В последний раз посмотрел на хозяйские окна и понуро двинулся прочь. Все время подбадривал себя: «Не тебя прогнали, ты сам ушел! Это пусть они переживают!» Но все было погано на душе. Я решил дать хозяину последний шанс — сел недалеко от входа в двор и стал ждать. Вот он выйдет меня искать, а я встану и побегу отсюда. Не быстро побегу, чтобы он догнать смог. Но побегать ему придется, а то ишь ты!
Ждал полдня. Разозлился. Понял, что ловить он меня сегодня долго будет, и поделом!
И дождался. Выходит Роман из двора и идет мимо меня. К уху телефон прижат, глаза пустые, бормочет чего-то. Не поверите: прошел в двух шагах от меня и даже не заметил.
Это стало последней каплей. Я развернулся и побежал. Очень хотелось кого-нибудь загрызть — и я быстро понял, кого именно. Теперь, когда цель обозначилась, стало гораздо легче. Я быстро взял след и порадовался: мой нос по-прежнему был безупречен. И вообще я чувствовал себя в отличной форме. Давно не дрался, и это следовало немедленно исправить.
Как обычно, дня три у нас с Дюшей была просто идиллия. Меня холили, лелеяли, кормили и вылизывали. Даже Олька начала мне завидовать, глядя, как Дюша пропускает меня к миске первой.
— Хорошо тебе, Каська. Меня к холодильнику никто вперед не пропускает. В лучшем случае что-нибудь оставят. Если попрошу очень.
На третий день я вспрыгнула на подоконник, посмотрела на улицу и вспомнила про Ромео. Задумалась. Когда я видела его последний раз? А, он же тогда приперся так не вовремя и… и… и что? Ушел? Ничего не помню.
— Мяу? — спросила я у Ольки.
— Мяу! — ответила она и продолжила болтать по телефону.
Я отправилась к входной двери и повторила еще раз:
— Мяяяу!
Никто не среагировал.
— Мяяяяууууу!
— Кась, ты чего? — спросила Олька.
— Касяяя, — простонал Дюша, — дай поспать, ненасытная ты моя.
Дюша развалился на диване, я принялась гипнотизировать Ольку. Я мысленно раз сто отправила ей вопрос: «Где Ромка?», но она продолжила обсуждение всякой дребедени. Что-то она последнее время много на телефоне висит, то про платье, то про еду, то про ресторан, то про фотографии. И говорит, и говорит, просто не остановишь.
— Оля, где Ромка? Мяяяяуууу!
— Кась, да что ж ты орешь опять? — И тут ее осенило. — Ты, может, по Ромео соскучилась?
Я радостно заурчала.
— Тогда пойдем к ним, — сказала Олька и взяла меня на ручки.
Мы с Олькой вместе поднялись в квартиру Романа. Хотя теперь это была уже практически наша квартира. Здесь стало чисто и почти красиво. Роман еще спал. Олька пошла его будить, а я пошла ждать Ромео. Вообще-то меня сразу насторожило, что он нас не встречает. Но я решила, что он гуляет. Я уютно устроилась на нашей общей с ним подстилке и задремала.
Проснулась от того, что проснулись люди. И сразу почувствовала, что Роман встревожен.
— Мяу? — спросила я.
— Ромка сбежал, — хмуро сказал Роман.
Ну вот, только этого мне и не хватало!
Стаю я обнаружил у свалки. Новоиспеченный вожак — Кочан — стоял перед каким-то коренастым рыжим псом и скалил зубы. Рыжий не реагировал. «Понятно, — подумал я, — большой Вожак наказывает провинившегося подчиненного. Я тебе сейчас устрою!»
Ситуация была удобная, я мог в два прыжка оказаться на загривке у Кочана, и уж тогда он от меня не ушел бы. Но удовольствие от такой победы я бы не получил.
— Эй! — крикнул я на ходу. — Харя Качанская! Привет от настоящего Вожака!
Обернуться он успел. А потом я прыгнул.
Ох, как я его мутузил! Сильный он, черт, наверное, раза в два сильнее меня, но у меня было столько нерастраченной злости и столько личных счетов к Кочану, что я дрался, как бультерьер. И противник быстро это понял. Когда я чуть ослабил хватку, Кочан резко рванул в сторону, но я тут же его догнал. Пришлось Кочану ложиться на землю лапами вверх и просить прощения. Добивать его я не стал. Душу немного отвел — и ладно.
— Пошел вон! — приказал я. — Вожак шелудивый…
И вдруг понял: а ведь и правда, гладкий и ухоженный Кочан превратился в пса шелудивого и грязноватого. Тут мне стало окончательно противно. Я отвернулся от этого слабака и посмотрел на стаю. Рыжий стоял в прежней позиции и с интересом меня рассматривал.
— За что ты его так? — спросил он.
— Для вас старался, — ответил я. — Не хватало, чтобы у моей бывшей стаи был такой… вожак.
Псы за спиной рыжего начали странно переглядываться.
— А! — сказал он. — Так ты решил занять место вожака?
Я растерялся.
— Ну… не то чтобы… но эта шавка командовать тут не будет!
— А она тут и не командует, — рыжий повернул голову набок. — Я вожак.
Это было неприятным сюрпризом. Получилось, что я оказался в дурацком положении.
— Так что, — продолжил новый вожак, — если у тебя есть претензии… драться придется со мной.
