Антон решил выждать. Если бы Петя ему позвонил, чтобы спросить что и как, тут бы они и договорились о встрече. Без риска и суеты. Звонка не случилось.
А через день после концерта, когда Антон курил около здания своего института, у него стрельнул сигарету почти незнакомый однокурсник. Маяков не отказал. Парень затянулся и, доверчиво глядя на благодетеля, сказал: «Как же тяжко, брат, когда запланированный трах срывается». Антон не мог не поддержать беседу.
Толя Крипун оказался удивительно компанейским человеком. Он был не москвич, жил в общаге и знал там всех веселых девчонок. Антону все это казалось крайне интересным. А еще больше ему понравилось то, что новый товарищ с невероятным почтением выслушал рассказ о концерте «Пинк Флойд», потом поддержал беседу о том, как развиваются события на Съезде народных депутатов, и вообще с ним было нормально тусить.
А Петя — ну не позвонил и не позвонил. Такой друг значит, был да сплыл.
Антон так никогда и не узнал, что Пепел и его друзья, проводив нежданного приятеля на метро, пошли поискать еще пива и нарвались на каких-то казанских заброд. Короткую, но яростную битву прервало появление наряда. У районного милицейского начальства давно уже копилось зло на «сальников». Пепел и его друзья по совокупности заслуг сели на пятнадцать суток. К моменту выхода они и думать забыли о странном приятеле Кислого. А Петя, потеряв на время друзей, поехал поискать, нет ли интересной машины покататься.
Интерлюдия: Перерыв после второго тайма основного времени
В России начинается «дело ЮКОСа», арестованы акционеры компании Михаил Ходорковский и Платон Лебедев, остальные акционеры уезжают за границу.
По итогам парламентских выборов «Единая Россия» получает конституционное большинство, «Союз правых сил» и «Яблоко» не проходят в Думу.
Сборная России через стыковочные матчи выходит в финал чемпионата Европы по футболу.
Выходят фильмы: «Возвращение», «Догвилль», «Брюс Всемогущий», «Гудбай, Ленин», «Бумер», «Секретарша».
Станислав Линькович, Антон Маяков, Петр Кислицын, Дмитрий Хубариев
Станислав Линькович
(29 МАРТА, АЛБАНИЯ — РОССИЯ, 3:1)
Федор Петрович прощался с банком на широкую ногу. Был снят большой клуб в самом начале проспекта Мира с видом на Аптекарский огород. На первом этаже расположили публику попроще, на втором — банковскую знать.
С этажа на этаж перемещение считалось свободным, в небольшую импровизированную ложу, где сидело правление, доступ несколько ограничили. Для банковских девушек препятствий не было. Три миловидные операционистки внимательно слушали рассказ Федора Петровича о тонкостях рыбалки на Байкале.
Отставка выглядела логичной: политический ресурс предправления иссыхал, его друзья постепенно сваливали из правительства и «Газпрома». Былых возможностей хватило на благотворительный фонд, который Федор Петрович и собирался возглавить.
В преемниках с ужасом ждали Косиевского. Работать с ним желали немногие.
Стаса среди них не было точно. Константин Николаевич Косиевский его ненавидел. Просто так достать доверенного служащего Феодосия было невозможно, но как-то бы Стаса да подставили и выперли. Линькович надеялся на личную беседу и возможность назвать Косиевского по заслугам: злобным и тупым муделем.
Стоя на балконе, Стас с интересом наблюдал, как кандидат в цари фланирует по первому этажу, заставляя себя любезно улыбаться банковской черни. Получалось не очень.
Небольшая вереница прихлеб вокруг нового босса норовила то подлить вина в бокал, то зажечь сигарету, то вовремя рассмеяться тому, что Косиевский искренне считал шутками. Больше всех старался Кряжев, бывший начальник, а ныне главный, после Косиевского, ненавистник Линьковича.
Через месяц после того, как Стас перешел в фактическое подчинение к Феодосию, Кряжев таки засыпался на девках. Жена уехала к родителям, тесть наорал на распутного зятя, и как-то сразу об этом стало известно в банке. Уволить не уволили, но на ниточке подвесили. Вскоре брак восстановился, но положение начальника Департамента непрофильных активов так и осталось ненадежным.
А тут как раз и начался взлет Линьковича — этого Кряжев простить уже никак не мог. «Я его всему научил, а он меня подсидел», — сетовал бывший начальник Стаса, упрекая его в административной и человеческой непорядочности. О каких науках шла речь, оставалось неясным. Линьковича не очень любили, потому что он не стремился ни с кем дружить. Но квалификацию и работоспособность в банке признавали, а создание дочки привело к обилию вакансий, первыми на замещение которых были ветераны организации. Про участие в этом Стаса знали не хуже, чем про семейные неприятности Кряжева.
За свои перспективы по жизни Линькович не волновался. Строительство розничной сети дочки оказалось крайне увлекательным, а главное, полезным делом. По рынку полз слушок о новом эффективном менеджере. При начинающемся голоде на кадры без работы он бы не остался. Карина ждала второго ребенка, но после того как Стас стал зарабатывать всерьез, ее семья решительно переменила отношение к зятю и все хозяйственные заботы по дому упали на плечи Карининых тетушек. Да и жена с ростом доходов становилась все более понимающим и чутким человеком.
