Иногда спрашивают, когда было руководителю легче работать? Тогда, в советскую эпоху, или в новое, штормовое девятибалльное время? Сложно бывает всегда. Но скорее всего, мои старшие товарищи по государственной и политической работе согласятся, что годы на рубеже веков для Кавказа были чрезвычайными.
Приведу один пример. Осенью 1998 года взрывоопасная обстановка возникла в одном из самых крупных населенных пунктов Пригородного района, в осетинском селе Сунжа, где ночью в результате очередной вылазки преступной террористической группы были убиты пять мирных граждан. Возмущенные жители села, взяв тела погибших, решили направиться в столицу республики и устроить митинг, который мог привести к непредсказуемым последствиям, возможно, даже повторить октябрьский 1981 года сценарий. В «походе» на Владикавказ готовились принять участие тысячи людей. У меня было два варианта действий: ждать развития событий или немедленно прибыть на место.
Был уже поздний вечер, десять или половина одиннадцатого. Незамедлительно вместе с министром внутренних дел Казбеком Дзантиевым, секретарем Совета безопасности Юрием Бзаевым, заместителем председателя правительства Георгием Джигкаевым и мэром Владикавказа Михаилом Шаталовым мы выехали в Пригородный район. По пути к нам присоединился глава администрации Пригородного района Павел Тедеев.
На окраину Сунжи прибыли, когда там уже начало формироваться протестное шествие. Предложили собравшимся воздержаться от похода на Владикавказ и обсудить проблему безопасности приграничных сел непосредственно в районе. Пообещали, что разговор со стороны властей будет открытым и честным. Для меня была важна позиция Павла Тедеева, который обладал богатым жизненным опытом, хорошо знал обстановку в районе. Он тоже считал, что нельзя допускать стихийного развития событий и допустить перенос протестных выступлений в столицу республики. Тем более что среди огромного числа людей были провокаторы, призывавшие – трусливо, но очень рискованно для себя – «нанести удары» (разумеется, не кулаками, а чем-то посерьезней) стоявшим в группе митингующих руководителям республики. Меня это не испугало. Прошел за годы работы и пребывания в разных уголках мира и не такое. Происходящее скорее удивило. Как же так…
С трудом, но удалось договориться, что через пятнадцать-двадцать минут все подойдут к зданию районной администрации. Вскоре здесь собралось около пяти тысяч человек, и почти до трех часов ночи шел долгий, сложный, но необходимый разговор. Люди поставили перед правоохранительными органами ясные вопросы. В свою очередь, мы определили направления, по которым будут приниматься дополнительные меры по обеспечению правопорядка и безопасности на приграничных территориях. Так удалось избежать превращения произошедшей трагедии в фактор внутриполитической борьбы, предотвратить угрозу дестабилизации общества. Уверен, что если бы руководитель республики не поехал сам на место, то собравшиеся двинулись бы к зданию правительства и мог бы повториться октябрь 1981 года.
Думаю, все сказанное не оставляет сомнений, что для эффективного противодействия угрозам безопасности необходим тесный контакт между властью и обществом. Единство власти и народа – необходимое условие, не позволяющее страстям выливаться в саморазрушение.
Общественные страсти не должны превращаться в инструмент политического давления внутри республики. Когда появляется угроза целому народу, надо забыть об амбициях и личных обидах, осознать свою ответственность и отличать главные ценности от преходящих, чтобы не попасть в плен собственного самолюбия.
Важнейшая роль в борьбе с организованной преступностью, политическим экстремизмом и террористическими преступлениями принадлежит, безусловно, Федеральной службе безопасности. Я не могу с профессиональной точностью охарактеризовать образ людей, которые работали в годы моего руководства республикой в спецслужбах, но могу сказать, что наибольшей эффективности в выявлении преступников, причастных к похищениям людей, к совершению терактов мы достигли в период, когда республиканское управление ФСБ возглавлял генерал Н.Н. Бритвин. Под началом Бритвина шла систематическая скоординированная работа. Компанейщины не было, но была воля, был системный подход, и фактически все крупные преступления были раскрыты, лица, совершившие теракты и похищения, понесли заслуженное наказание, а число заложников свелось к минимуму. Деятельность Бритвина всегда была высокопрофессиональной, что проявлялось и в подборе кадров, и в организации работы различных подразделений, и в высоком уровне взаимодействия с местными органами власти. Бритвину я мог прямо высказать любую свою точку зрения, обоснованно рассчитывая на конструктивный диалог и понимание того, что мы оба государственные люди и интерес у нас один – обеспечение стабильности и безопасности в республике. Но довериться в полной мере его преемникам я не мог. У меня возникло серьезное сомнение в понимании этими людьми сути их миссии в республике.
В российской истории, в центре и на местах, персоналии всегда играли и теперь играют существенную роль. Переходный, экспериментальный характер многих новых государственных институтов всякий раз высвечивает вопрос о личностных качествах отдельных политиков и государственных деятелей, того, что называют человеческим фактором.
