Это всего лишь первая попытка, но вы уже сомневаетесь, что способны встретить свою пару. Однако продолжаете попытки. Снова находите на сайте потенциального партнера. Интуиция подсказывает, что это правильный выбор, но вместе с тем вы говорите себе: не торопись, не принимай поспешных решений. Даже после нескольких свиданий, не доверяя своим чувствам и помня об ужасном разочаровании во время прошлого опыта, вы держитесь замкнуто и отстраненно. Как только появляется воодушевление при мысли о новых отношениях, вы эмоционально закрываетесь. В прошлый раз чувства взяли верх; теперь будет по-другому.
Вместо открытой ладони появляется сжатый кулак. Видя вашу сдержанность, партнер тоже не спешит открываться, чувства единения, которое могло бы привести к развитию отношений, не возникает. Вы решаете, что «нет контакта», и двигаетесь дальше. Но и после разрыва ничего не меняется: интуиция подсказывает, что это ваша пара, возможно, именно то, что нужно. Вы хотите попробовать снова и связываетесь с этим человеком, но уже поздно. И возникает мысль: «Почему я не прислушался к своим чувствам?!»
Вы разочарованы и сетуете, куда вас завела привередливость. Начинаете терять веру в себя, задаетесь вопросом, способны ли завести отношения. Вы также сомневаетесь, достаточно ли щедр мир вокруг, есть ли ему что предложить, может ли что-то заинтересовать и привлечь вас. В определенный момент вам действительно очень нравился этот человек. А вдруг это тот «единственный»? Вы снова заходите на сайт знакомств, находите подходящую кандидатуру и тут же закрываете ноутбук. Вы не хотите поддаваться эмоциям – они заставят вас поверить, что личная жизнь наладится, а разочарование приведет к растерянности. В отношении свиданий ваша жизнь замерла.
В этом примере оцепенение относится только к поиску второй половины, а не к существованию в целом, как у Марка. Вы не сворачиваетесь калачиком в кровати, не желая рисковать и реагировать на все соблазны жизни в лучших традициях анаклитической депрессии. Но что касается романтических отношений, здесь вы не сдвигаетесь с мертвой точки.
В одних сферах своей жизни вы можете с удовольствием продвигаться вперед, в других – притворяться мертвым, потому что для вас невыносима мысль, что надежды не оправдаются.
Возьмите паузу и подумайте, что вы сейчас делаете для саморазвития, что действительно стремитесь усовершенствовать, нехватку чего так остро ощущаете. Если бы я дал вам штамп «притворяюсь мертвым», уверен, вы бы нашли куда его поставить: йога, регулярные звонки маме, карьерный рост – с этим все хорошо, а здоровое питание и попытки возобновить игру в ракетбол – здесь штамп. В таких сферах надежда оказалась слабее неверия, и это уменьшило движущую силу, что толкала вас вперед.
Утрата веры также укрепляет сдерживающие силы, которые связывают вас. Когда вы теряете уверенность в себе и в мире, вскормленное тревогой осознание одиночества и ответственности за свое существование может стать невыносимым.
У вас в руках фиолетовый мелок – эта мысль одновременно будоражит и подстегивает амбиции. Это отличная возможность, и все-таки вам тревожно от осознания, что выбирать вам и только вы несете ответственность за последствия своих решений. А они много значат – ведь жизнь не продолжается вечно.
Двойной груз ответственности особенно ощутим, когда мы принимаем решение. Хочется заглушить это осознание, найти возможность избежать выбора. Личностные изменения – это тоже решение, причем важное, так как вы собираетесь преобразовать себя. Событие такого рода еще больше обнажает ощущение ответственности. Что произойдет, если вы решите, что фиолетовый мелок – средство ненадежное или, еще хуже, бракованное? Если такое случается, вы чувствуете, что в ответе за свою жизнь, и в то же время у вас нет инструмента, чтобы ее наладить. Каково ощущение? Это арифметика труса: ответственность за бытие плюс недостаток веры.
Полагаю, вы ощутите крайнюю беспомощность. Я думаю, именно она сковала Марка, зажав в тиски между нереализованными, но необходимыми потребностями и его неспособностью их удовлетворить. Хотя у детей, в отличие от взрослых, нет осознания ответственности и смертности, я полагаю, что именно острое чувство беспомощности как результат неудовлетворенных желаний лежит в основе депрессивного и замкнутого поведения. Это же чувство заставляет отступать тех, кто ищет себе пару: первоначальное разочарование ведет к настороженности и глушит искру, без которой новому роману не разгореться. Таким образом, безысходность становится самовнушенным пророчеством.
Мысль о том, что вы сами управляете кораблем существования, сама по себе тревожит вас. Беспомощность, ослабляя «субъектное мышление» и «самоэффективность», твердит, что, если даже вы осмелитесь взять на себя такую ответственность, вас ждет вечное блуждание. Считаете ли вы себя разбитым судном с течью, в принципе неспособным добраться до пункта назначения, или матросом, приближающимся к водовороту невозможных лишений, или и тем и другим – главное послание заключается в том, что вы не можете осуществить то, что должны. Это невыносимо, как и неописуемое страдание в крике ребенка. Экзистенциальная тревога усиливается от мысли, что вы не можете быть автором своей жизни, даже если хотите.