— А ты что же не спешишь присягнуть на верность? — клекотнуло над ухом. Феодосий сделал глоток из стакана, в котором болталось несколько кубиков льда. — А ведь совсем не факт, что у этого господина все получится, он себе, наверное, уже заказал табличку на дверь, но все совсем не факт.
— Почему? — спросил Стас и тут же проклял себя за торопыжность.
Феодосий если уж брался о чем-то говорить, в посторонней помощи не нуждался.
— В бизнес на высокую кочку надо приходить либо с большими связями, либо с большими деньгами, либо с хитрой головой. А чтобы занять совсем высокую кочку, надо, чтобы сочеталось хотя бы два, а лучше три обстоятельства. Вот Федор Петрович, — за спиной как раз поощряюще взвизгнула одна из операционисток, — и деньги привел, и с Виктором Степановичем неплохо знался еще с газовых времен, да и голова была дай бог каждому, пока совсем в космос не ушел. Но, кстати, то, что сейчас отступает, тоже ему в плюс, вовремя, не стал пнем гнить. — Феодосий закурил и глянул сверху вниз на Косиевского, тот как раз благосклонно выслушивал тост. — А у этого господина с мозгами… ну не очень, если не сказать — тяжко. Есть связи, хорошие, не поспорю, с комсомольскими дружками. Они сейчас в бо-о-ольшой силе. Но опять же у них, говорят, совсем бо-о-ольшие проблемы назревают…
Стас резко повернулся:
— Если у них будут проблемы, то нам надо бы часть их бумаг сейчас скинуть, а то ведь погорим.
Феодосий кивнул головой:
— Молодец, что все время о деле думаешь, это на пользу и тебе, и нам. Ну, пойду помогу Федору Петровичу с девочками, а то прямо здесь старика поимеют, помогу, чем смогу. Ты зайди… как про бумажки подумаешь.
Линькович снова посмотрел вниз. Свита Косиевского усердно смеялась его шутке. Сам остроумец хищно смотрел вокруг, пытаясь понять, кто гуще радуется. Внезапно он поднял глаза и увидел Стаса. Тот отсалютовал бокалом, как бы приветствуя нового руководителя. Косиевский важно качнул головой, напомнив Линьковичу бульдога на торпеде такси.
Стас сделал шаг назад, чтобы отсмеяться вволю, и чуть было не наступил на ногу симпатичной девушке. Извиняясь за неуклюжесть, лихорадочно пытался понять, из какого она подразделения. Через минуту он понял, что девушка не банковская, а пришла с Косиевским.
По банку ходили слухи о том, что у него уже давно постоянная любовница. Имелись разные версии относительно того, где Косиевский ее цапанул: то ли в «Распутине», то ли в агентстве, которое набирало по всей стране желающих поработать в Москве секретаршами или машинистками, а потом разными методами склоняло девушек к проституции. Косиевский появлялся с ней даже на званых вечерах, а жены не боялся — та давно уже уехала в Испанию и носа не казала.
Девушка — кажется, ее звали Лиза — явно скучала и уже второй час мучила бокал вина, хотя нет, кажется, уже домучила.
— Вы позволите принести вам немного Пино Гриджио? — спросил Линькович и, подгоняемый поощряющей улыбкой, пошел к стойке. Вдруг в пиджаке задергался телефон, Стас решил не обращать внимание, но, прислушавшись, понял, что играет My Way.
Антон Маяков
(7 ИЮНЯ, ШВЕЙЦАРИЯ — РОССИЯ, 2:2)
Кирилл топтался около входа в бар. В ответ на вопрос, чего здесь, а не в помещении, сослался, что накурено. Антон удивился — если уж Кириллу там не так, то что ж за духан в шалмане. Потом понял — старый друг психует, боится нажраться, вот и прячет себя от барной стойки.
Маяков никогда не видел Киру таким квелым, даже после страшного похмелья.
Отступать было некуда. Начать Антон решил со светской новости, больше похожей на трусливую паузу.
— Выдал тут замуж свою бывшую, вдову, так сказать. Муж — ничего парень, звать Никита, акцент только какой-то странный. Сказал им, что Дашкино образование оплачиваю все равно, но не больше, поскольку тут еще близнецы…
— Чадолюбие сделает тебя нищим, остановиcь, пока не поздно, — невесело пошутил Кирилл.
Тогда Антон решился:
— Спасти журнал не получится, Кирилл.
Тот хмыкнул:
— Я б удивился.
Полтора года назад Кирилл и Миша сделали «сайт репортажей и расследований». Он был подкреплен ежемесячником, в котором публиковались лучшие тексты сайта. Печатали его в Финляндии: и качество лучше, и финская виза, выписанная на широкий круг лиц, оказалась для всех кстати.
План предполагал журнал с сайтом раскрутить и продать. Попутно, как бы для «поддержания штанов», принимались сливы и джинса. Антон был теневым акционером проекта и подтягивал старым друзьям клиентов.
Полгода назад поступил крайне интересный со всех сторон заказ — на целевой номер про большую или даже, если честно, очень большую корпорацию. Номер получался клевый и классный, материала было полно. Заказчики подкинули огневой и не общеизвестной фактурки.