Обезьяны в Алльгое: Удо и предок шимпанзе
Вокруг красивого, построенного в барочном стиле монастыря Ирзее, вблизи от алльгойского городка Кауфбойрен, недалеко от замка Нойшванштайн, почва богата глинистыми породами, в которых содержатся пласты бурого угля. О существовании этого угля известно с давних пор, а местные жители и раньше добывали его и использовали в качестве топлива, главным образом в тяжелые экономические времена. Однако до недавнего времени мало кто подозревал, какие еще богатства скрыты в этой глине.
Одним из немногих, кто знал, что местная почва хранит нечто ценное и для науки, был археолог-любитель Зигульф Гуггенмос[47]. Уже в начале 1970-х годов в одном из глиняных карьеров, расположенных в коммуне Пфорцен на расстоянии нескольких километров от этого монастыря, он обнаружил кости млекопитающих, возраст которых составлял несколько миллионов лет. Среди прочих находок там были частично сохранившийся скелет одного из предков современных слонов, нижняя челюсть гиены, а также останки лесной антилопы. Приблизительно в то же время независимо от Гуггенмоса это место посетили исследователи из Мюнхенского университета, целью которых было проведение раскопок в поисках окаменелых останков малых млекопитающих. Их удача также не обошла стороной. Среди прочего они обнаружили много неизвестных видов и родов грызунов и насекомоядных. В 1975 году они опубликовали научную статью[48], в которой описали исчезнувший животный мир, отличавшийся разнообразием видов. В своей работе они, кроме того, дают характеристику горной породе и поясняют, что этот особый пласт глины можно узнать по содержащимся в нем кусочкам угля черного цвета. Однако это было роковой ошибкой.
За исключением Зигульфа Гуггенмоса, на протяжении 30 лет никто больше не проявлял интерес к палеонтологическим сокровищам, лежавшим в земле недалеко от Кауфбойрена. Вместо этого из карьера, который местные жители называют «кузницей», каждый год вывозились сотни тонн глины, которая вместе со всем своим содержимым перерабатывалась на заводе по производству кирпичей. Во время своего визита на этот карьер я быстро нашла характерный пласт, содержавший вставки черного материала. Он представлял собой желобчатую структуру шириной около пяти метров, находившуюся в разрабатываемой стене карьера высотой приблизительно в пять метров. Предполагаемые «кусочки угля», размер которых мог достигать десяти сантиметров, были мягкими и податливыми. В отличие от бурого угля, который обычно обладает твердой структурой, их можно было с легкостью раскрошить пальцами. Поэтому я решила вооружиться лупой. То, что я увидела при десятикратном увеличении, лишь усилило мои подозрения: я обнаружила там крупнопористые, губчатые образования. Это были кости, приобретшие черную окраску.
Уже после первых осторожных исследований становилось все очевиднее, что миллионы лет назад этот своеобразный пласт глины представлял собой русло реки, которое вместе с бесчисленными окаменелыми останками малых и больших животных было скрыто под горной породой. На первый взгляд для опытного палеонтолога здесь не было ничего необычного. С 2011 года, чтобы спасти окаменелые останки, мы начали проводить там регулярные и с каждым разом более интенсивные раскопочные работы. Однако только летом 2015 года наше терпение было вознаграждено самой настоящей сенсацией: в твердой глине серого цвета лежал зуб человекообразной обезьяны!
С этого момента значимость «кузницы» предстала в совершенно новом свете. Все участвовавшие в экспедиции ученые сразу же поняли, что результаты раскопок в этом месте могут сыграть весомую роль в понимании эволюции человекообразных обезьян.
Мы пришли к соглашению с владельцем карьера: он разрешил нам ежегодно в течение нескольких недель проводить раскопки на ограниченном участке русла, а мы старались как можно меньше мешать его работникам. Тем не менее мы пришли к выводу, что добыча глины, которая каждый год съедала целые метры ценного для науки пласта породы, представляет собой серьезную угрозу для нашей работы, ведь таким образом могли бесследно исчезнуть важные окаменелости человекообразных обезьян. А они являются ключевым элементом для понимания того, как возникли мы – люди. Однако мои возможности были ограничены с точки зрения финансов и кадров. Немецкое научное общество, главный орган по поддержке научной деятельности в Германии, отклонило мою просьбу о совместном финансировании охранных раскопок, потому что, по мнению экспертов этой организации, они не представляли никакого научного интереса. Но чтобы все-таки спасти то, что еще можно было спасти, я решила в следующем году вместе со своей командой предпринять чрезвычайные меры и извлечь из карьера как можно больше осадочной породы, которая находилась в опасности из-за работ по добыче глины.