Я понял, что драться он не хочет. Хотя, пожалуй, он посильнее даже Кочана, а злость я всю пережег — так что со мной он справился бы быстро. Заодно и авторитет в стае поднимет. Но вот не хочет почему-то. А я — тем более.
— Зачем мне с тобой драться? — сказал я. — Я в вожаки не собираюсь.
— Вот и здорово. Ты ведь Нос, правда? Много о тебе слышал. Кочан был моим заплечным. Займешь его место?
Стая одобрительно заворчала. «Вот зараза! — подумал я. — Он все равно на мне авторитет поднял! И безо всякой драки!»
— Ты хороший вожак, — сказал я. — Но я не могу.
Он кивнул на мой ошейник и понимающе сказал:
— Хозяин?
— Хозяин.
— Хороший?
— По-разному. Но все-таки хозяин. Как он без меня?
— Понимаю, — и вожак повернулся к стае. — А вы чего там постали? Нос в гости пришел!
И все бросились ко мне обнюхиваться. Не раньше, чем вожак разрешил. Мне стало спокойно за свою стаю, рыжий им пропасть не даст.
Мы обнюхивались, знакомились с новичками, делились новостями, а я все время думал про хозяина. Правда, чего это я? Ну замотался человек, забыл про меня. Что я сразу в истерику бросаюсь?
Да и на Каську я уже больше не злился. Спасибо Кочану — на него всю злость потратил.
Честно говоря, я очень переживала. Хотя в глубине души я была уверена, что Ромка вернется.
Я сидела на подоконнике и ждала. Мне было холодно и одиноко. Есть не хотелось. Дюшу увезли, но я этого даже не заметила. Потом уже поняла, что его нет. Олька приносила мне еду прямо на подоконник. Уносила нетронутую, приносила следующую. Я ждала. Надеялась, что еще чуть-чуть — и я услышу радостный лай… или грустный лай… или просто лай… Или вопль: «Каська, хватит спать!». Или жалобный скулеж: «Жрать хочу». Но во дворе было тихо. То есть там ходили люди и гуляли какие-то собаки, но лай Ромки я бы узнала среди тысячи других лаев. Поэтому не носилась к окну на каждый «гав», как Роман. Потом, правда, Олька ему объяснила, что «пока Каська сидит спокойно, не рыпайся, она первая узнает, что он вернулся».
Собственно, так и случилось. Было раннее утро, я услышала Ромку еще до того, как он вошел во двор. С кем-то он там умудрился поругаться, еще на улице. Сначала на меня накатило облегчение, такое, что аж лапы стали ватные. Потом злость. Потом голод. Я рванула к миске с едой и стала заглатывать ее большими кусками. Еще бы, больше двух суток не ела! Краем уха я слышала, что Ромка все еще ругался с кем-то в подворотне. Но не сильно ругался, скорее спорил. Я вернулась на подоконник и задумалась. Ну и как мне теперь его встречать? Дать по морде или броситься на шею? Интересно, а Роман как его встречать будет? Кстати, надо ж его обрадовать! Я сиганула к людям на постель и принялась их будить. Роман начал отбиваться, а Олька сразу сообразила и с воплем: «Ромео вернулся!» кинулась со мной к окну.
Герой появился только минут через пять. Олька уже начала позевывать и собиралась вернуться обратно в постель, но я не пустила.
Ромка входил во двор, гордо подняв голову, но слегка заплетаясь лапами. Он был худой и грязный, но от него на весь двор разило уверенностью в себе. Вот он я, царь двора, пришел, встречайте меня все!
Олька немедленно кинулась встречать. Выскочила во двор, стала Ромео гладить и радоваться, притащила в квартиру. Роман тоже подскочил, начал в коридоре с ним обниматься, тормошить и валяться с ним по полу. Когда эта вакханалия закончилась, Ромка наконец-то увидел меня.
— Привет, — вильнул он хвостом.
— Привет, — сказала я.
Ромка ринулся лизнуть меня в нос, но я прыгнула на тумбочку.
— Помойся сначала, ты очень грязный, — сказала я.
Ромка пристыженно оглядел свои лапы.
— Да, действительно, — пробормотал он, — я там… гулял.
— Мне это неинтересно, — отрезала я. — Кстати, готовься, у нас скоро будут котята.
И ушла спать. Устала я двое суток его на подоконнике караулить.
Ромка (собака во всех смыслах этого слова!) пару дней где-то болтался. Это позволило мне заняться чем-то по-настоящему полезным — переживать за любимого пса. Но потом он вернулся, я его обругал и простил… и опять почувствовал себя запасным игроком. Конечно, на последних минутах меня обязательно выпустят, а пока сиди на скамейке и жди команды тренера.
Но мне все-таки удалось внести свою лепту в подготовку бракосочетания! Мы всем семейством сидели и решали, как расселить родню. Из моих было только несколько двоюродных родственников, причем местных, а вот у Оли оказалось десятка два дядьев и теток из провинции, и всех их надо было где-то уложить. Наше с Олиным папой робкое предложение поселить всех в гостинице было отвергнуто по причинам бюджетным и морально-этическим.
— В какую гостиницу?! — возмутилась мама. — Как ты себе представляешь подгулявшего дядю Колю в гостинице?! А Родионовы? Они же насмерть обидятся, если мы их не поселим у себя! Как неродные, ей-богу!
Оля посмотрела на папу так, как будто он предложил извалять Родионовых в дегте и перьях, а таинственного дядю Колю пустить по городу нагишом. Папа погрустнел и не стал настаивать. Я понял, что в одиночку мне ничего не добиться.