— Скажите, что вам нужно, оттуда.
— Черт побери! — выругался он. — Я же велел тебе прийти ко мне, как только этот парень уберется.
— А я не хочу, — заявила я.
— Неужели?
Я покачала головой. Еще секунду он постоял на ступеньках. Затем спустился и подошел прямо к окну. Он не обратил внимания на бархатцы, которые папа высадил под подоконником, и встал прямо на них.
— Чем ты занималась с этим ниггером? — спросил он.
— Ничем.
— Или ты скажешь, чем вы занимались, или я расскажу твоему папаше, что этот негрила был у тебя, и мне наплевать, изобьет он тебя до смерти или нет.
У меня аж дыхание сперло, когда он заговорил о папиных побоях.
— Пожалуйста, не говорите папе, что Томас тут был, — попросила я.
— Просто скажи, чем вы с ним занимались, вот и все.
Я промолчала.
— Ты что, позволила ему себя трахнуть?
Я все еще молчала.
— Господи Иисусе, — выговорил он.
— Вы пообещали, что не будете на меня доносить, — сказала я.
— Господи Иисусе, — повторил он снова.
Первым делом, войдя домой, папа поинтересовался:
— Чем это так пахнет?
— Пахнет? — Я глубоко вдохнула, демонстрируя, что не понимаю, о чем это он.
— Тут чем-то воняет, — повторил он, принюхиваясь повсюду.
— Я не чувствую.
— Может, из мусорки? — предположил папа и открыл дверцу под раковиной. Мешок был набит битком. — Вынеси мусор, Джасира.
Я кивнула и пошла завязывать на пакете узел.
— Если ты не будешь выполнять свои обязанности, у нас заведутся тараканы, — предупредил папа. — А если у нас заведутся тараканы, за услуги дезинсектора ты будешь платить из своего кармана.
— Ладно.
— А это очень дорого, — добавил он.
Я думала, что папа попросит заодно выбросить и Снежка, но он промолчал. Наверное, забыл. Но я не стала ему напоминать. Я понимала, что он мертв, но все равно выбрасывать его в мусорный контейнер мне совсем не хотелось.
Назавтра в школе Томас стал расспрашивать меня, что произошло с мистером Вуозо.
— Ничего, — ответила я. — Он потом приперся и хотел со мной поговорить, но я ему дверь не открыла.
— О чем это он хотел с тобой поговорить?
— Откуда я знаю, — соврала я.
Томас умолк на секунду.
— Он что, в тебя втюрился? — наконец спросил он.
— Что?
— Он тебя любит? — повторил он.
— Нет, — сказала я, хотя мысль о том, что Томасу так кажется, представилась мне интересной.
— Он с тобой разговаривает так, словно в тебя влюблен, — объяснил Томас. — Понимаешь, когда влюбляешься, всегда начинаешь так командовать, как он. Со стороны это особенно заметно.
— Не думаю, что он меня любит, — с сомнением произнесла я.
— Но это возможно.
— Вряд ли, — повторила я.
Но до конца этого дня я только и делала, что думала о словах Томаса. Мне-то всегда казалось, что я мистеру Вуозо не нравлюсь, что он просто так развлекается. Мне даже в голову никогда не приходило, что тут может быть что-нибудь еще.
В классе мы с Дениз стали обмениваться записками. Она написала: “У мистера Джоффри есть подружка. Поверить не могу” — и пририсовала грустную рожицу с крошечной слезинкой на щеке.
Я ответила: “Ты уверена?” — и она прислала новую записку: “Да. Он наконец прочел мой гороскоп и сказал, что для его девушки все полностью совпало”.
“А что там было?” — поинтересовалась я.
“Что Близнецы в этом месяце будут сверкать невообразимой красотой и обретут успех в работе. Ох. Он прямо меня лицом ткнул в это место”, — писала Дениз.
“Может, он просто хотел, чтобы ты остыла к нему?” — предположила я.
“Нет, он хотел меня отшить, и пожестче”, — ответила она.
“Сочувствую”, — написала я в ответ.
Потом Дениз спросила, как у меня дела с мистером Вуозо, и я сказала, что все хорошо. Я не стала ей говорить, что он разозлился из-за моего интервью, и что вчера он меня напугал, и что, возможно, он в меня влюблен.
Дениз в ответ написала, что она мне завидует. “Тебе так повезло, — гласила записка, — постарайся выяснить, когда у него день рождения, и тогда я напишу ему хороший гороскоп”.
Вернувшись из школы домой, я сделала уроки. Потом включила телевизор и начала гладить. С тех пор как я лишилась подработки у Вуозо, папа начал платить мне за глажку его рубашек. Теперь он не носил их в прачечную, а давал мне по полтора доллара за каждую. Он сказал, что, если я буду плохо гладить, он снова начнет отдавать их в прачечную.
Каждая рубашка занимала у меня где-то пятнадцать минут, и, когда около шести раздался звонок в дверь, я обработала уже пять штук. Я пошла к двери, но, вместо того чтобы сразу ее открыть, сначала посмотрела в маленькое окошко, кто там. Увидев мистера Вуозо, я открыла окно и поздоровалась.
— Привет, — поздоровался он в ответ. По сравнению со вчерашним днем он выглядел гораздо спокойнее. — Можно мне войти?
— Не знаю, — сказала я. — Папа должен скоро прийти.
Мистер Вуозо бросил взгляд на часы.