Удо Линденберг и сенсационная находка
Утром солнечного весеннего дня, 17 мая 2016 года, автобус марки Volkswagen вез меня и моего аспиранта Йохена Фусса из Тюбингена в Алльгой. Дикторы всех радиостанций говорили только об одном: Удо Линденберг, самый известный немецкий рок-музыкант, праздновал в этот день свой 70-й день рождения. Под звуки его песен и в отличном настроении мы и приехали в археологическую «кузницу», где нас уже ждал экскаваторщик. План наш заключался в том, чтобы при помощи машины извлечь как можно больше породы и перевезти ее на хранение в находившийся неподалеку ангар, где позднее мы бы смогли спокойно исследовать эти осадочные отложения на предмет наличия окаменелостей. Огромным ковшом экскаваторщик орудовал очень осторожно, можно даже сказать – с большой заботой, чтобы случайно не повредить крупные кости. Мы осознавали, что подобный способ проведения раскопок был откровенно топорным, однако я не видела другого пути, чтобы спасти от печей кирпичного завода по крайней мере часть ценных останков.
Спустя недолгое время экскаватор перевез в наш «ангар» 25 тонн сокровищ. Нам этого казалось мало, и я сожалела, что не могу спасти большего количества горной породы. Но еще одного ангара в нашем распоряжении не было, а этот был уже заполнен под завязку, хотя та часть карьера, где мы вели работы, казалась лишь слегка затронутой. Поэтому мы решили вооружиться кирками и в течение оставшейся части дня самостоятельно исследовать расчищенные экскаватором места вдоль русла, ведь уже на следующий день кубометры породы снова отправятся в печи кирпичного завода.
Тремя сильными ударами кирки я разрыхлила породу и аккуратно перевернула обломки. От того, что я затем увидела, у меня перехватило дыхание. В светло-серой глине торчал фрагмент кости с двумя массивными зубами, на которых отражались солнечные лучи. Их размер и форма не оставляли ни малейшего сомнения в том, что это была нижняя челюсть человекообразной обезьяны. Ко мне быстро подбежал мой коллега, и мы посмотрели друг на друга. Наши лица просто сияли от радости. На протяжении пяти лет мы регулярно проводили раскопки в «кузнице», при помощи лопаточек, игл и кистей мы сантиметр за сантиметром исследовали горную породу, чтобы случайно что-нибудь не пропустить, однако настоящая сенсация обнаружилась именно сейчас, когда мы вынуждены были орудовать экскаватором и кирками. После того как ценная находка была очищена и упакована, окрыленные успехом, мы продолжили работу. Тщательнейшим образом мы изучали каждый обломок, оставшийся после выемки породы, и не зря: удача снова нам улыбнулась. В одном из них был еще один зуб человекообразной обезьяны. В такие моменты сердце палеонтолога начинает биться быстрее!
Как выяснилось, это был средний жевательный зуб с правой половины нижней челюсти, а наша прошлогодняя находка оказалась правым нижним зубом мудрости. Могли ли левая часть нижней челюсти и два правых зуба принадлежать одному и тому же экземпляру? Если бы это подтвердилось, у нас была бы уникальная возможность раскопать разрозненные части скелета человекообразной обезьяны. На обратном пути мы активно обсуждали, насколько это осуществимо, и снова по радио играл только Удо Линденберг. Так и напрашивалась мысль, что он является покровителем, вероятно, самого значимого палеонтологического открытия Германии за последние десятилетия. Так, недолго думая, мы нарекли нашу человекообразную обезьяну – а нашли мы, как выяснилось, действительно самца – именем Удо.
Стало очевидно, что нам придется еще раз вернуться в карьер, чтобы провести там более активные и обширные раскопки. Конечно, уже ничего нельзя было поделать с сотнями тонн исторической глины, которые уже были утрачены, а ведь в каждом обломке породы могла лежать часть скелета Удо. Поэтому теперь мы должны были сделать все от нас зависяще, чтобы не допустить неконтролируемой потери материала. Но как же этого добиться?
Вести раскопки с такой же скоростью, с которой шли работы по добыче глины? Для этого нам бы понадобилось куда больше исследовательского и вспомогательного персонала, и всем этим людям пришлось бы проводить в экспедиции по нескольку месяцев в год. С горсткой студентов и при отсутствии дополнительного финансирования организовать это было невозможно.
