Набрал номер, рассказал о встрече и о том, как первый раз встретил Митяя, заодно и о своих подозрениях относительно его связи с Косиевским. Потом три минуты слушал то, что говорил Широпан. Вежливо попрощался. Добрел на ватных ногах до кабака, нашел кандидата, выслушал сбивчивую благодарность за то, что «офигенно все организовано, прям и народ хороший, и прошло все не по-казенному». Извинился перед всеми, что не может остаться, сослался на то, что жена плохо себя чувствует, с сыном посидеть некому. Всем уже было не до него, начинался матч.
— Ты давай, Яныч, если что — возвращайся, кандидат пивом проставился, но мы и водочки возьмем, посидим, за победу выпьем. Что значит, не стоит заранее, да мы эту Словакию одним Игнашевичем перешибем.
Домой Дима добрался как раз, когда Глушаков сократил разрыв в счете. На футбол было наплевать. В голове прокручивались одни и те же слова: «У нас проверенные люди повсюду, раз прислали, значит, все правильно, понимаешь ты — все правильно, хер пойми, что ты там такое помнишь».
Почитал с Квакой книжку, сходил погулять, кое-что поделал по разным работам. В целом отпустило. Созвонился с активистами и узнал, что Анатолий Сергеевич, напившись, рвался потолковать как следует с Косиевским, еле оттащили, а Антонина ожидаемо уехала с «товарищем из штаба». За соратницу можно было только порадоваться.
Ночью Дима Хубариев первый раз за много лет кричал во сне.
Петр Кислицын
(15 НОЯБРЯ, РОССИЯ — РУМЫНИЯ, 1:0)
Петя никогда бы и не мог подумать, что главный в жизни лотерейный билет он вытащит на окраине богом забытого поселка, потерявшегося между Украиной, «народными республиками» и всем белым светом.
В рамках борьбы с партизанщиной в штабе решили было покончить с одной из героических дружин, промышлявшей по большому, да и по любому счету бандитизмом. Хлопот не предполагалось. Внезапность атаки и вовремя подогнанный бандочке ящик дешевого виски сделали свое дело. Стрелять не пришлось. После разоружения «партизан» капитан Лимончик — так звали Петю в этом регионе — тряхнул одного из главарей: где подвал? Дискуссии не случилось.
В подвале сидели в основном местные бизнесмены, обвиненные в пособничестве хунте. С ними разговаривали и по большей части отпускали.
Среди прочих Кислицын обратил внимание на здоровенного бугая, страшившегося вылезти из угла. Петя убедил его выйти на улицу и разговорил с помощью пары сигарет. Это был москвич, начитавшийся в блогах о борьбе за русский мир. До республики на юго-востоке он добрался сам, прибился к банде и наверняка бы погиб в первом же бою, но во время проставы проболтался про состоятельных родителей. И тут же был отправлен «на подвал». Главарь бандочки, не отягощенный никакими идеологическими предрассудками, начал торг с Москвой о выкупе заложника. Бугая, которому всего-то было двадцать два года, дважды били под скайп — исключительно, чтобы показать его отцу серьезность намерений.
Как раз собиравшийся домой Петя по доброте душевной взял с собой бугая. О выкупе даже и не говорил. Из Ростова позвонили родителям.
Дальше была трогательная встреча в аэропорту, рыдающие мать и две сестры (бугай хлюпал носом в унисон). Отец и дядя отвели Петю в сторону и спросили о выкупе. Ответил он, как выяснилось, очень правильно: «Я ничего не прошу, мое дело было вернуть его домой, дальше — как сами считаете нужным, можно и нормальным пузырем обойтись». Через день отец бугая привез ему бутылку отличного виски и вместе с ней открытый на имя Пети счет на миллион долларов — чтобы на закуску хватило.
День Кислицын приходил в себя, а потом стал решать вопросы.
Закрыл долги в банке и гордо отверг предложенную тут же новую кредитную линию.
Часть денег вернулась обратно щедрым родителям бугая. Они оказались связаны со строительным бизнесом и пообещали достроить дом и отремонтировать все имеющиеся квартиры.
Примерно половину денег Петя оставил себе на новую жизнь.
Он надумал жениться на Даше.
Случайное знакомство из разовой потрахушки обернулось настоящим романом.
В свои сорок пять лет Кислицын впервые по-настоящему влюбился, о чем честно и доложил Даше на очередном свидании. «Ничего-то ты не знаешь, Джон Сноу», — привычно туманно ответила девушка, но потом призналась, что и у нее ничего такого раньше не случалось.
Они встречались во время нечастых заездов Петра в Москву. Предупреждать заранее он не мог: пару раз Даши, к великой обиде, не случалось в городе. Однажды они пересеклись на полчаса и безудержно целовались в «аэроэкспрессе».
Они друг о друге практически ничего не знали. Петя так и не назвал свою фамилию. В ее телефоне он был забит как П. Д. Сноу. Не сразу, но Кислицын разобрался, что речь идет о герое какого-то дурацкого сериала.
