В это время уже действовали новые политические партии и движения – оппозиционные и даже враждебные КПСС. Все они были очень неоднородны по своему составу. Налаживание связей и взаимодействия с этими организациями становилось нашей актуальнейшей задачей.
Ряд членов программной комиссии, и я в том числе, довольно резко критиковали тезис о том, что социалистическая идея якобы недостижима в принципе, а любые попытки ее реализации на практике неизбежно ведут к насилию и репрессиям. Следуя ложной логике, даже христианство можно было бы представить «врагом человечества». Ибо христианский гуманизм в таком случае изначально повинен в жестокостях инквизиции, массовых расправах с иноверцами. Стремление к «свободе, равенству и братству» (лозунг Великой французской революции) – в якобинском терроре. Философия Фридриха Ницше – в преступлениях фашизма и т. п. Алогизм и нелепость подобных суждений граничили бы с умопомрачением, хотя именно этот прием позволяет подвергнуть экзекуции любую идею – либеральную, демократическую, консервативную. Кто будет отрицать, что в истории пролились реки крови во имя возвышенных идей? Разумеется, сущность социализма его основатели и последователи видели не в насильственном обращении людей в «социалистическую веру», а в создании условий для ликвидации эксплуатации человека человеком, свободного развития личности.
Наша комиссия старалась выстраивать программные положения проекта исходя из тех реальностей, которые сложились в ходе перестройки. Предусматривалось осуществление следующих общеполитических задач: развитие советского многонационального государства как подлинно демократической федерации суверенных республик; построение правового государства, развитие демократических институтов; обеспечение прав и свобод граждан на всей территории страны, приведение законодательства о правах человека в соответствие с международными нормами; отказ от вмешательства государственных органов в деятельность общественных формирований, действующих в соответствии с требованиями Конституции и законодательства.
Межнациональные отношения требовали особенно глубокого, взвешенного анализа. В проекте говорилось о равноправии всех людей независимо от национальности и места проживания, о равноправии и свободном развитии всех наций при безусловном приоритете прав человека, о праве народов на самоопределение, утверждение национального достоинства, развитие родного языка и культуры, народных обычаев и традиций. Приоритет отдавался последовательному интернационализму, укреплению многонационального сообщества народов и обновленной федерации суверенных государств, реальному наполнению суверенитета республик, всех видов национальной автономии.
К работе над положениями новой программы активно подключились ученые и деятели культуры. Встречаться надо было со многими виднейшими учеными мирового уровня – с представителями гуманитарных и естественных наук. В большинстве своем это были яркие, незаурядные люди, настоящие подвижники науки. Разговаривали мы, конечно, не о физике плазмы и не о флуктуациях Вселенной. Мои собеседники говорили об острых проблемах организации и управления наукой, об огромном научно-техническом потенциале СССР и о неиспользуемых возможностях.
Среди видных ученых, активно сотрудничавших с нами при подготовке проекта программы, были академики В.К. Кудрявцев и В.А. Коптюг, ректор Института общественных наук Ю.А. Красин и другие.
Выделялся академик Валентин Афанасьевич Коптюг. Вице-президент Академии наук, председатель Сибирского отделения АН СССР, он умом и сердцем болел за отечественную науку. Остро переживал оскудение материальной базы научных исследований, падение престижа профессии ученого. Неодобрительно относился к тем, кто, увлекшись коммерциализацией науки, забывал, что фундаментальные знания создают особый продукт и такую «добавленную стоимость», которая рано или поздно становится достоянием всего человечества.
Еще до знакомства с ним слышал об этом выдающемся ученом много добрых слов. Люди отмечали его принципиальность. Такие, как он, шутили в кулуарах аппарата ЦК, даже из кабинета большого начальника выходят только с личным мнением.
Вспоминаю характерный эпизод. Дежурный секретарь докладывает:
– Александр Сергеевич, пришел Коптюг.
– Просите.
Едва начавшуюся беседу прервал телефонный звонок. М.С. Горбачев имел ко мне несколько рабочих вопросов. По заведенному на Старой площади в незапамятные времена порядку сотрудники аппарата, даже заведующие отделами, в таких случаях покидали кабинет и сами часто требовали от подчиненных того же, когда общались по телефону с руководством. Поняв, кто звонит, Коптюг хотел было выйти. Я остановил его. Возвращаясь к прерванной беседе, заметил: «Валентин Афанасьевич, у нас нет от ученых никаких тайн. Наверное, у вас, ученых, есть секреты от нас…»
Он говорил, что не знает, чем занять сотрудников. Не хватало приборов, реактивов, лабораторного оборудования. Если дело пойдет так и дальше, то храм науки опустеет. Я попросил его выступить в печати с соображениями о реформировании научных учреждений.