В Баварии палеонтологические находки не имеют охранного статуса, а потому на поддержку государства рассчитывать не приходилось. Как это ни цинично, загвоздка была в уровне развития Удо, потому что в Баварии только археологические памятники подлежали соответствующей защите, а в качестве границы между палеонтологией и археологией выступает наличие выраженных умений и навыков. Если бы Удо при жизни пользовался орудиями труда, как, например, шимпанзе и бонобо, то он бы считался археологическим культурным наследием. Однако чтобы получить о нем больше сведений и тем самым представить соответствующие доказательства, нам нужно было больше находок. Как ни крути, поделать мы ничего не могли. Надо было искать альтернативные решения.
Все надежды я возлагала на то, что удастся привлечь к раскопкам обычное население. Как показывает практика, подобные инициативы пробуждают немалое любопытство среди людей разных возрастов и уровней образования, потому что в каждом человеке есть что-то от естествоиспытателя. Поэтому при помощи собственных контактов и некоторых форумов в интернете я искала непрофессионалов, которым был интересен этот вопрос, и предлагала им возможность отправиться в бесплатное приключение и принять участие в исследовательской экспедиции в качестве помощников. Некоторые ученые-любители и туристы-кладоискатели иногда даже платят немалые деньги, чтобы присоединиться к археологическим проектам. Я же требовала от раскопщиков только заинтересованности и любопытства, а также изрядный запас терпения.
К счастью, мы нашли немало людей, готовых нас поддержать. В 2017 и 2018 годах мы провели две экспедиции, каждая из которых длилась три месяца, и в них приняло участие более 50 волонтеров возрастом от 9 до 75 лет. Среди них были семьи с детьми, пары пенсионеров, друзья и родственники моих сотрудников, местные жители, по слухам узнавшие о нас и заинтересовавшиеся, и, конечно, студенты, причем не только из Тюбингена: через социальные сети мы связались со студентами, изучавшими науки о Земле в самых разных университетах Германии, и это решение оказалось очень удачным.
За два года мы изучили более 200 кубометров осадочных пород и зафиксировали более 5000 находок. Мы смогли доказать, что среди них было свыше 100 различных видов позвоночных животных, из которых многие нам не были известны. Целый карьер окаменелостей – такое в мире встречается очень редко. Благодаря им можно в общих чертах воссоздать исчезнувшую тропическую экосистему, частью которой были рыбы, исполинские саламандры, черепахи, давно вымершие змеи и птицы, а также множество млекопитающих от мышей до слонов и носорогов. И, к нашей великой радости, среди них обнаружилось 36 костей, принадлежавших человекообразным обезьянам, которые к тому же удивительно хорошо сохранились.
В большинстве случаев от человекообразных обезьян до нас доходят зубы. Клыки гиен, непогода и неподобающим образом осуществляемые земляные работы часто разрушают кости, поэтому обнаруживаются только их фрагменты и лишь очень редко – целые экземпляры. Несмотря на это в нашем раскопе мы нашли полностью сохранившиеся кости практически всех частей тела. Большинство из них, а именно 21, принадлежало одному и тому же экземпляру: нашему Удо.
В нашем распоряжении находилось по меньшей мере 15 % его скелета: кости кисти и стопы, фрагменты позвоночного столба, ног и рук и даже коленная чашечка. И, как выяснилось, Удо был не один. Пятнадцать находок мы распределили между тремя другими человекообразными обезьянами: двумя самками – одна из них была большего, а другая меньшего размера – и детенышем. Возможно, перед нами была древнейшая доисторическая семья?
Если бы мы могли переместиться на машине времени в мир Удо, то есть приблизительно на 11 620 000 лет назад[49], и познакомиться с регионом, в котором сегодня находится Алльгой, вот что мы увидели бы.
Утро, для осени погода удивительно жаркая. На горизонте, где-то в 50 километрах от нас, вырисовываются острые силуэты Альп. На пиках, расположенных на высоте более 2500 метров, уже лежит первый снег. То здесь, то там мерцает воздух, вплоть до подножия гор простираются луга, на которых лишь изредка встречаются деревья. Легкий фён время от времени слегка касается сухих, коричневых стеблей. Вся растительность с жадностью ожидает первых зимних дождей, а пока многочисленным травоядным животным приходится довольствоваться лишь мелким кустарником. Мы можем видеть небольшие стада лесных антилоп[50]. Издали эти грациозные создания с мощными двухконечными рогами[51] похожи на оленей, готовых в любой момент постоять за себя. Слониха [Zitzenzahnelefantenkuh] c детенышем[52] спугнули группу мунжаков, и теперь эти проворные карликовые олени бросились бежать, выписывая немыслимые зигзаги. Из-за сильно загнутых назад рогов и коротких передних ног выглядят они беспомощными и чрезвычайно напуганными[53].
