— Если она хочет вернуться, мы должны ее отпустить, — заметил Гил.
— Ты серьезно? — спросила Мелина. — Ты правда хочешь вернуться домой?
— Я не хочу вам мешать, — пробормотала я.
— Дай сюда кошку, — попросила Мелина.
Я открыла мешок и передала Снежка Мелине. Подходя к кухне, она заявила:
— Я хочу, чтобы ты взяла свои вещи и положила их обратно в шкаф.
— Хорошо, — согласилась я.
— Если она хочет вернуться, мы не должны ей мешать! — сказал ей вслед Гил.
— Она этого не хочет! — отрезала Мелина.
Гил наблюдал за мной, пока я брала мешок и поднималась по лестнице. Мило с его стороны было за меня заступиться. Поэтому я решила не расстраивать его и не говорить, что Мелина на самом деле права: я вовсе не хотела возвращаться домой.
На ужин Мелина приготовила цыпленка-тетраццини. Она сделала специальный соус, которым мы поливали рис. Все пришли к единогласному мнению, что это ужасно вкусно. После ужина Гил занялся посудой, а Мелина позвала меня с ней наверх. Голос у нее был серьезный, и я решила, что она, наверное, снова хочет посмотреть на мой синяк. Но вместо этого мы пошли к ней в комнату, где она попросила меня присесть на кровать. Потом она достала из прикроватной тумбочки “Плейбой” и положила его прямо передо мной.
— Откуда он у тебя? — спросила она.
Я не ответила. Я знала, что она меня и пальцем не тронет. Просто мне было ужасно стыдно.
Через секунду она открыла журнал и пролистнула пару страниц.
— Я бы не имела ничего против этого журнала, если бы они не злоупотребляли так ретушью, — сказала она. — Если бы они просто показывали нормальных голых женщин, я бы это пережила, правда.
— А что такое ретушь? — спросила я.
Мелина перелистнула несколько страниц и указала мне на одну из фотографий. На ней была изображена девушка в конюшне, которая наклонилась к седлу так, что была видна вся ее попа.
— Видишь, какая гладкая у нее тут кожа? — спросила Мелина, показывая мне на обратную сторону бедер девушки.
Я кивнула.
— А у нее наверняка целлюлит. Но в журнале его закрасили, чтобы кожа казалась идеальной. А мужчины смотрят на такие картинки и думают, что обычная женщина должна выглядеть именно так. И женщины смотрят на эти фото и тоже думают, что должны так выглядеть.
— Женщины смотрят на такие фотографии? — удивилась я, вспоминая папину тираду по этому поводу.
— Конечно. Почему бы и нет?
Я пожала плечами.
— Они смотрят на такие фото и начинают думать, что они уродины.
— О… — Я задумалась на секунду, а потом спросила: — А что, если женщина смотрит на такие фотографии и ей становится хорошо?
— Такое тоже может быть, — кивнула Мелина, — с тобой именно так происходит?
Я промолчала.
— Ну, это ведь очень сексуальные фотографии.
— Наверное, — выдавила я.
— Но самое главное, — заключила она, закрывая журнал, — никого не должно касаться, как ты себя чувствуешь, глядя на такие журналы, — это твое личное дело.
Я кивнула.
— Но вот то, откуда девочка в твоем возрасте получила доступ к такому журналу, уже не твое личное дело. Понимаешь меня?
Я еще раз кивнула.
— Этот журнал только для взрослых, — добавила она.
Теперь она говорила совсем как папа.
— И если ты, например, нашла его, это одно дело, — продолжала Мелина, — но если тебе его дал какой-нибудь взрослый, это совсем другое. — Она сделала паузу. — Тебе его взрослый дал?
— Да.
— Твой отец?
— Нет.
Она вздохнула.
— Извини.
— За что?
— За то, что я читала журнал для взрослых.
— Не переживай, — сказала она и убрала журнал обратно в тумбочку.
Позже, когда мы втроем смотрели телевизор в гостиной, раздался стук в дверь. Открывать пошел Гил. Он вообще обычно делал все после ужина, потому что Мелина очень уставала.
— О, привет, — поздоровался он. — Проходите.
Я напряглась, ожидая увидеть папу, но пришел, оказывается, не он. Пришел мистер Вуозо. На нем были легкая куртка и бейсболка, а в руках он держал несколько конвертов. Войдя внутрь, он тут же снял бейсболку. Как только Мелина увидела его, то тут же выключила звук у телевизора. Наступила тишина, и мистер Вуозо повернулся в нашу сторону.
— Привет, — поздоровалась Мелина.
Мистер Вуозо открыл было рот, чтобы с ней поздороваться, но тут увидел меня и закрыл рот обратно.
— Что-то случилось? — поинтересовалась Мелина.
— О, — выдохнул мистер Вуозо, все еще сжимая конверты в руке. — Я… Мы сегодня по ошибке получили вашу почту, и миссис Вуозо попросила меня ее вам занести.
— Спасибо, — поблагодарил Гил, принимая у него конверты.
— Этот почтальон просто идиот, — сказала Мелина. — У нас ведь даже фамилии совершенно разные, верно?
Кажется, мистер Вуозо смутился, не понимая, пытается ли Мелина быть дружелюбной или нет.
— Да, — согласился он наконец, — он довольно безалаберный.
Мелина кивнула.
— Привет, Джасира, — поздоровался мистер Вуозо со мной, не грубо, а так, чтобы Мелина и Гил поняли, какие мы с ним друзья.