Поэтому покорное, а иногда слепое, подобострастное выполнение любых исходящих от иных федеральных чиновников предложений может отрицательно сказаться на делах.
На рубеже веков Кавказ стоял на распутье. Россия оставила исторические рубежи в Закавказье. К концу 1990-х годов страна находилась в «полуразобранном» состоянии. По законам драмы шансы были равными: либо на катастрофу, распад уже российского Кавказа, либо на обретение политической воли, мобилизацию и выход на траекторию собирания России. При этом надо помнить, что состояние вялотекущего полураспада длилось не год и не два, а значительно дольше!
По мере завершения сложного периода борьбы против сепаратизма, за сохранение территориальной целостности России, а это конец 1999 – начало 2000 года, государственное руководство взялось за исправление грубых ошибок и рискованных шагов по избыточному наделению властными полномочиями регионов. Россия оказалась не федерацией, а соединением многих регионов, наделенных чаще конфедеративными полномочиями. Надо было создавать единое правовое пространство, устранять серьезные противоречия между нормами Конституции РФ и положениями конституций и уставов республик, областей и краев. В этой обстановке мы в руководстве республики решили усилить роль парламента. Я рекомендовал председателя правительства Таймураза Мамсурова на должность председателя парламента. Время показало, что это было правильное решение.
Но если бы в этот сложнейший период была избрана тактика отказа от восстановления промышленности, поддержки высших учебных заведений, строительства дорог, от того, чтобы заниматься театрами, музеями, библиотеками – в ожидании того времени, когда закончится война на Кавказе, это было бы недальновидное, неправильное решение. Поэтому, несмотря на то что положение на Северном Кавказе было сложнейшим, гибли люди, продолжалась острая политическая борьба, доходы были скудными, нужно было найти в республике внутренние ресурсы развития, чтобы не отстать от всей страны, от других регионов. Мы наперекор всему в самое трудное время сказали: да, мы будем восстанавливать нашу промышленность, будем заниматься образованием, здравоохранением, культурой, нашими творческими коллективами. Нельзя было допустить, чтобы возникла культурная «черная дыра» – эффект затянувшегося культурного безвременья, после чего мы могли растерять многое из достигнутого предыдущими поколениями.
И здесь напрашивается параллель, может быть, самая обязывающая и убедительная. В годы Великой Отечественной войны, в 1943 года, когда требовалось нечеловеческое напряжение сил, а страна лежала в разрухе, государственное руководство приняло решение о создании суворовских и нахимовских училищ. Были созданы особые условия для развития науки, приняты решения о создании Дальневосточного отделения Академии наук СССР, меры по сохранению творческих коллективов Большого театра, «Мосфильма». Руководство страны воспринимало лозунг «Все для фронта, все для Победы!» как стратегию не только снабжения фронта оружием из металла и свинца, но и как стратегию единения тыла и фронта оружием духовных ценностей, как стратегию начавшегося уже во время войны строительства духовного будущего нации.
Мы стремились следовать этому историческому примеру и в наших условиях, когда нам было трудно, а республика фактически находилась на передовой. Мы открыли фронт за сохранение культурных памятников и учреждений, учебных заведений и здравниц. В 1999 году был учрежден День республики, обозначивший единство нашей истории с историей России, веху стратегического выбора 1774 года, когда Осетия вошла в состав Российской империи. Этот новый республиканский праздник призван был знаменовать собой сохранение духовных рубежей народа.
Культура и традиции – источник духа и силы
Экономические невзгоды – не причина забывать о духовности. «Не хлебом единым». Народный (нартовский) эпос. Древняя культура Осетии и современность. Юбилей В. Гергиева. Дни Осетии в Париже. День славянской письменности и День осетинского языка. Научное наследие В.И. Абаева и увековечивание его памяти. Создание Владикавказского научного центра Российской академии наук
После дезинтеграции Советского Союза на Кавказе с особой силой и драматизмом проявились этнические конфликты. Образно говоря, их было больше, чем горных вершин. Напряженность настолько затянулась, что люди начали свыкаться с повседневными опасностями и неурядицами. Прежние идеалы дружбы и добрососедства были попраны.
Сейчас много пишут и говорят о 1990-х годах как о трудном периоде экономической и духовной жизни нашего государства и народа, о том, что с конца восьмидесятых многое делалось без надлежащей подготовки, методом проб и ошибок. Такой анализ, конечно, важен. Но как мне кажется, еще более важно всем государственным мужам, независимо от того, где и на каком уровне они работают, извлечь урок из того противоречивого времени. Мой собственный урок применительно к этому периоду заключается в том, что духовность, нравственные ценности, традиции, культура, соединение хорошего в прошлом с реалиями сегодняшнего дня, сохранение преемственности между поколениями – все это невозможно заменить ни хлебом, ни деньгами. Ничем. Наперекор обстоятельствам надо было в пол