Чем выше поднимается солнце, тем меньше животных остается на виду в этой жаркой, похожей на саванну местности. Жары не боятся только некоторые стройноногие [schlankfüßige] носороги[54] и фазаны[55], которые ищут семена растений во взрыхленной ими земле. Редкие, практически пересохшие и поросшие тростником озерца[56] – жалкие остатки влаги, подаренной затяжным периодом летних дождей[57]. Среди тростника укрылись многочисленные кусачие черепахи[58], которые нападают чуть ли не на всех, кто попадается им на пути: улиток, лягушек и даже неосторожных водоплавающих птиц. Когда в одном водоеме им уже есть больше нечего, они перебираются в другой. Недалеко от одного такого озерца раздается хруст и треск – это представитель семейства медведесобак[59], по размерам не уступающий льву, разрывает на части пойманного кабана[60]. Лучше сделать большой крюк и обойти этого крупного хищника, ведь он, пожалуй, является самым опасным животным, которое мы можем встретить в этой местности. Он раздражен и агрессивен, потому что свора гиен[61] в любой момент может завладеть его добычей.
В нескольких километрах от нас ландшафт пересекает извилистая полоса густой темно-зеленой растительности. Она возникла там благодаря небольшой речке, берущей свое начало в холмистой предальпийской местности[62]. Издали до нас доходит рев халикотерий[63]. Во влажной почве отпечатались следы однокопытных животных. Они принадлежат крупным лесным лошадям[64]. В тени буковой рощицы[65], устроившись на развилке сучьев, дневным сном наслаждается прекрасная панда[66], в то время как большая летяга[67], похожая на порхающий коврик, играючи перебирается с дерева на дерево. С трудом преодолев густые заросли кустарника, мы выходим к берегу реки. В это время года ширина ее не превышает и пяти метров. Вода в ней скорее стоит, чем течет, и в самом глубоком месте доходит разве что до колена[68]. В реке полным-полно рыбы. Полутораметровая исполинская саламандра[69] не жалеет усилий, чтобы заполучить свое любимое лакомство – сомов[70] размером с человеческую ладонь, которые кишат в илистой впадине.
Вдруг раздается оглушительный шум. Он похож на человеческий боевой клич! Мы останавливаемся, и, когда вновь раздаются эти устрашающие крики, быстро продвигаемся вперед в их направлении. Так животное нас не услышит.
Когда мы находимся уже достаточно близко, перед нами разворачивается драматическая сцена. На толстой горизонтальной ветке, на высоте нескольких метров, сидит, приготовившись к прыжку, кошка, по размеру напоминающая леопарда[71], и скалит свои клыки, от вида которых кровь стынет в жилах. Прямо под ней, в зарослях лиан, мы видим и источник шума – самца человекообразной обезьяны, возможно даже нашего Удо[72].
Выпрямив тело, он схватился руками и ногами за лианы и с вызывающим видом выпятил грудь. Так животное размером около одного метра приобретает куда более внушительный вид. Может показаться, что он стоит прямо на лианах, потому что он полностью выпрямил колени и бедра, что необычно для человекообразных обезьян. Своими короткими громкими криками он как бы старается сказать хищнику: «У тебя нет ни единого шанса, лианы – это наша территория!» Дело в том, что целью кошки является не только он сам, но и вся группа: самки вместе с детенышами «стоят» в переплетении лиан несколько ниже его. По деревьям кошка лазает ловко и проворно, а вот раскачивающиеся, похожие на канаты лианы не подходят для ее когтистых лап. После такой осады, продлившейся чуть больше часа, кошка сдается и ретируется. Спустя некоторое время семья человекообразных обезьян успокаивается. И снова они нас удивляют: по той же самой ветке, на которой только что сидела большая кошка, все вчетвером, выпрямив колени и бедра, почти как люди, они бегут на двух ногах гуськом по направлению к стволу. Длинными большими пальцами, которые легко отводятся в сторону, они обхватывают ветку, за счет чего могут сохранять равновесие даже в выпрямленном состоянии. Руки они подключают, только чтобы взобраться на более высокие ветки. Очень необычно для человекообразных обезьян!
