Победа
Сцена на кухне не давала мне покоя. Я долго не мог заснуть, видя перед глазами Олимпию, вцепившуюся в Марианну, и голого Терминатора. В ушах звучали оскорбления, которыми женщины осыпали друг друга.
– Вот что в жизни главное? – спросил я у Юкки во время утренней уборки комнат.
– В смысле? – мой друг был рассеян, в уме он подсчитывал заработанное за последние дни, складывал с тем, что уже скопил, и прибавлял к этому возможный доход оставшейся недели.
– Вот Марианна вчера заявила, что в мужике главное – умение побеждать…
– Она меня уже достала. Смотрит все время, намекает… Видеть ее больше не могу!
– А по-моему, победа – вещь сомнительная. Как думаешь?
– Слушай, не грузи! Какая разница. Главное – бабки.
Несколько минут мы молчали. Я пылесосил. Потом взялся менять простыни.
– Победа – это ловушка, фикция.
– Не знаю, мне насрать. – Юкка никак не мог покончить с расчетами.
– Если ты все время побеждаешь, ты теряешь самоконтроль, становишься заносчивым. Я победил, значит, я прав! Победа туманит разум. Ты начинаешь гордиться своей победой, ничего вокруг не замечая. Отмечаешь годовщины, обрастаешь новыми историями о собственных подвигах, живешь прошлым. А в это время тот, кого ты победил, осознает промахи и развивается. Победитель расслабляется и деградирует, проигравший вырывается вперед.
– Ага.
Я застелил кровать и уселся на край.
– А знаешь, что самое интересное?
– Что?
– Что победа часто оказывается не тем, что ожидал. Мать мне рассказывала про свадьбу своей институтской подруги. Все было чин-чинарем: тамада, «горько». Когда решили букет невесты кидать, все бабы сбежались. Но одна была самая активная. Подруга матери, нападающая институтской сборной по баскетболу. Ей этот букет до зарезу был нужен. Мать говорила, что она ужас как замуж хотела, а никто не брал. Больно здоровая. Она, естественно, прыгнула выше всех, схватила букет мертвой хваткой и… пол был скользкий, там кто-то «оливье» уронил, и она – фигакс! – как долбанется со всей дури спиной об угол стола.
– Ага.
– Девятнадцать лет лежала парализованная, в позапрошлом году умерла.
– Ага.
– Вот тебе и победа…
– Ага.
– Ты согласен?
– Ага.
– Ты тоже так думаешь?!
– Что?
– Спрашиваю, ты со мной согласен? Насчет победы?
– Сань, я считал, я не слушал.
Я плюнул и вышел на свежий воздух. У меня имелась специальная бумажка, где я отмечал убранные комнаты. Я достал ее, сверился с номером на двери и вычеркнул «307».
Неприятности
Наступили наши последние дни в Америке. Поток туристов стал ослабевать, но страстей в греческой семье только прибавилось. После драки Олимпии и Марианны произошло сразу два неприятных события: я порезал руку, и в холодильной комнате стало пропадать пиво. Начну по порядку. Придя на рабочее место, я обнаружил, что сменщик Джон не заготовил накануне салаты, а официантки уже выстроились за ними в очередь. Я принялся в панике хватать мытую зелень из раковины и материть Джона. Спешка сделала свое – я смахнул с полки вазочку для мороженого, она разлетелась на мелкие кусочки, которые осыпали заготовленную зелень. Весь дневной запас был уничтожен. Я принялся выгребать зелень из раковины – в руки тут же впились осколки. Прибежала Марианна.
– Что ты натворил, Алекс?!
– Вазочка разбилась… зелень испорчена…
Марианна разозлилась, будто вазочка была зеркалом тролля и один из осколков угодил ей в глаз.
– Ты, недотепа, вычищай раковину скорее! Неси новую зелень из холодильника! И не забудь надеть резиновые перчатки, не хватало, чтобы ты все тут кровью заляпал!
Когда я вернулся с ящиком зелени, полупрозрачные перчатки успели побуреть от наполнившей их крови. Марианна строго сказала:
– Сорок долларов! Из твоей зарплаты мы вычтем ровно сорок долларов! Столько стоят испорченные тобой продукты!
Вскоре ко мне подошел Бельмондо.
– Слушай, Алекс, ты не в курсе, куда девается пиво из холодильника?
– Какое пиво?
– Пиво, которое хранится в холодильнике с продуктами.
– Не знаю.
– Оно пропадает, это не твоих рук дело? – Бельмондо смотрел мне прямо в глаза.
– Нет. Зачем мне ваше пиво?
Он не отводил взгляд.
– Эй, я же всегда у тебя на виду! Какое пиво?
– Меня не проведешь! Я не забыл ту историю с золотым кулоном! У меня тут везде камеры! Даже в туалете! Я вижу, как ты булочки ешь. Сегодня же просмотрю пленку, – пригрозил Бельмондо и ушел к своей плите.
Дом с привидениями
Через несколько дней Бельмондо как ни в чем не бывало отвез нас в бар. Это было первым развлечением за три месяца труда и скитаний.
– Школьники вернулись с каникул, бары полны молодежи. Вам надо развлечься, я покажу вам одно местечко.
Мы согласились и после работы втроем отправились в город. Проезжая мимо дома с темными окнами, Бельмондо притормозил.
– Это тот дом, над которым появляются инопланетяне.
– Ух ты!
– Здесь я видел Мадонну. – Я повернул голову и всмотрелся в лицо грека. Ни капли иронии. – Хотите, подождем, может, нам повезет – увидим что-нибудь.
