Он кивнул.
— У тебя прекрасные волосы.
— Когда я вырасту, я хочу сняться для “Плейбоя”, — призналась я.
— Не стоит.
— Почему? — расстроилась я.
— Потому что “Плейбой” — для шлюх, — объяснил он. — А ты разве шлюха?
— Не знаю, — сказала я. Я не считала себя шлюхой, но полной уверенности у меня не было.
— Так знай, ты не такая, поэтому ни для какого “Плейбоя” сниматься не будешь.
Нам принесли еду, так что мы положили салфетки на колени и принялись за дело. Через пару минут мистер Вуозо заговорил:
— А вот если ты будешь гулять с тем черным парнем, то станешь шлюхой.
— Неправда.
— Правда.
— Он лучше вас, — обиделась я. — Он меня трогает только тогда, когда я не против.
На это мистер Вуозо не нашелся что ответить. Даже есть перестал. Сидел как истукан. Я знала: он хочет, Чтобы я посмотрела на него и почувствовала себя виноватой за то, что ему так плохо и стыдно. Но мне было наплевать. Я напилась, ела вкусную энчиладу, а в кармане у меня лежал нож, и после коктейля мистера Вуозо я даже начала думать, что могла бы пустить его в ход.
На десерт я заказала жареное мороженое — растаявшее и с корочкой сверху. Мистер Вуозо заявил, что ничего не будет, но, как только принесли мой десерт, попросил кусочек.
— Не дам, — отказала я. Такой вкуснятиной я не собиралась делиться.
Я думала, что он все равно попробует кусочек, раз уж он за все платит и формально мороженое принадлежит ему, но ошибалась. Он только посмотрел на меня расстроенным взглядом и опустил ложечку обратно в чашку кофе.
По пути домой я переложила нож обратно в карман джинсов.
— Он тебе нравится? — поинтересовался мистер Вуозо.
— Да.
— Это хорошо, — сказал он. — Я рад.
— Думаю, вы можете его забрать.
— Ты мне доверяешь?
Я пожала плечами.
— Да мы почти доехали.
— Вот когда доедем, тогда и вернешь, — решил он.
Внезапно я забеспокоилась, что сейчас все и начнется. Что в обмен на ужин, нож и то, что он не попробовал мое мороженое, он будет делать со мной всякие неприятные вещи. В обмен на мое молчание. Я хорошо провела вечер и теперь боялась, что больше такое никогда не повторится.
— Я все еще могу на вас донести, — заявила я. — Я еще не до конца решила.
— Я понимаю, — кивнул он.
Когда мы доехали до дома, он остановился и выключил двигатель. Мы посидели еще немного, не отстегивая ремни.
— Скоро война с Ираком начнется, — подал наконец голос мистер Вуозо.
— Я знаю.
Папа в последние дни только об этом и говорил. И как глупо ждать, пока пройдут праздники. И что Кувейт горит, а президент хочет удостовериться, что люди потратят деньги на рождественские подарки. Папа заявил, что в знак протеста не будет никому в этом году покупать подарки. И что его подарок мне — осознание того, что мой отец не пешка в руках режима.
— Меня, наверное, призовут, — продолжил мистер Вуозо.
— Это плохо.
— Ты будешь мне писать?
— Конечно.
— Хорошо бы, — кивнул он.
— Вот ваш нож, — сказала я, вытаскивая его из кармана.
— Вот видишь? Ты можешь мне доверять, — произнес он, забирая нож себе.
— Мне пора, — решилась я и вылезла из машины. Улицу освещали только фонари. У нас в квартале оставалось еще много незаселенных домов, и по вечерам ни в одном из окон не горел свет.
Как только я подошла по тропинке к дому, то услышала, как меня кто-то зовет. Я обернулась и увидела Гила, который выносил мусор.
— Привет, — поздоровался он, разглядывая грузовичок мистера Вуозо. Тот все еще сидел внутри.
— Ты что, была в его машине? — спросил Гил.
— Нет.
— Не была?
— Я вышла прогуляться, — объяснила я.
— А я думал, ты в машине.
— Да я же на тропинке стояла, — сказала я.
Он промолчал.
— Ну, спокойной ночи, — попрощалась я.
— Спокойной, — ответил он.
Я немножко разнервничалась из-за того, что он меня увидел, но еще больше меня волновал вопрос, звонил ли папа. Когда я зашла в дом и проверила автоответчик, то обнаружила только одно сообщение от мамы. Я набрала ее номер.
— Ты где была? — спросила она.
— В душе.
— Что, целый час? — не поверила она.
— Я просто забыла проверить автоответчик, когда вышла.
— А где отец? — поинтересовалась она.
— У Тэны.
— Он что, там ночует? Он ведь не остается у нее ночевать, нет?
— Нет, — соврала я. — Конечно, нет.
— Ты еще слишком маленькая, чтобы бросать тебя на ночь одну.
— Он никогда там не ночует.
— Это в его же интересах.
— Да ты не волнуйся, — успокоила ее я.
— Не надо меня успокаивать, терпеть этого не могу.
— Извини.
— Ты рада, что скоро Рождество?
— Да.
— Что-то не похоже.
— Да рада, рада.
— Надеюсь, тебе понравятся подарки, — сказала мама. — Я на них целое состояние просадила.
— Конечно, понравятся.
— Мне ничего не покупай, — заявила она. — Мне ничего не надо.