Недостающее звено между человекообразными обезьянами и человеком?
А сейчас давайте вернемся в настоящее из нашего воображаемого путешествия в далекое прошлое. Хотя подобные мысленные эксперименты и помогают узнавать взаимосвязи и выстраивать гипотезы, в науке ценятся только факты. Поэтому несмотря на радость и воодушевление, которые нам принесли необычные находки, нам нужно было сначала ответить на вопрос, принадлежат ли они одному и тому же виду и соотносятся ли они с обнаруженными ранее окаменелыми останками.
Мы быстро выяснили, что эти кости не соответствуют ни одному из известных видов. Невероятная находка из региона Алльгой представляла собой останки еще не описанного вида и рода человекообразных обезьян. Так что вместе со своей командой я начала подыскивать подходящее научное название, однако долго раздумывать нам не пришлось, и мы выбрали имя Danuvius guggenmosi. Данувий – это имя одного из кельтских речных богов. Более 2000 лет назад кельтские племена проживали на территории современного региона Алльгой. Как раз от этого слова и происходят названия таких рек, как Дунай и Дон, а также латинское название города Кемптен [73]– Камбодунум. Видовое название guggenmosi мы взяли в честь недавно умершего Сигульфа Гуггенмоса, который первым обнаружил окаменелые останки на том глиняном раскопе.
Несмотря на то что данувий Гуггенмоса всего на 200–300 тысяч лет моложе трех видов человекообразных обезьян, найденных неподалеку от Барселоны, он заметно от них отличается.
Скуловая кость у него очень массивная, расположена значительно выше челюсти и характеризуется объемными придаточными пазухами носа. Высоко расположенное твердое нёбо и многочисленные особенности зубов также свидетельствуют о том, что в отличие от находок, сделанных в Каталонии, или дриопитека Ларте данувий принадлежит к другой, более развитой группе человекообразных обезьян[74]. По характерным чертам черепа он больше похож на значительно менее древних человекообразных обезьян из Европы и в особенности на современных человекообразных обезьян, обитающих в Африке, например на гориллу, шимпанзе и бонобо. Уникальным для данувия признаком является лицо, лишь немного выступающее вперед, и этим он напоминает скорее предчеловека, а не человекообразных обезьян.
Однако Удо, наш самец из рода данувиев, заметно меньше своих современных родственников из Африки. Рост у него достигает приблизительно одного метра, а вес – 30 килограммов[75]. Это более или менее соотносится с показателями, которые были получены при исследовании знаменитой Люси. Обе самки данувия весили еще меньше: 19 и 17 килограммов соответственно.
На примере скелета Удо можно очень хорошо изучить пропорции тела представителей рода данувиев. Как и у всех современных человекообразных обезьян (за исключением человека), руки у них длиннее ног. Соотношение длины предплечья и голени у них примерно такое же, как и у шимпанзе или бонобо, у которых передние конечности на 10–20 % длиннее задних. У горилл же и в особенности у орангутанов, напротив, длина рук значительно больше[76]. Тем не менее одним из наиболее явных характерных признаков данувия являются большие пальцы на руках и ногах, отличающиеся особенно крупными размерами и массивной формой. Кости больших пальцев на ногах у них сильно вывернуты наружу, так что они могли располагаться перед остальными пальцами. Схожим образом действует хватательная функция нашей кисти, когда мы, например, держимся за перила, поднимаясь по лестнице. Таким образом, данувий мог крепко хвататься за окружающие предметы не только руками, но и ногами. Кроме того, в соотношении с массой тела у данувия большие пальцы на ногах длиннее, чем у шимпанзе, бонобо и даже нас, людей, хотя среди всех ныне существующих видов человекообразных обезьян мы обладаем самыми длинными большими пальцами на ногах. Направленность большого пальца ноги наружу характерна для всех обезьян, обитающих на деревьях[77], однако у человекообразных обезьян из Алльгоя этот признак выражен более явно, чем у любого другого вида современных или уже вымерших человекообразных обезьян.
Судя по всему, данувий был в состоянии сжать пальцы ноги в кулак. Благодаря способности отводить в сторону дистальную фалангу большого пальца ноги он мог крепко держать ногами даже маленькие и тонкие предметы, поэтому он был прекрасно подготовлен к жизни в лабиринте из небольших веток и лиан. Возможно, поэтому его излюбленной средой обитания было пространство между деревьями и различными уровнями веток, где преобладали вьющиеся растения. Там он был в безопасности от хищников, которые могли лазать по деревьям.
