– Сократить количество выпускных экзаменов до четырех. Сдают те предметы, которые важны для поступления (эксперимент с Единым госэкзаменом начался в 1999 году).
– Избавиться от переполненных классов (до сих пор пытаемся, но с тех пор количество детей за партами только росло!).
– Принципиально поднять зарплату учителям (и здесь пока успехи сомнительные).
– Развивать систему профильных школ: физико-математических, гуманитарных, профессиональных (например, педагогических).
В то время «Учительская газета» сформулировала то, что беспокоило советскую школу:
– Что учителя и директора устали от валившихся на их головы инструкций, распоряжений и приказов.
– Что педагогам надоел мелочный контроль разного рода проверяющих.
– Что им надоело учить детей, у которых нет мотивации к учебе.
– Что оборудование устарело, современные лаборатории достаются редким школам.
– Что вместе с учительской зарплатой падает и социальный статус учителя.
– Что отдельную квартиру можно ждать десятилетия. А льготная путевка в санаторий выдается один раз в 35 лет.
(Эх, знали бы они, что их еще ждет…)
Из выступления на Всесоюзном съезде работников народного образования поэта Евгения Евтушенко:
– Наши университеты и институты из колыбели гражданственности сталинская система пыталась превратить в конвейеры, производящие не мыслителей, а лишь конвейерных производителей. Но, к счастью, это удалось не до конца.
Отечественному образованию был нанесен страшный урон – и физический, поскольку в тюрьмах и лагерях погибло множество прекрасных преподавателей, и моральный, поскольку оставшиеся преподаватели были обречены на раздвоенность души между реальностью и системой преподавания. Практически это было преподавание в лагере.
Однако, несмотря на эти нечеловеческие условия, лучшие наши героические учителя все-таки продолжали совершать подвиг воспитания в человеке – человеческого. И земной поклон именно таким учителям за то, что они воспитали из детей будущих спасителей всего человечества от фашизма, и за то, что даже в кровавые или просто подлые времена именно наши многострадальные учителя не дали погибнуть в наших душах надеждам на самоспасение нации, на гласность и демократию.
Задачи отечественного учительства и отечественного писательства одинаковы. Это образование нравственности знаниями. Учитель – это тоже писатель, который пишет не книги, а живых людей. Лгущий учитель, лгущий писатель превращаются в массовых производителей будущих лжецов. Плохих людей, как и плохие книги, нельзя выпускать слишком большим тиражом.
Есть опасные псевдолиберальные идеи, говорящие, что школьники с несколькими двойками должны переходить в следующий класс без препятствий.
Номенклатурные ящички переполнены застарелыми двоечниками, которые никогда не читали и никогда не прочтут «Братьев Карамазовых». Борьбу с этой двоечной номенклатурой надо начинать со школы, ибо там уже, как вы сами лучше меня знаете, зарождаются и эмбриональные бюрократы, и эмбриональные тираны, которые могут, если им дать вырасти, начать душить демократию и гласность своими окрепшими ручонками.
Для того чтобы воспитывать ученика в понимании гласности не как временного дара сверху, а как естественного воздуха развития личности, учитель сам должен быть личностью, человеком со своим лицом, а не с лицом, каждая черточка которого утверждена наробразом или еще кем-то.
Для учителей не может быть, как и для народных судей, никакой указки сверху, кроме самой высшей – собственной совести и народных интересов.
У наших школ должны быть разные, а не конвейерные лица. Не надо бояться, что произойдет великая неразбериха. Она во всех сферах происходит чаще всею от туполобой, безынициативной заорганизованности.
Хватит насильственною пичканья школьников антинаучным схематическим преподаванием научного коммунизма. Ни в коем случае в технических вузах нельзя сокращать курс литературы, ибо иначе не будет полноценной интеллигенции.
Мы не должны ни в коем случае скатиться только до технократического образования, мы не должны выплеснуть духовность, как ребенка вместе с водой. А выступление свое я хочу закончить двумя строфами, написанными мной в 1952 году, когда мне было 19 лет.
И пока одни учителя нас пичкали ложью, но все-таки другие учителя прикрывали наши детские души своими ладонями, как беззащитные свечечки на ветру Эпохи.
Не надо говорить неправды детям,
Не надо их в неправде убеждать.
Не надо уверять их, что на свете
Лишь тишь, да гладь, да божья благодать.
Ошибок не прощайте, их узнавши.
Потом они повторятся стократ.
И нас потом воспитанники наши
За то. что мы прощали, не простят.