Неподалеку, поеживаясь на ночном сентябрьском ветерке, собирались туристы.
– Который час?
– Без пятнадцати полночь.
Мы принялись ждать. Минуты тянулись мучительно медленно. Показалось, что прошла целая вечность, прежде чем я снова взглянул на часы.
– Без десяти.
Мы снова смолкли. Вдруг меня стал одолевать необъяснимый страх. По спине поднималась какая-то жуть. Я украдкой бросил взгляд на Юкку и Бельмондо, их лица были напряжены, Бельмондо кусал губы. Юкка мял ладони. Похоже, они тоже боялись. Я решил промолчать.
Прошло еще пять минут. Я обратил внимание, что толпа туристов почему-то редеет. Неужели и они струхнули?
– Может, поедем выпьем, а? – неожиданно предложил Бельмондо. – Чего тут торчать, детские байки.
– Да, поехали, а то холодно, – с радостью подхватили мы с Юккой.
Бельмондо завел мотор без одной минуты полночь. Я обернулся. Туристов совсем не осталось. Только в одной из машин, стоящей напротив, сидела девушка. Это была Лица.
Бар
Я кивнул. В баре, переполненном веселыми студентами, стоял дикий гам. Пьяные парни и девицы хохотали во все горло, обнимались, целовались и ласкали друг друга у нас перед носом. Мы были словно монахи, перед которыми разыгрываются сцены дьявольских искушений. Мы были слишком измождены для флирта.
– Если бы вы знали, парни, как здорово, что вы приехали! – расчувствовался Бельмондо.
– Ладно тебе, не преувеличивай.
– Вы напомнили мне молодость. Я ведь был таким же, как вы. И мне рюмку принесите! – крикнул Бельмондо официанту. – Поведу осторожно.
Мы чокнулись, выпили.
– Вы единственные, кому я могу рассказать про мотоцикл. Никто ведь меня не слушает, сына у меня нет… во второй раз Марианна сделала аборт… Эй, парни, чего застыли, как истуканы?! Смотрите, вон та блондинка стреляет глазками. Учитесь! – Бельмондо развязным шагом направился к блондинке.
– Сейчас он ее снимет, – грустно сказал Юкка. – А мы так и будем дрочить.
Тем временем Бельмондо принялся охмурять намеченную красотку. Блондинка улыбалась. Бельмондо кивал в нашу сторону. Блондинка рассмеялась.
– Про нас говорят.
– Ага.
Бельмондо совсем развеселил блондинку и положил ей руку на бедро. Блондинка его руку со своего бедра сняла. Бельмондо повторил маневр. Блондинка толкнула его. Бельмондо схватил ее за локоть.
– Отвали, старикашка! – донеслось до нас сквозь гам.
Стоящие рядом обернулись.
– Эй, мужик, убери лапы от девочки!
Стиснув зубы, Бельмондо вернулся за столик. К блондинке подошел какой-то крепыш. Они вместе смотрели на нашу троицу и смеялись. Блондинка показывала на Бельмондо пальцем.
– Пошли отсюда, – Бельмондо вышел из бара.
Мы расплатились и последовали за ним. Он стоял рядом со своим «Крайслером» на заднем дворе и молча трясся.
– Я уже лет пятнадцать ни к кому не прикасался и тут решил… старый дурак!
– Ладно тебе, – попытались мы его успокоить. – Велика беда. Куча баб была бы не прочь с тобой поразвлечься.
– Чушь! Чушь! – Бельмондо оттолкнул мою руку. – Я стар, я болен! Я всю жизнь просидел в клетке! А теперь какая-то девка обзывает меня старикашкой!
– Не парься. Поехали спать.
– Не смейте меня успокаивать! Я ваш босс! У меня американ-экспресс голд! – Бельмондо принялся рыться в карманах так, будто у него сердечный приступ и срочно надо найти валидол. Наконец он выхватил портмоне и предъявил пластиковую карточку желтого цвета и несколько скомканных банкнот.
Вскоре он сник, как бы увидев со стороны нелепость своей выходки и устыдившись ее.
– Я старый козел… Правильно, что она меня отшила… Если бы к моей Лице приставал такой старпер, я бы выбил дерьмо из грязного старикашки! Слышишь, ублюдок! Я выбью из тебя дерьмо!!!
Огонь
Вскоре после Дня труда туристов словно языком слизало. На асфальте появились желтые листья. Воздух стал суше и прохладнее. Мы лениво домывали опустевшие комнаты. В ресторане воцарилась тишина. Казалось, сама жизнь намекала на наш скорый отъезд. Даже очередная Юккина тряпка для протирки сантехники походила на привычные русские тряпки, которые в предыдущей жизни являлись предметами одежды или нижнего белья. Юкка сам не знал, как эту тряпку, напоминающую бабушкины панталоны и мужскую рубашку одновременно, занесло в буржуазный мир губок и щеток. Мы сочли появление тряпки знаком свыше.
Было раннее утро. В дверь постучали.
– Почта!
Мистер Тод все-таки прислал нам чеки из гольф-клуба.
Тут же позвонил Лаки:
– Ребята, последняя комната освободилась, уберитесь там.
– Какой номер?
– Триста семь.
Войдя в комнату триста семь, мы удивились. Везде царила неправдоподобная чистота. Казалось, здесь никто никогда не жил. Унитаз сверкал, полотенца пахли стиральным порошком, кровати были застелены, а на обеих подушках лежало по пятидолларовой бумажке. В холодильнике запотели две бутылки «Микелоба».