Особенно примечательно, что в скелете Удо было два грудных позвонка: верхний, располагавшийся на уровне ключицы, и нижний. По строению верхнего грудного позвонка мы поняли, что Удо обладал уже более широкой грудной клеткой. Нижний грудной позвонок с функциональной точки зрения выполнял уже роль поясничного позвонка. Это очень значимое наблюдение, ведь оно свидетельствует о том, что у Удо поясничный отдел позвоночника был удлинен в отличие от всех современных человекообразных обезьян. Благодаря более длинному поясничному отделу позвоночник у предлюдей мог изгибаться в форме буквы s, когда они передвигались в выпрямленном положении. Без этого было бы невозможно сохранять равновесие при прямохождении. Подобное строение позвоночника у представителей рода данувиев соотносится с особенностями строения бедра и большеберцовой кости, на которую, как нам удалось установить, приходилась нагрузка при выпрямлении тазобедренного и коленного суставов.
Выходит, наиболее удивительным характерным признаком этого нового вида была возможность сохранять равновесие в положении стоя при выпрямленных коленном и тазобедренном суставах и сгибать при этом поясничный отдел позвоночника. Когда сегодняшние человекообразные обезьяны становятся на две ноги, колени и таз у них все время остаются согнутыми[78]. Поясничный отдел позвоночника у них слишком короткий, чтобы они могли стоять вертикально, выпрямив тазобедренный сустав. Даже когда они лазают по деревьям, они сгибают эти два сустава, а также голеностопный сустав. При этом наибольшая нагрузка приходится на их руки. Найденные нами кости представителя рода данувиев свидетельствуют о строении тела, совершенно отличном от шимпанзе, горилл и орангутанов. Когда Удо лазал по деревьям, основную работу выполняли его ноги, а руками он пользовался только, чтобы за что-нибудь держаться. Эти отличительные особенности делают данувия претендентом на звание последнего общего предка человека и человекообразных обезьян! Грубо говоря, сверху он похож на обезьяну, а снизу – на предчеловека.
Пока что нам неизвестно, спускались ли Удо и его сородичи на землю, чтобы переходить от одного дерева к другому. Чтобы выяснить это, нам нужно более подробно изучить строение его стопы. Возможно, они просто передвигались по растущим между деревьями вьющимся растениям. Лазая таким образом и используя лианы в качестве опоры, они могли доставать даже те плоды, которые росли на самых дальних ветках[79].
Наверняка данувий мог и при помощи рук перепрыгивать с ветки на ветку. Однако, судя по его локтевому суставу и сравнительно слабо изогнутым костям пальцев, это не было его любимым способом передвижения. Предположительно, на «канатах» данувий висел достаточно редко, скорее он стоял в переплетении веток и лиан. Подобное поведение как результат приспособления к окружающей среде до сих пор не наблюдалось у человекообразных обезьян. Мы считаем, что это первое проявление манеры передвижения, из которой позднее разовьется постоянное прямохождение. Дело в том, что строение тела шимпанзе и горилл рассчитано на манеру передвижения, при которой во время ходьбы и лазания по деревьям руки играют решающую роль, и поэтому они не могут представлять собой отправную точку для появления прямохождения.
Следовательно, данувий является возможным предшественником последнего общего предка шимпанзе и человека, а с точки зрения его манеры передвижения – тем самым недостающим звеном между четвероногими человекообразными обезьянами и двуногими людьми. Поэтому человекообразная обезьяна, найденная в немецком регионе Алльгой, играет ключевую роль в понимании того, как «человек возвысился над царством животных».
Чуть менее 5 миллионов лет спустя после эпохи данувиев, то есть приблизительно 7,4 миллиона лет назад, обширные территории на полюсах земли обледенели, возвещая начало третьего этапа эволюции человекообразных обезьян. Тогда на всей западной части Антарктики образовался ледник, который теперь покрывал уже весь южный континент. Гренландия также скрылась под толстым ледяным панцирем. После полного оледенения полярных регионов мир стал таким, каким мы его сегодня знаем.
Это мир грекопитека Фрейберга, чьи останки возрастом в 7,2 миллиона лет были найдены в греческом Пиргосе и болгарском регионе Азмака.