Сравните подходы к развитию (реформированию) системы образования СССР, сформулированные Е. К. Лигачевым на февральском Пленуме ЦК КПСС и Г. А. Ягодиными на декабрьском Всесоюзном съезде работников народного образования.
Виктор Рябов:
– Политбюро ЦК, в частности Лигачев, Шейнин и многие другие просто не понимали, что новая волна уже надвигается. Что если она не будет принята, завтра будет коллапс. Они жили в устаревшем мире, в мире прошлого. Они не новых явлений в общественном сознании. И не случайно меры, которые они предлагали, носили запретительный характер. Или характер подавления. Что было, по существу, характерным до начала Перестройки. Перестройка затормозилась, она не была реализована Горбачевым.
Анатолий Каспржак:
– Никакие решения Всесоюзный съезд учителей так и не принял. Кремлевский дворец был арендован на три дня. За это время договориться было абсолютно невозможно. Поэтому была создана рабочая группа, которая должна была выработать одну программу на основании этих двух. Надо было идти на компромисс. А компромисс, как известно, это выбор наилучшего решения из наихудших, поэтому что там получилось – непонятно. В общем, примерно год после съезда занимались подготовкой документа. Было это плохо организовано.
А тут уже и до развала СССР было недалеко.
Но косвенными результатами этого съезда стало многое. В частности, 1 сентября 1989 года открылись три первые советские гимназии, одну из которых возглавил ваш покорный слуга. Открылись два лицея. Появилось несколько негосударственных школ, которые реализовывали собственные программы. В общем, рухнула монополия массовой политехнической школы.
В 1989 году в СССР были открыты три первые частные гимназии – в Новороссийске, Обнинске и Новосибирске. Гимназия № 1 в Новороссийске работает до сих пор. Это одна из передовых школ страны. И до сих пор ею руководит Татьяна Аветовна Меркулова.
Монолог Татьяны Меркуловой:
– Я тебе скажу так… В 1986 году я была назначена руководителем образовательного центра Центрального района Новороссийска. У меня уже все учительские награды были. Я считалась учителем, который все новейшие методики освоила.
И я поняла, что, работая с большим классом, даже заслуженный учитель – а в Новороссийске их тогда было около ста – не может обучить всех не то что на высоком уровне, даже на среднем уровне знания предмета.
Все мы работали по шаблонным программам. За эту программу мы не имели права вылезти. Методисты проверяли поурочные планы. Потом завучи проверяли. Потом проверяли учителя-наставники. В общем, бедные наши учителя… В классах были 43—44 ученика.
И вот я собрала всех корифеев в городе и сказал им – а давайте создадим школу, где бы обучали талантливых детей. Они – да что это? Да как это?
Я говорю – я часто езжу в Москву на совещания, я начальника общеобразовательного отдела министерства образования знаю. Я спрошу, можно ли такое сделать?
Это был 1987–1988 год. А у меня один ученик как раз в это время закончил Институт народного хозяйства имени Плеханова. И вот встреча выпускников. Я им рассказываю о своей идее. И он мне говорит – вам никто ничего не даст. Сами все делайте. Документы готовьте! Нужно написать устав, программы.
Татьяна Меркулова
И в 1989 году у нас уже были готовы программы по начальной школе. Полностью рассчитанные под ребенка с неформальными способностями по математике, по русскому языку, по английскому, по изобразительному искусству. Сделали предмет «Этикет».
И даже устав написали. Мы с Лешей, мужем, приехали в Москву. И вот дама в министерстве – Маргарита Романовна Леонтьева – посмотрела и говорит: давайте я вас к министру отведу!
Мы выходим в коридор. А навстречу нам как раз идет какой-то начальник. Он посмотрел бумаги и говорит:
– Вам детей только в тюрьме учить!
Я говорю:
– Как это так?
А он говорит, что таких классов в Советском Союзе еще никто не открывал! И пошел дальше.
Но на наших бумагах Леонтьева написала – одобрить и создать частную школу!
Я говорю:
– Как это частную школу?
А она говорит: через несколько лет будет принят новый закон, сейчас он разрабатывается. И будут частные школы.
Мы тогда вообще не представляли, что это такое. Я ей говорю:
– Как это я – член партии – и вдруг частная школа?!
И я с этой бумажкой приехала к начальнику образования Краснодарского края. А он говорит – вам школу никто не откроет, она вне закона. Вы можете открыть кооператив – и по субботам и воскресеньям учитесь. И мы открыли кооператив. И было 1800 детей. Мы занимались подготовкой к школе, физикой дополнительно. Русским языком. И мы у Леши в школе (Алексей Федорович Меркулов был тогда директором м