Эмерсон говорит о таких людях: «Полюби свое дитя, люби своего лесоруба, будь добродушен и скромен, пусть у тебя будет эта добродетель, и никогда не прикрывай свое холодное честолюбие неправдоподобной нежностью к чернокожим, что живут за тысячу миль от тебя. За любовью к дальнему прячется злоба к ближнему». Человека можно судить по его делам, а не по чувствам; и если в этих делах постоянно присутствуют себялюбие и горечь, если дома с ужасом слышат его приближающиеся шаги и испытывают радостное облегчение, когда он уходит, то насколько же пусты его слова сочувствия к страждущим и униженным, насколько бесполезно его участие во всяких благотворительных обществах!
Источник слез может брать свое начало в колодце сочувствия, но чаще всего он вытекает из темного омута себялюбия; когда себялюбию мешают, оно выливается в слезы. Сочувствие – это глубокая, тихая, невыразимая чуткость, которая проявляется в постоянном самозабвении и кротости.
Способные к сочувствию люди не вспыльчивы и не порывисты, они всегда сдержанны, тверды, спокойны, непритязательны и милосердны. Их невозмутимую манеру при виде страданий других людей неглубокие умы нередко принимают за равнодушие, но сочувствующий и проницательный глаз распознает в их спокойной силе и стремительности, с которой они приходят на помощь, пока другие мечутся и заламывают руки, глубочайшее, искреннее сочувствие.
Отсутствие сочувствия проявляется в цинизме, злобном сарказме, едких насмешках, колкостях и издевках, гневе и осуждении, а также в отвратительной фальшивой сентиментальности, которая выдается за сочувствие, но в реальности им не является.
Источник безразличия – себялюбие; источник сочувствия – любовь. Самовлюбленность порождается невежеством; любовь сопутствует знанию. Людям свойственно считать себя отделенными от своих собратьев, с отдельными целями и интересами; они уверены, что правы, а другие ошибаются. Сочувствие поднимает человека над такой обособленной и сосредоточенной на себе жизнью и позволяет ему читать в сердцах других, думать и чувствовать вместе с ними. Он ставит себя на их место и как бы становится ими. Как выразился Уитмен[18]: «Я не спрашиваю раненого». Задавать вопросы страдающему существу неуместно. Ему нужна помощь и забота, а не любопытство; и тот, кто сочувствует, – помогает.
Сочувствующий человек не может хвастаться, и там, где появляется самовосхваление, сочувствие исчезает. Если кто-то говорит о своих многочисленных добрых делах и жалуется, что в ответ с ним плохо обошлись, значит он не совершал добрых дел и еще не достиг той самозабвенной скромности, в которой заключается сладость сочувствия.
Сочувствие в его подлинном и глубоком смысле – это единство с другими в их стремлениях и страданиях; человек, способный сочувствовать, как бы состоит из многих людей, он смотрит на все с разных сторон, а не только со своей.
Он видит глазами других, слышит их ушами, думает их умом и чувствует их сердцами. Таким образом, он способен понять людей, сильно отличающихся от него; ему открывается смысл их жизни, и он объединяется с ними в духе доброй воли. Бальзак сказал: «Бедные зачаровывают меня; их голод – мой голод; я нахожусь с ними в их домах; я терплю их лишения; я чувствую лохмотья нищего на моей спине; на время я становлюсь бедным и презираемым человеком». Это напоминает нам высказывание одного учителя, превосходящего величием Бальзака: «Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне»[19].
Сочувствие открывает сердца всех людей, так что у нас возникает духовное единство с ними, и, когда они страдают, мы чувствуем их боль; когда они радуются, мы радуемся вместе с ними; когда их презирают и гонят, мы духовно нисходим вместе с ними в бездну и принимаем в свое сердце их унижения и беды; и тот, кто обладает этим связующим, объединяющим духом сочувствия, никогда не будет циником, не станет никого осуждать и выносить бездумные и жестокие приговоры своим собратьям; потому что благодаря чуткости своего сердца он всегда с ними и разделяет их боль.
Но чтобы достичь такого зрелого сочувствия, необходимо, чтобы человек много любил, много страдал и познал темные глубины скорби. Оно возникает из знакомства с глубочайшими переживаниями, когда из сердца полностью выжигаются тщеславие, бездумность и себялюбие. Человек не будет испытывать истинного сочувствия, если он хотя бы в какой-то мере не побыл «мужем скорбей и изведавшим болезни»[20], но скорби и болезни должны пройти, превратившись в доброту и спокойствие.
Если человек очень страдал и научился особой мудрости, то он сможет понять чужие страдания и помочь одним только сочувствием; когда человек сделан совершенным «через страдания»[21], он становится центром отдохновения и исцеления для скорбящих и разбитых сердец, которых постигают несчастья.