— Ладно, — согласилась я. Я не стала говорить ей, что, даже если бы я хотела сделать ей подарок (а я не хотела), то папа бы мне не позволил. Он даже не стал покупать елку, в знак протеста против того, что война откладывается. Вместо этого взял и украсил маленькими белыми лампочками большой фикус у окна.
— Послушай, — заговорила мама, — тебе нравится там жить? Ну, с твоим отцом?
— Да ничего, — осторожно сказала я. Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее, потому что еще не поняла, какой ответ она хочет услышать.
— Мы с Барри расстались, — добавила она.
— Что?
— Он забрал свои вещи.
— О-о… — Я не хотела выдавать своего огорчения, но на секунду мне стало очень больно от мысли, что я его теперь никогда не увижу.
— И, знаешь, тут без тебя немного одиноко, — призналась мама.
— Ну, мне жаль, — ответила я. — В смысле, по поводу Барри.
— А знаешь что? — встрепенулась мама. — Мне вот совершенно не жаль. Потому что он — говнюк. Надо сказать, Джасира, я себя ужасно чувствую из-за того, что произошло прошлым летом. Из-за того, что приняла его сторону, а не твою.
— Да все в порядке.
— Нет, — возразила он, — не в порядке. Совсем не в порядке.
— Ну, — протянула я, — наверное, мне сначала нужно год этот доучиться. Мне нравится местная школа.
— О, — произнесла она, — я об этом не подумала.
— Я тут многому научилась.
— А я думала, она тебе не нравится, — удивилась мама.
— Нет, нравится.
— Я думала, тебе не нравится папа.
Я не знала, что на это ответить. С одной стороны, она была права. Мне не нравился папа. Но я к нему привыкла. И я не хотела переезжать к маме и привыкать к ней. Это все слишком трудно.
— Ну, — сухо сказала мама, — наверное, я тебя неправильно поняла. Что ж, увидимся на следующей неделе. Спокойной ночи. Пока.
И она повесила трубку.
Я знала, что она разозлилась и хотела, чтобы я это знала. Она хотела меня напугать. Обычно такое срабатывало. Но сегодня я чувствовала себя счастливой. Из-за того, что папа не позвонил, пока меня не было дома. Из-за того, что мама разозлилась и теперь перестанет донимать меня просьбами вернуться. Из-за того, что обнаружила застрявший кусочек карамели между зубов, достала его языком и вспомнила, каким сладким был этот вечер.
Когда назавтра папа вернулся от Тэны, я рассказала ему, что мама хочет вернуть меня обратно.
— Что? — возмутился папа. — Кем она себя, черт возьми, возомнила?
— Не знаю.
— Тебя надо хотя бы этот год доучиться.
— Я ей так и сказала.
— Тебе же тут нравится, — добавил он.
— Я знаю.
— Ты никуда не поедешь, — продолжил папа. — Поверить не могу, что она до такого опустилась. Звонит за моей спиной и пытается тебя выкрасть.
— Да я не хочу уезжать, — попыталась я его успокоить.
— Конечно, не хочешь! — воскликнул он. — С чего бы тебе этого хотеть?
Это был один из самых чудесных дней, что мы провели вместе. Папа рассказал мне немножко про его свидание с Тэной — они собирались поехать вместе на мыс Канаверал. Там в марте собирались запустить шаттл, некоторые детали которого разрабатывали в том числе и папа с Тэной, поэтому их пригласили посмотреть. Я испугалась, что они и меня захотят взять, но папа спросил, смогу ли я пожить одна пару дней, и я с радостью согласилась.
Позже он поинтересовался, что бы я хотела съесть на рождественский ужин, и я выбрала индейку.
— Отлично, так и поступим.
Папа ушел к себе работать, а я решила прогуляться, втайне надеясь, что встречу на улице мистера Вуозо. Но его там не оказалось, и даже то, что я ждала на дорожке у его дома и сверлила глазами дверь, не заставило его выйти. Зато вскоре показалась Мелина.
— Джасира! — позвала она меня, выйдя на крыльцо.
— Да? — перевела я взгляд.
— Иди сюда, — потребовала она таким тоном, словно я сама должна была об этом догадаться.
Я подошла к ее дому.
— Ты что, вчера сидела в машине мистера Вуозо? — спросила она.
— Что? — Я постаралась изобразить удивление.
— Гил сказал, что видел тебя вчера в его машине.
— Меня там не было, — возразила я, глядя ей прямо в глаза. Я слышала по телику, что вруны никогда не смотрят в глаза собеседнику.
— Н-да?.. — протянула она, явно мне не поверив.
— Правда не было, — повторила я.
— Иди сюда, — позвала она, заходя в дом.
Я прошла внутрь, и мы поднялись на второй этаж, куда я раньше не заходила, а потом спустились в холл. Кругом висели пейзажи, изображающие Йемен и туалетные дырки, которые рыл Гил.
Ванная комната Мелины совершенно не походила на ванную Вуозо. Простая и современная, а на кранах написано по-французски: “Горячая вода” и “Холодная вода”.
— Держи, — сказала Мелина, залезая в шкафчик и доставая оттуда пачку тампонов. — Извини, что раньше не дала. Я была не права.
— Да у меня уже есть тампоны.
— Рано или поздно они кончатся, — заявила она, — тогда возьмешь мои. А когда закончатся и эти, просто приди и скажи мне об этом, ладно?