точном попадании в фазы – управляемые прибавки до 30 % при улучшенном качестве.
У пшеницы это выглядит примерно так.
Дав по листу в фазе кущения 10 кг/га азота, 1 кг магния и 5 кг серы, мы предельно усиливаем кущение. Посеяв 50 кг/га, можно выгнать 6–8 стеблей на куст.
Дав в начале трубкования 5 кг азота, 5 кг серы и 1 кг магния с микроэлементами, мы увеличиваем наполненность колосьев, часто до 20–22 колосков. Заполняются также и концы колоса, обычно пустые.
Во время выхода флагового листа колос удлиняется. Дав в эти дни ещё 5 кг азота, получим длинный колос.
Сама зерновка растёт в начале молочной спелости. Дав в это время 5 кг азота и микроэлементы, мы выгоняем массу зерновки в максимум, и туда же – клейковину.
Все подкормки совместимы с защитными и микробными препаратами – специально гонять технику не надо. Экономия. Вместо дорогой мочевины или селитры лучше брать дешёвый и эффективный КАС – карбамидно-аммиачную смесь. Тоже экономия. А добавишь мизер микроэлементов – сэкономишь и на высоком усвоении.
В общем, про удобрения можно сказать так: наша цель – повышать не дозы, а КПД удобрений. Путь к высокому КПД – почвенная органика, почвенная микрофлора, подача через лист, точный состав и точный момент. А вершина пути – самодостаточная здоровая почва, которая вообще не нуждается в удобрениях, как здоровый человек не нуждается в лекарствах.
Аминь!