В такой ситуации самообман кажется весьма привлекательной альтернативой. «Просто скажи, что делать!» – просит ваше сознание, поскольку вы больше не доверяете себе взять штурвал и вести корабль своего бытия.
Это состояние прекрасно описывает сцена из телесериала «Дрянь»[74]. Его героиня с одноименным прозвищем раз за разом совершает ошибки и разочаровывается в себе и других. Но продолжает идти вперед, не падает духом и осмеливается оставаться такой, какая есть. Она не предает себя, не желает оцепенеть (в этом отношении Дрянь – настоящий герой, и телесериал в целом, я полагаю, об экзистенциальной смелости). Но все же всегда есть искушение затормозить и поддаться самообману. В одной из серий героиня после ряда болезненных неудач решает сдаться и жить так, словно выбора нет. Она приходит в исповедальню, и священник, ее друг (с которым она, со своей склонностью все портить, желает переспать), спрашивает, чего она хочет от жизни. Вот ее ответ: «Я хочу, чтобы утром кто-нибудь сказал мне, что надеть. Чтобы каждое утро мне говорили, что надеть. Чтобы советовали, что есть. Что обожать, что ненавидеть, когда впадать в ярость, что слушать, какую группу любить, на что брать билеты, о чем шутить и о чем – нет. Чтобы кто-нибудь сказал мне, во что верить, за кого голосовать, в кого влюбиться и как признаться в этом. Полагаю, что хочу, чтобы кто-нибудь подсказал мне, как прожить свою жизнь, отец мой, ибо на данный момент я думаю, что заблуждаюсь. Знаю, именно поэтому людям нужны такие, как вы, чтобы просто сказать, как поступить. Вы говорите, что делать и что получится в результате. И хотя я не верю в эту чушь и понимаю, что, с научной точки зрения, что бы я ни сделала, это не повлияет на итог, мне все равно страшно. Почему я боюсь?»[75]
Просто гениально. Именно так и происходит. Когда, пережив разочарования, вы перестаете верить в себя, мысль об ответственности и одиночестве, которая неизбежно возникает в ходе личностных изменений, пугает еще больше. И идея притвориться мертвым кажется разумной. Она защищает от осознания, что ты один, что все зависит от тебя и ты не в силах проделать путь из пункта А в пункт Б. Именно поэтому человек начинает искать ответы в окружающей действительности. Не потому, что они там, а потому, что мысль о том, что все ответы на свою жизнь нужно искать внутри себя, становится непереносимой.
Я хочу, чтобы кто-нибудь подсказал мне, как прожить жизнь.
Особенно непереносимо понимать, что ты беспомощен, совсем пал духом и неспособен выйти на нужную дорогу. Когда вы измучены такими мыслями, лишь одно способно вывести вас из оцепенения – надежда.
Если вы теряете веру в себя и в мир, надежда становится серьезным источником опасности, ибо соблазняет вас желаниями, которые, как вы опасаетесь, не в силах осуществить. И вы чувствуете себя разбитым.
Давайте вспомним сложную структуру надежды: определить важную цель, наметить план ее осуществления и быть уверенным, что успешно сможете пройти этот путь. Что происходит, когда последний компонент отсутствует? Вы знаете, чего хотите, как этого достичь, но не верите в себя? Если нет убеждения в собственной эффективности – способности успешно завершить начатое или взять себя в руки, если это не удалось, – вы не сделаете шаг вперед.
Надежда без веры – это кошмарное тревожное состояние. Вы понимаете, что не хватает чего-то важного, но не верите, что способны это заполучить или построить надежное судно, которое удержит вас на плаву в случае неудачи. Вы стремитесь попасть домой, но до смерти боитесь предпринять следующий шаг.
Подумайте о том, что вы хотите изменить в себе сейчас. Возможно, это что-то незначительное, а может, и нечто существенное, это неважно. Что вам мешает? «Я уже сто раз пробовал, и не получалось. Так будет и теперь». Или: «Не хочу чувствовать себя неудачником, если не добьюсь своего». Это говорит ваше неверие. Оно грызет вас, потому что надежда убедила, что желаемые перемены важны. Тогда часть вашего сознания пытается задушить надежду, преуменьшая значение ваших желаний. «Это не так уж важно», «Может подождать», «Есть и более значимые вещи в жизни».
Возникает конфликт. Надежда движет вас вперед к цели. И на этом пути тревожит мысль, что вы одиноки. Если вы не уверены, что можете осуществить желаемое или оправиться от поражения, надежда пугает, поскольку стремления и желания могут обернуться разочарованием и досадой. А еще вы потеряете веру в себя и в мир вокруг.
В подобной ситуации надежда, толкая вперед к цели и заставляя усомниться в своих силах, выглядит опасным искусителем. Она уговаривает ввязаться в обреченное на провал предприятие. Не веря в себя и боясь сделать следующий шаг, вы отвергаете надежду – вашего проводника и боевого товарища на пути к цели. Я назвал эту тормозящую защитную реакцию «боязнью надежды». Она увеличивает сдерживающие силы экзистенциальной тревоги, заставляя беспокоиться о возможном провале на пути к поставленным целям. Страх также ослабляет движущие силы и мешает прикоснуться к источнику перемен. Неважно, потерпели ли вы такие же разрушающие неудачи, как Марк, или все менее трагично, я верю, что способность осуществить личностные изменения в значительной степени обусловлена тем, насколько сильно вы боитесь надеяться.