Как мать чувствует муки своего страдающего ребенка, так и человек, исполненный сочувствия, понимает муки страдающих людей.
Это самое высокое и святое сочувствие; даже гораздо менее совершенное сочувствие – великая сила добра, – необходимое повсюду и ежедневно. Радуясь тому, что в каждой сфере жизни есть по-настоящему сострадательные люди, мы в то же время видим, как часто можно столкнуться с бесчувственностью, раздражительностью и жестокостью. Эти качества, присущие черствым людям, также приносят страдания, и кто-то терпит неудачу в своих делах исключительно из-за своего сурового нрава. Человек вспыльчивый, обидчивый или жесткий, холодный и расчетливый, в котором иссякли источники сочувствия, даже если в остальном он талантлив, в конце концов едва ли избежит катастрофы в своих делах. Его вздорность в одних случаях или же холодная жестокость в других постепенно отдалят его от окружающих и от тех, кто непосредственно связан с ним по роду деятельности, так что составные части процветания будут исчезать из его жизни, оставляя его одиноким неудачником и, возможно, в безысходном отчаянии.
Даже в обычной коммерческой деятельности сочувствие является важным фактором, ведь люди всегда тянутся к тем, кто обладает добрым и приятным характером, предпочитая иметь дело с такими партнерами, а не с теми, кто известен своим жестким и отталкивающим нравом. Во всех сферах, где важную роль играет непосредственный личный контакт, отзывчивый человек со средними способностями всегда будет иметь преимущество перед человеком с большими способностями, но лишенным сочувствия.
Если священнослужитель или духовное лицо позволит себе насмешку или недоброжелательное высказывание, то это нанесет серьезный ущерб его репутации и влиянию – особенно влиянию, потому что даже те, кто восхищается его достоинствами, из-за допущенной недоброжелательности начнут относиться к нему с меньшей симпатией.
Если деловой человек исповедует какую-либо религию, люди будут ожидать, что она окажет благотворное влияние на его коммерческую деятельность. Но если по воскресеньям он будет славить кроткого Иисуса, а всю остальную неделю усердно и хватко поклоняться мамоне, это повредит его делам и существенно подорвет процветание.
Сочувствие – это универсальный духовный язык, который понимают и ценят все, даже животные. Ведь все существа и создания подвержены страданию, и эта общность болезненного опыта приводит к пониманию сочувствия.
Себялюбие побуждает людей защищать себя за счет других; сочувствие же побуждает их защищать других, жертвуя собой; и в этом самопожертвовании нет настоящей и окончательной потери, ибо в то время, как удовольствия от себялюбия малы и немногочисленны, благословения от сочувствия велики и многообразны.
Может возникнуть вопрос: «Как может деловой человек, целью которого является развитие своего дела, практиковать самопожертвование?» Любой может практиковать самопожертвование, где бы он ни находился, в той мере, в какой он способен это понять. Если кто-то утверждает, что не может практиковать какую-то добродетель, значит обстоятельства здесь ни при чем. Усердие в коммерческой деятельности вполне совместимо с самопожертвованием, ведь преданность делу, даже если это торговля, не является себялюбием, она может быть бескорыстной. Я знаю одного делового человека, который, когда конкурент, пытавшийся вычеркнуть его из деловой жизни, вычеркнул себя и потерпел неудачу, помог ему снова заняться предпринимательством. Поистине прекрасный акт самопожертвования; и человек, который так поступил, сегодня является одним из самых успешных и процветающих представителей делового мира.
Самый преуспевающий коммивояжер из всех мне известных был переполнен неиссякаемой добротой и дружелюбием. Он был столь же невинен во всем, что касается «хитростей коммерции», как новорожденный младенец, но его большое сердце и мужественная честность помогали ему обретать верных друзей всюду, где бы он ни бывал. Люди были рады видеть его у себя в конторе, лавке или на фабрике из-за доброй и ободряющей атмосферы, которую он приносил с собой, и потому, что он вел дела честно и добросовестно. Этот человек добился успеха исключительно благодаря сочувствию, настолько чистому и свободному от какой бы то ни было игры, что он сам, вероятно, стал бы его отрицать. Сочувствие не может помешать успеху. Это себялюбие все разрушает и уничтожает. По мере роста доброжелательности растет и процветание человека. Все интересы взаимны, и все они зависят от одних и тех же факторов, а поскольку сочувствие расширяет сердце, оно расширяет и круг влияния, способствуя тому, что благ, как духовных, так и материальных, становится все больше.
Вот четыре качества, составляющие великую добродетель сочувствия.
1. Доброта.
2. Щедрость.
3. Кротость.
4. Проницательность.