Обновленная партия могла бы еще долгие годы оставаться наиболее влиятельной силой в СССР. Но для этого ей было очень важно вовремя осознать себя современной политической партией. Хорошо зная положение политических партий и методы их деятельности в десятках стран, на Западе и Востоке, в которых побывал в предыдущие годы, я старался привнести этот опыт в наши дела.
Однако найти свое место в формирующейся политической системе было непросто. Слабым местом партии оставались отношения с рабочим классом. Чувствовалось, как растет дистанция: рабочие все больше отдалялись от партии. Допускалась, вероятно, одна из серьезнейших ошибок. Надо было глубже понять экономические проблемы шахтеров, железнодорожников, энергетиков, работников военно-промышленного комплекса. Рабочий класс выдвигался на передний край политической борьбы, а большинство партийных работников отсиживалось в это время в своих кабинетах. Они сначала не заметили, а потом недооценили значение ухода рабочих из наших организаций. А между тем это было очевидно уже на примере шахтеров, которые бастовали по всей стране – в Кузбассе и на Урале, в Донбассе и Воркуте. Причем некоторые министры поняли это раньше политических лидеров. Хорошо помню, как эмоционально выступали министр угольной промышленности Щадов, министр железнодорожного транспорта Конарев, обращая внимание на тяжелейшие проблемы людей труда, подчеркивая открыто, что партия теряет рабочий класс со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Но как подступиться к рабочему движению? Крайне важной в этом смысле являлась организационная перестройка партийного аппарата. В КПСС продолжали действовать старые организационные принципы, работали райкомы, обкомы и т. д. Те же кузбасские шахтеры, развернувшие широкое движение протеста, отторгали эти структуры. Там весьма активно «работал» лидер Демократической партии России Николай Травкин. Ему удалось перетянуть на свою сторону часть авторитетных кадровых рабочих.
Перед Майскими праздниками в 1991 году я отправился на юго-восток от Москвы – в Рязанскую область. Это была не праздничная поездка. Хотел побывать на обычном российском заводе, попытаться найти ответы на волнующие меня вопросы. Какой должна быть «рабочая» политика партии, как привлекать на свою сторону рабочих после того, как в партийном аппарате были упразднены отраслевые отделы, а КПСС полностью отказалась от выполнения хозяйственных функций? В Рязань меня пригласил первый секретарь местного обкома партии Л.И. Хитрун. Сказал, что рабочие ждут открытого, честного разговора. Мною двигал и чисто человеческий интерес. Чем дышит российская глубинка?
Некоторые выводы из той поездки я для себя сделал. Говорил о них на июльском Пленуме: «В стране появились новые формы рабочего движения. Но Центральный Комитет не уделяет им достаточно внимания. Недостаточно активно вырабатываются новые политические методы работы, направленные на установление прочных связей партии с разными социальными слоями, массовыми движениями». То же относилось и к внутрипартийной жизни. Нельзя было упускать ни одного ростка партийной инициативы «снизу». В Рязани я столкнулся с такими инициативами, был удивлен и обрадован: здесь проводились массовые кампании по поддержке партийной печати, ветеранам партии оказывалась материальная помощь.
На следующий день после посещения завода, побывав на праздничной Первомайской демонстрации, поехали в совхоз «Новая жизнь». По дороге остановились. Внимание привлекли необычно смотрящиеся с проезжей части здания. Оказалось, в рязанском совхозе «Пионер» идет строительство поточным методом монолитных жилых домов. «Добрая примета, – сказал Хитрун. – Где-то кипят политические страсти, а жизнь идет своим чередом».
Через полчаса сидевший на переднем сиденье помощник сообщил, что мы у цели. Обошлись без опоздания, но зал правления совхоза уже был полон. Меня узнавали, здоровались, я отвечал на приветствия.
Разговор начал директор хозяйства. Он официально представил меня и Хитруна. Поздравили с Первомаем, рассказали о том, как проходят майские торжества в Рязани. Помню, как просветлели лица, когда я сказал об уважении к нелегкому крестьянскому труду.
Все же главной темой разговора была политика. Кратко обозначил специфику текущего момента. Сообщил об апрельском Пленуме ЦК КПСС, о драматических эпизодах, когда положение Горбачева казалось висящим на волоске. Было много вопросов о многопартийности, о будущем страны. Отвечал в том смысле, что общество разбушевалось и его надо ввести в нормальное русло. Но это ни в коем случае не означает отката назад. Хотя кое-кто из сидящих в зале выглядел равнодушным, большинство, полагаю, разделяло мое убеждение, что в основе всего, что окружает человека, лежит великое понятие труда. И на пути созидания мы – все вместе, сообща – можем добиться многого.
Алма-Ата. Доверительная миссия
Осенью 1990 года Горбачев попросил меня отправиться в Алма-Ату и получить согласие Нурсултана Абишевича Назарбаева занять пост вице-президента СССР. Михаил Сергеевич обосновал свое намерение желанием иметь Назарбаева рядом с собой. Введение должности вице-президента Горбачев рассматривал тогда как один из ключевых шагов для укрепления системы государственного управления.