— Думаешь? — спросил он. — Вообще-то еще рано.
— Может, так поговорим? — предложила я.
— Конечно, — согласился мистер Вуозо. Тем не менее мне показалось, что он немного расстроился.
— Все в порядке? — спросила я.
— Ну, — начал он, — я вообще-то пришел извиниться за свое вчерашнее поведение. Мне очень жаль.
— Да ничего страшного.
— Нет, — возразил он, — это не так. Я не имел права так с тобой говорить.
Я промолчала. Для меня не было счастливее минут, когда мистер Вуозо раскаивался в своих поступках.
Он глубоко вздохнул.
— А еще я хотел попрощаться, — сказал он.
— Попрощаться?
— Меня призвали, — кивнул он.
Я посмотрела на него сквозь стекло. Сегодня он стоял на ступеньках и, пока мы говорили, склонялся ко мне все ближе и ближе.
— Но война же закончилась, — не понимала я.
Он усмехнулся.
— Война-то закончилась, — объяснил он, — но гуманитарная помощь им все равно нужна.
Я все равно ничего не понимала. Папа ведь сказал, что мистера Вуозо скорее всего не призовут. Правда, вполне возможно, папа сам не понимал толком, о чем говорит. Он почти всегда говорил о вещах, о которых не имел ни малейшего представления.
— Вас что, даже убить могут? — спросила я.
— Не думаю, — успокоил меня мистер Вуозо. — Во всяком случае, я на это надеюсь.
— Я не думала, что вам придется уезжать, раз война уже кончилась.
— Для меня это тоже стало неожиданностью.
— Я не хочу, чтобы вы уезжали, — призналась я.
— Я вернусь, — пообещал он.
Я не знала, как мне на это ответить.
— Ну ладно, — решился он. — Пока.
Я смотрела, как он разворачивается и спускается по ступенькам. Когда он прошел уже половину дорожки, я закричала:
— Стойте! — и открыла дверь.
Он остановился и повернулся ко мне.
— Можете зайти, — сказала я.
Он подумал секунду, кивнул и пошел обратно к дому. За ним тянулся аромат его одеколона. Осмотревшись в гостиной, он плюхнулся в папино кресло.
— Иди сюда, — позвал он. — Посиди со мной.
Я не двинулась с места. Мне понадобилась где-то минута, чтобы привыкнуть к тому, что он снова стал со мной милым.
— Спасибо, что не рассказали папе про Томаса, — поблагодарила я.
— Томаса? — не понял он.
— Моего друга, который тут был вчера.
— О, — вымолвил он. — Я не очень хочу это обсуждать.
— Извините.
— Может, подойдешь поближе?
Я медленно сделала несколько шагов.
— Посиди со мной, — повторил он, похлопывая себя по коленям.
Как только я села, я почувствовала его член. Я понимала, что он снова хочет делать со мной всякое такое, и знала, что должна его слушаться, раз его призвали на войну. Правда, главным образом мне казалось, что я должна заняться с ним сексом, потому что уже проделывала это с Томасом, и мистер Вуозо был в курсе. Я боялась, если я откажусь, он спросит, почему же я с Томасом на это согласилась и чем он хуже его. А я не знала, как ответить на такой вопрос.
Я сидела у него на коленях, и скоро он начал гладить руками мою грудь. Сначала он задрал мне рубашку, потом лифчик. Затем он начал трогать грудь и ущипнул меня за сосок.
— Ой! — вскрикнула я, прикрывая рукой грудь. — Не делай так.
Он прекратил меня щипать, правда, очень странно при этом на меня посмотрел. Как будто я сказала что-то очень смешное.
— Ладно, — согласился он. — Буду делать что-нибудь еще.
Он велел мне встать на колени, потом расстегнул штаны и засунул член мне в рот. Сначала он сам двигал мою голову так, как ему нравилось, а потом убрал руки, и я уже делала все сама. Когда я начала сосать как-то не так, он взял меня за уши и еще раз показал, как надо делать правильно.
Через несколько минут он велел мне остановиться и встать. Затем он расстегнул на мне джинсы, и я сняла их, оставшись в одних трусиках. Потом он велел мне лечь животом на журнальный столик и вошел в меня сзади. Это было совсем как с Томасом вчера, когда я была голой, а он нет. Но только мистер Вуозо не ласкал меня, как Томас. Он только вдавливал мою голову в ковер.
Несколько минут мы двигались в такт, потом он вытащил член и приказал мне встать. Он уселся обратно в папино кресло и снова засунул член мне в рот. Я мужественно рассчитывала проглотить всю сперму, но в последний момент он вытащил член и направил его мне на лицо. Сперма попала мне на губы, немножко на щеку. — Как хорошо, — пробормотал он, убирая пенис в штаны.
— Как же мне было хорошо.
Потом он застегнул джинсы и сказал, что будет вспоминать обо мне в Ираке.
После того как он ушел, я прижала руки к лицу, чтобы сперма не капала на пол. Я чувствовала, как она стекает с моего лица. Голой я прошла в ванную, стараясь не запачкать ковер. Там я залезла в душ, избегая смотреть в зеркало. Я не хотела видеть себя такой.
В душе я страшно затосковала по Томасу. Мне хотелось сказать ему, что он был совершенно не прав насчет любви мистера Вуозо. Хотелось сказать, что надо было послушать его и не открывать мистеру Вуозо дверь.