После встреч с учеными с особым вниманием работал над той частью программы, где говорилось об инвестициях в человека, а также над той, которая была посвящена вопросам финансирования науки и образования. В стране до последнего времени немало делалось для развития образования: профессионального, специального, среднего, высшего. Конкурсы в вузы неизменно оставались высокими, высшее образование всегда было престижным.
Культ знания, выраженный в известном изречении «знание – сила», действительно овладел сознанием миллионов. «Учение – свет, неучение – тьма», – наставляли родители детей с колыбели.
В раздел об образовании вошел тезис о повышении образованности и культуры каждого человека, укреплении нравственности, чувства гражданского долга и ответственности, патриотизма. Был записан еще один пункт – о постоянном увеличении доли национального дохода, направляемой на образование, науку и культуру.
Проект программы предполагал сохранить систему бесплатного образования; предоставление молодежи равных стартовых условий для вступления в жизнь, профессионального и культурного роста, удовлетворения духовных запросов; государственную поддержку одаренной молодежи. Было сказано о поддержке КПСС свободы художественного творчества, сочетаемой с нравственной ответственностью художника перед обществом.
Новые моменты появились в разделе «Безопасность и оборона страны». Подчеркивалась необходимость реформирования Вооруженных Сил в соответствии с принципом оборонной достаточности, перехода к формированию армии и флота на основе сочетания профессиональной военной службы с воинской обязанностью. Мирные инициативы получали свое закрепление в формуле о паритетном с США и другими государствами сокращении вооружений, полной ликвидации ядерного, химического, биологического и других видов оружия массового уничтожения.
В международном разделе проекта акцент делался на формирование надежной системы всеобщей безопасности, инициативное участие в общеевропейском процессе, в развитии многостороннего сотрудничества в деятельности международных организаций, на взаимодействие в решении глобальных проблем. В то время понятие «глобализация» не использовалось в политическом лексиконе. Но проблемы и противоречия взаимозависимого и взаимосвязанного мира были реальностью и в начале 90-х годов ушедшего века. И эти реалии были учтены в тексте проекта программы.
Международный раздел, в отличие от всех остальных, не вызвал больших дискуссий. Практически ни одно из его положений не оспаривалось. Это единодушие было вызвано простой причиной. Определение приоритетов международной политики считалось прерогативой Горбачева. Даже на XXVIII съезде КПСС, отмеченном небывало острой полемикой, никто из делегатов даже мимоходом не затронул эту тему. Вместе с тем Генеральный секретарь ЦК КПСС перестал посвящать товарищей по партии в подробности своих переговоров как Президента страны с первыми лицами других государств. Негативные последствия этой излишней закрытости мы в полной мере вскоре ощутили. Форсированный сценарий воссоединения Германии, во многом объективно назревший, осуществлялся без закрепления наших внешнеполитических позиций. Витавшая в дипломатических кругах идея возможной нейтрализации Германии в случае ее объединения даже не обсуждалась на межгосударственном уровне. Точно так же остались вне дипломатических обсуждений идеи экспертов об «обмене» нашего ухода из стран Центральной Европы на их обязательства не входить в военно-политические структуры НАТО. Честно признаю, что по сей день не вполне ясны мотивы, которые побуждали Горбачева действовать тогда в отрыве от партийно-государственного руководства страны.
Еще один раздел назывался «За партию политического действия». Уже в названии отражалась новая роль партии в обществе. Фактом стало разделение функций партии и государственной власти.
В заключительной части проекта отмечалось, что основными целями КПСС являются социализм, демократия, прогресс.
Таковы были наиболее существенные положения подготовленного нами проекта. Под председательством М.С. Горбачева 22 июня 1991 года состоялось заседание программной комиссии, которая рассмотрела уже третий по счету проект. Во вступительном слове Генсек предложил два подхода к составлению текста основного документа партии. Первый – составить полноформатную программу на 1990-е годы. Недостаток такого подхода он видел в том, что развернутый документ не позволит в полной мере учесть конкретные вопросы. Хотя, разумеется, долгосрочную программу партии в условиях стабильного развития следовало бы строить именно как полноформатный документ. Однако летом 1991 года страна и партия уже находились в состоянии глубочайшего политического, социально-экономического, идейного кризиса. Существовала острейшая потребность в уточнении самих ориентиров дальнейшего развития. Для того чтобы сформулировать общественно значимые цели, задачи, надо было вычленить основы последующей общественной эволюции. В каком направлении двигаться, по какому пути развиваться? Начать ли крупномасштабную экономическую реформу, или же сделать упор на государственное регулирование? Единства по этим фундаментальным вопросам в партии не существовало. Не существовало его и в обществе.