Главным аргументом в пользу кандидатуры Нурсултана Абишевича был успешный опыт руководства огромной республикой в сочетании с глубоким знанием экономических и политических реалий. Немаловажно было и то, что Назарбаев хорошо понимал природу нашего многонационального государства.
Я охотно взялся за выполнение этой миссии, поскольку и сам считал Назарбаева наиболее подходящим кандидатом на пост вице-президента, личностью, которая могла бы консолидировать наше федеративное государство, проходящее сложный этап своей истории.
В Алма-Ате Назарбаев и его окружение встретили меня тепло и очень доброжелательно. Сказалось в том числе и то, что и раньше, в эпоху Динмухамеда Ахмедовича Кунаева, я бывал в Казахстане, где по линии Движения афро-азиатской солидарности и Советского комитета солидарности стран Азии и Африки проводились крупные международные форумы с участием десятков зарубежных делегаций.
Хорошо помню свои встречи с Кунаевым. Он был воплощением крупного ученого, примером настоящего члена большой Академии наук СССР. Высокообразованный, мудрый человек и, кстати, прекрасный знаток природно-ресурсных и горно-геологических особенностей нашей большой страны. Его знания истории моей малой родины, Осетии, ее особенностей и традиций меня не раз приятно удивляли…
В декабре 1986 года Кунаева на посту первого секретаря Компартии Казахстана сменил первый секретарь Ульяновского обкома КПСС Геннадий Колбин. Так решили в Москве. Надо сказать, что это решение многими было расценено как совершенно неожиданное и странное. Люди не понимали, почему авторитетного не только в Казахстане, но и в стране и в мире человека, члена Политбюро ЦК КПСС, академика, решили заменить на малоизвестного Колбина. Он был опытным политическим руководителем, но до масштаба Кунаева ему было очень далеко. Он ничего не знал о специфике республики, никогда там не работал, и его там тоже мало кто знал. А ведь в середине 1950-х годов первым секретарем ЦК Компартии Казахстана был сам Л.И. Брежнев. Казахстанцы привыкли к тому, что партийными руководителями в их республике являются крупные политические и государственные деятели. И вдруг – Колбин…
Поэтому избрание Н.А. Назарбаева первым секретарем ЦК Компартии Казахстана летом 1989 года было воспринято как запоздалое, но все-таки исправление допущенной политической ошибки и проявление доверия к народу республики. Как подтвердило время, казахстанцы обрели сильного лидера.
В Алма-Ате я поселился в правительственной резиденции, там же, где жил Нурсултан Абишевич. В течение нескольких вечеров у нас была возможность для неформальных бесед – о ситуации в стране, о проблемах и задачах, стоящих перед партией и государственным руководством. Суммируя точку зрения моего собеседника, скажу, что она аккумулировала его уверенность в возможности укрепления Советского Союза как единого федеративного государства. Но с обязательным усилением политической роли и предоставлении большей экономической свободы республикам, образующим СССР. К нашим беседам подключался крупный экономист с мировой известностью, гражданин США корейского происхождения доктор Хонг. Он считался одним из «архитекторов» южнокорейского «экономического чуда». В своих книгах и воспоминаниях Назарбаев высоко оценивает роль этого экономиста как советника и эксперта по реформированию экономической и финансовой системы республики.
Хорошо помню свою встречу с преподавателями и студентами Казахстанского государственного университета. Сначала в моей программе этой встречи не было, но я настоял на том, чтобы ее обязательно организовали. А как же иначе? Время было непростое, и я, как и многие в государственно-партийном руководстве страны, считал, что бывать в высших учебных заведениях, общаться с молодежью, с преподавательским сообществом крайне необходимо.
Накануне мы с Назарбаевым договорились, что я поеду в университет без него, возьму только своего помощника. Но в последний момент Назарбаев решил быть на той встрече. Он не сказал о причинах своего решения, а я о них не спросил. Но догадался. Зачем оставлять гостя из Москвы одного, лучше быть вместе. Это был с его стороны правильный поступок.
В большом актовом зале почти не было свободных мест. Мое продолжительное выступление выслушали с большим вниманием. Были и аплодисменты. Но и вопросов, очень непростых, было много. Запомнилась одна записка, поданная из зала. Смысл ее был такой: «Зачем вы приехали к нам, ведь у нас здесь наш президент». Думаю, такие настроения разделяли не все сидевшие в зале. Но желающих уже тогда дистанцироваться от Москвы, от союзного Центра, особенно среди молодежи было в Казахстане, да и в том зале, наверное, тоже немало.
Та встреча была для меня и интересной, и полезной. А сам Казахстан, даже более чем раньше, произвел впечатление успешно развивающейся республики. В СССР Казахстан воспринимали как хлеборобный край, однако местная промышленность являлась одним из локомотивов союзной экономики, создавала индустриальную мощь нашей страны. Там была очень сильная инженерно-техническая интеллигенция, сохранившаяся и по сей день, когда в республике реализуются новые промышленные проекты.