Про подругу он знал, что у нее есть отец, но она называет его «биологическим производителем», и если бы не бабушка, то и вообще бы не общались. Есть единоутробные братья и сестры, с ними Даша дружила. Второй мамин муж, о котором Даша отзывалась куда как лучше, чем о своем отце, уже умер. Лет с тех пор прошло много, и ее мама снова вышла замуж. Были и малолетние дядюшки-близнецы, как это получилось, так и осталось неясным. К «биологическому производителю», как понял Петя, Даша в последнее время помягчела, поскольку тот, кажется, «снова стал в человека превращаться».
Кислицына в почти уже бывшей семье что-то ничего не держало. Игорь Петрович доучивался на врача, подрабатывал в больнице медбратом и все так же верховодил у нового поколения. Сестра маленько перебесилась, устроилась на более-менее сносную работу и практически вышла замуж. Самым главным в этом стало то, что она съехала к мужу. Валерик не проявлялся.
В начале 2015 года почти одновременно ушли родители Пети. О смерти матери он узнал через три дня после похорон. А с отцом успел попрощаться. Потом Петиной жене неожиданно обломилась однокомнатная квартира ее одинокой тетки. Кислицыны взяли над старушкой шефство пару лет назад и даже прописали к ней племянницу.
Теперь, после неожиданного решения самых острых финансовых и жилищных проблем, семья могла обойтись без Пети.
Предложение Даше он решил сделать в небольшом кафе — они встречались там каждый раз, когда Кислицын возвращался из командировок.
Обручальные кольца Петя не покупал. В местах, откуда он их привез, ничего не покупали. Это был подарок боевых товарищей, которые знали, что Лимончик едет жениться. Он только спросил: не с людей сняли? Рассказ о бесхозном ювелирном магазине его вполне устроил. Лишние вопросы были ни к чему. Петя предупредил и своих, и штаб, что берет отпуск на «медовый месяц». Ему казалось, что его поняли.
Обратно на войну Кислицыну не хотелось. Новая семья, возможно, новые дети, пора бы снова и для себя пожить. На квартиру и год безбедного существования хватило бы, а там видно будет.
От размышлений о прекрасном будущем его отвлекла рука. Отличная такая рука, украшенная скромным браслетом, нежная и маленькая рука, рука, махавшая перед самым носом.
— Джон Сноу, проснитесь, белые ходоки уже рядом, — Даша обожала попрекать кавалера сериалом, который он так и не осилил.
«Обязательно посмотрим вместе», — подумал Петя и, приподнявшись на стуле, попытался поцеловать Дашу. Девушка со смехом увернулась.
Заказали выпить. Выпили. Кислицын с тоской думал, как приступить к делу. Весь предшествующий жизненный опыт был не в помощь — нельзя сначала заломить девушке руку или, напротив, послать пробить точку напротив, ну и попутно так: «Ну и выходи за меня замуж».
— Что, Петр, не знаю, как вас там по отчеству, надолго вы к нам в мирные края? — Даша пришла на выручку явно сбившемуся кавалеру.
Кислицын посмотрел на девушку с благодарностью, а чтобы закрепить успех, заказал выпить еще.
В следующие пять минут он долго и путано рассуждал о том, как важно иметь дом и надежную опору за спиной, как коротка и хрупка человеческая жизнь (про это Петя знал очень хорошо), как нужно располагать надежным человеком рядом.
Коробка с кольцами жгла карман.
Даша из уважения к речи отложила в сторону телефон, в котором обычно копалась в те минуты, когда они разговаривали, а не трахались.
— Я замуж выхожу.
Сначала Петя подумал, что это вопрос, и обрадовался тому, что любимая снова ему помогает согнать в одно предложение эти хреновы непослушные слова.
Но это был не вопрос. Кислицына информировали.
— Поздравлять не буду, а за кого и что так быстро?
Вид у Пети был такой, что теперь Даше пришлось сгребать слова в предложения.
— Отличный парень, чем-то похожий на тебя, ничего общего со сверстниками, серьезный и взрослый, хотя на год младше, нет, ничего еще не было, но точно ясно, что это тот, кто нужен. Вообще ему тоже нравлюсь, это понятно, ну как не было, целовались и все такое, но по большому счету ничего.
«Как же это “нечетенько”», — вспомнил Петя давно забытые слова, не переставая ласково смотреть на крайне смущенную всеми произнесенными междометиями Дашу. План созрел тут же, план «четенький»: «Грохну его, и всё тут, точнее, ребята грохнут, я им давно обещал Москву показать, ну вот и проведут время интересно и с пользой, а сам я в это время с тобой буду, уговорю на пару дней в Крым, потом утешу, хорошо утешу, пообещаю убийцу найти. Какая же ты красавица, когда смущенная».
Даша замолчала и краем глаза посмотрела на телефон.
— Вы как наркоманы с этими сайтами, — как можно более дружелюбно проворчал Петя, — небось, с хахалем там и познакомилась.
Даша фыркнула.
— Вот еще, знакомства на сайтах — это для старичков вроде тебя, а я встретила его в Боткинской, когда бабушку навещала, он санитар там.
«Это удачно, очень удачно, — Петя размышлял о том, как обустроить все дело. — Игорь Петрович там же санитаром, можно заехать к нему на работу, давно звал посмотреть что да как, ну вот и посмотрю. Имя надо узнать, имя, а потом забыть, и чтобы Даша забыла, поплачет да успокоится».