Я слишком поддерживал стремление Мэри уйти от необъятности надежды к чему-то более конкретному. Как и у нее, акцент на сигнальной лампочке отвлек меня от чего-то очень важного. Мэри не замерла на месте, как вставленная в отсек батарейка, она медленно двигалась вперед. Никаких больше суицидальных попыток и алкоголя, церковь по воскресеньям, клуб книголюбов и футбол. Это очень серьезные шаги: источник стабильности, безопасности и вовлеченности в общественную жизнь. И Мэри добилась всего сама. Ее жизнь не застыла, хотя и стала спокойнее. Мэри разными способами испытывала свою веру, восстанавливая способность полагаться на себя.
Оцепенение Мэри было разумным. Она придерживалась его, не будучи уверенной, что сможет когда-нибудь выйти из застоя. В период перезарядки последовательные и осторожные шаги позволили Мэри залечить раны и восстановить силы. И хотя мы и не стали дальше развивать эту тему, внутренняя сигнальная лампочка девушки слабо замигала.
Глава 5. Гениальное спасение – притвориться мертвым
И пришел день, когда риск остаться бутоном стал страшнее, чем риск расцвести.
Примерно через год после того, как Мэри сравнила себя с батарейкой в зарядном устройстве со сломанной сигнальной лампочкой, она сделала большой шаг и вышла из зоны комфорта. Дела в клубе книголюбов шли прекрасно. Хотя девушка и отказывалась от предложений сходить куда-нибудь после собраний, она начала чувствовать дух товарищества и командной работы, знакомый ей по школьной футбольной команде и университетскому общежитию.
Особенно ей нравилась Холли, ее ровесница, общительная и энергичная. Она работала в местном магазине товаров для туризма и часто организовывала походы для клиентов. Когда настала очередь Холли выбирать книгу, она остановилась на произведении Джона Кракауэра «Эверест. Кому и за что мстит гора?»[82]. Это шокирующая история о восхождении, которое обернулось катастрофой. Книга захватила Мэри, она прочитала ее за два дня. Бесстрашие альпинистов, их способность полагаться на интуицию, взаимовыручка – все это напоминало ее прошлое: радостное возбуждение, когда видишь четкую цель, первобытное чувство удовлетворения от осуществления задуманного совместно с группой профессионалов, ощущение свободы, рожденное осознанием собственного мужества.
На следующей встрече членов клуба Мэри, вопреки своей привычке ждать, пока выскажутся другие, взяла слово первой.
«Я в восторге от книги, – сказала девушка. – Она меня вдохновила. Я потрясена и воодушевлена примером и поступками этих людей».
Кое-кто из членов клуба счел ликование девушки неуместным в отношении столь трагической истории. Однако Холли кивнула и сказала: «Я понимаю, о чем она говорит».
На неделе Холли позвонила Мэри и пригласила ее на одну из своих альпинистских экскурсий. Мэри поняла, что пора принять решение: играть на пределе или отправляться домой. Она выбрала первое.
Как девушка и ожидала, встретиться с группой незнакомых людей оказалось нелегко, и, сравнивая себя с Холли, спортивной, уверенной, исполненной чувства собственного достоинства, Мэри ощутила укол зависти, смешанной со стыдом. Но в связке с партнером, который страховал ее внизу, она вкусила истинную радость от командной работы, мастерства, совместного риска. Словно получила точный пас от центрального полузащитника.
Вскоре Мэри увлеклась скалолазанием, посещая все занятия, на какие ей удавалось попасть. Она быстро училась, получая взамен новые мозоли на руках. Их дружба с Холли крепла, и при любой возможности девушки отправлялись в горы.
Во время одного из наших сеансов Мэри сказала:
– У меня такое чувство, как будто я восстанавливаюсь после тяжелой травмы. Сейчас я вижу, что была в ужасном состоянии. Тогда я этого не понимала.
– Что, выздоравливаете?
– Да, вроде того. Словно прохожу восстановительный период. Мне противопоказана слишком большая нагрузка, иначе станет хуже. Я выбыла из строя, но в хорошем смысле.
– Звучит разумно, Мэри.
– Помните, когда я болела мононуклеозом? Нужно было послушаться советов врача, я этого не сделала и в результате многое испортила. На этот раз речь не о физической травме, но время помогло мне восстановиться.
– Да, понимаю.
– Вы как будто мой физиотерапевт. Помогаете в лечении, но когда я выхожу из кабинета, то все зависит только от меня. Я решаю, идти вперед большими шагами или потихоньку. Если я слишком ускорюсь, старая травма даст о себе знать. Если буду чересчур осторожничать – не сдвинусь с места. Но полагаю, что я уже полностью излечилась.
– Мне тоже так кажется.
– Правда?
– Да.
– Я перезарядилась.
– Так и есть.
Мы встречались с Мэри на протяжении еще одного года, затем она поступила в университет в другом штате, получила бизнес-образование и диплом магистра делового администрирования. Там же она продолжила лечение у другого врача.
До недавнего времени я ничего не знал о жизни девушки, пока не обнаружил от нее письмо в электронной почте.
После получения диплома Мэри продолжила трудиться в сфере разработки программного обеспечения, теперь уже в качестве управляющего проектами. Командная работа снова в ее жизни. Девушка любит свою работу, сложные задачи. Ей нравится, что мозг «всегда включен» (как она выражается), готов творить и решать очередную головоломку. Мэри замужем. Вместе с мужем они в свободное время покоряют скалы неподалеку от дома. Каждый год они откладывают на какое-нибудь полное приключений путешествие: сплавляются на каяках по бурной реке Кайтуне, занимаются парапланеризмом в заповеднике Торри Пайнс[83]. По выходным Мэри работает тренером по футболу.
Я закончил читать письмо и подумал о ее долгом пути к восстановлению, от одержимости проблемами и неудачами до возвращения к творческой и бесстрашной жизни, которая ей предназначалась. В моей голове словно замелькали кадры фильма. Вот Мэри неподвижно лежит на боку на росистой траве. Она в таком положении уже долгие годы, играет в прятки с надеждой с момента того падения, которое погрузило ее в уныние. Но вот – словно замигал зеленый огонек – девушка приоткрывает глаза. Она осматривается, шевелит пальцами ног, пытаясь понять, что с ней. Медленно и осторожно Мэри встает на одно колено, затем поднимается на ноги, потихоньку разогревает мышцы, бежит на месте, глубоко вдыхает, слышит команду «Вперед!» и смело устремляется по влажному зеленому дерну через все поле, чтобы забить великолепный гол.
Ее вера восстановлена, надежда снова в строю. Мэри вернулась.
Когда вы отказываетесь от изменений, как Мэри, вы не только застреваете на одном месте, столкнувшись с мощными сдерживающими силами; вы одновременно стараетесь сберечь свои движущие силы. Другими словами, нельзя рассматривать стремление оставить все как есть только как негативное последствие экзистенциальной тревоги. Это также жест веры и надежды, поскольку он охраняет то, что вас беспокоит: способность вершить судьбу. Такая схема может показаться очень запутанной, но смиритесь, это важный момент.
Выбирая статус-кво, вы решаете защитить надежду от разочарования. И это не пассивность и бездействие, как часто считают, а поступок. Не капитуляция, а стратегическое отступление. В основе решения ничего не менять по большей части лежит стремление сохранить надежду и защитить ту часть себя, которая отвечает за написание истории вашей жизни. Таким образом, нежелание перемен – это свидетельство заботы о себе, возможно в форме протеста, и совершенно точно, как и в случае с Мэри, шаг на пути к восстановлению, способ возобновить ресурсы, которые потребуются для решения проблем.
Состояние, когда вы находитесь между желаемым и действительным, в точке встречи движущих и сдерживающих сил, динамичное. Это означает, что, даже если вы внешне незыблемы как скала в своем нежелании меняться, вы все же двигаетесь. Что-то продолжает толкать вверх. Вы как пресловутый сорняк, стремящийся к солнцу сквозь трещину в сопротивляющемся асфальте.
Иными словами, силовое поле редко бывает статичным, застывшим в сопротивлении без движения. Все мы живые существа, стремление расти заложено в нас природой, и, чтобы полностью остановить эту тенденцию, понадобится разрушительный удар отчаяния. В большинстве случаев, даже когда все кажется безнадежным, надежда мощно толкает нас вперед.
Но не стоит думать, что надежда вечно бьет ключом. Надеяться – это не значит верить в сказки, в возможность пройти под радугой или встретить единорога. Да, в каком-то смысле родник надежды неиссякаем. Но иногда она слаба и не в силах бороться с мощным влиянием отчаяния; она может быть сильной, но недостаточной, чтобы перебороть страх. И такое состояние может сохраняться долго. Именно из-за вечного присутствия источников огорчения и страха важно найти, где скрывается надежда.
Подумайте об экзистенциальной тревоге. Она появляется, когда надежда пытается пробиться сквозь сдерживающую стену осознания единоличной ответственности. Другими словами, тревога – результат движения вперед, несмотря на попытки сознания представить вас беспомощным. Это свидетельство вашей стойкости и борьбы. Тревога не возникает без надежды, подобно тому, как не бывает мышечной боли без тренировок.
Не поймите меня неправильно: волнение от осознания ответственности, дополненное ощущением беспомощности, может привести вас в замешательство. Когда сдерживающие силы перевешивают, заполняя собой большую часть силового поля, тревога приближается к критической отметке. Но беспокойство – это не результат беспомощности. Это следствие столкновения движущей силы надежды и порожденной ею противодействующей силы осознания ответственности. Те же взаимоотношения «и… и» справедливы и для тех случаев, когда вы ощущаете беспомощность.