Я не ответила. Мне не хотелось с ним разговаривать. Если бы тут был папа, он бы наверняка заставил меня поздороваться в ответ, ведь мистер Вуозо был взрослым. Хоть папа его и ненавидел. Но Мелине и Гилу было на это наплевать. Они вообще никогда меня не заставляли.
Мистер Вуозо так и не ушел. Стоял и мял в руках бейсболку. Наверное, ждал, что Мелина объяснит ему, почему я здесь. Но она не собиралась этого делать. Вместо этого она сказала:
— Кстати, у нас кое-что из вашей почты тоже есть.
— О, правда? — удивился мистер Вуозо.
— А что? — поинтересовался Гил.
— Лежит у меня в тумбочке, — пояснила Мелина. — Может, поднимешься и заберешь?
Гил не сдвинулся с места, и тогда Мелина посмотрела на него таким взглядом, который я у нее почти и не видела. Этот взгляд словно заставлял Гила делать то, что ему велели, без малейших обсуждений.
— Конечно, — согласился Гил. — Сейчас принесу.
Мы все наблюдали, как он поднимается наверх. Пока его не было, я смотрела на Мелину, Мелина смотрела на мистера Вуозо, а мистер Вуозо, я в этом уверена, смотрел на меня.
— Ну, Джасира, — заговорил он, — ты, значит, теперь здесь время проводишь.
Я промолчала, все так же не отрывая взгляда от Мелины.
— А вот и Гил, — сказала она несколько секунд спустя, и мы все обернулись, чтобы посмотреть на него.
В руках у него был “Плейбой”. Он спустился и передал его мистеру Вуозо, который застыл на секунду, прежде чем взять его. Он выглядел таким шокированным, что я с трудом удержалась, чтобы его не пожалеть.
— Это ведь ваше, да? — уточнила Мелина.
Он, кажется, кивнул, но совсем незаметно.
— Отлично, — сказала она.
Мистер Вуозо взглянул на меня, и я тут же начала изучать свои ноги. Хорошо бы он ушел, думала я. Не чувствовать себя виноватой было чертовски трудно.
— Ну, — заговорил Гил, открывая дверь, — спокойной ночи.
Скоро дверь закрылась снова. Я подняла глаза. Гил запер дверь на засов, вздохнул и сказал, что пошел спать. Мелина ответила, что придет чуть позже. Как только Гил поднялся наверх и завернул за угол, она повернулась ко мне и спросила:
— Он что-нибудь еще с тобой делал?
Я вспомнила слова Гила о том, что Мелину нельзя расстраивать. Что не нужно рассказывать ей такое, что может ее взволновать, потому что тогда пострадает ребенок. Какая-то часть меня все еще была не против, чтобы ребенок немножко пострадал, как и я. Но вообще-то я этого не хотела. Мне-то ее ребенок не очень нравился, но Мелина его любила. И чтобы я и дальше нравилась Мелине, я должна была полюбить и ее ребенка. Ну, или хотя бы притвориться, что он мне нравится.
— Нет, — решилась я, — не делал.
— Ты уверена?
— Да.
— Я не хочу, чтобы ты с ним разговаривала, ясно?
— Да.
— И не смей чувствовать себя виноватой, — добавила она.
Я не стала спрашивать, откуда она поняла, что именно так я себя и чувствую. Только кивнула, и все. Потом она взяла щетку, которая теперь всегда лежала на журнальном столике, и начала расчесывать мне волосы.
— А можно я твои расчешу? — попросила я, и Мелина согласилась.
Расческа легко заскользила по ее прямым волосам. Никаких спутанных прядей, никаких колтунов. Никаких вылезающих локонов, как у меня. У Дорри будут такие же волосы, подумала я. И если мы втроем будем идти вниз по улице, любой прохожий сразу поймет, кто из нас ее настоящая дочь.
глава одиннадцатая
Всю неделю я ждала, что за мной придет папа, но напрасно. В школу меня каждый день отвозила Мелина, так что по утрам я его ни разу и не видела. Вечером я ужинала с Гилом и Мелиной. Не то чтобы я хотела его увидеть, нет. Но иногда я о нем думала: а чем он сейчас занимается? А что он ест? Что смотрит по телевизору? Боится ли бабушка до сих пор, что ее разбомбит Саддам? Мама звонила еще как-то раз, но опять в то время, когда Гила не было дома, а Мелина спала. На этот раз я подошла к телефону и почти решилась взять трубку, но в итоге струсила. Я боялась, что она велит мне возвращаться домой. Как только она надиктовала сообщение и повесила трубку, я стерла его с автоответчика.
Всю неделю, что я ждала папиного прихода, мне снились странные сны. Я не помнила, что мне снилось, но просыпалась всегда оттого, что со мной что-то происходило — я, например, задыхалась или кричала. Если я кричала, то ко мне сразу прибегала Мелина и включала свет. Но когда я задыхалась, я была одна. Пару раз я подумывала крикнуть понарошку, чтобы она пришла, но потом решила, что это не очень-то хорошо с моей стороны.
Когда я кричала, она приходила ко мне, говорила, что это всего лишь кошмары, потом ложилась ко мне и засыпала. Проснувшись утром, она всегда поражалась, как я умудряюсь высыпаться на такой ужасной кровати, и просила помассировать ей спину. Там, где ее спина соприкасалась с выпуклостью на кровати, оставались красные пятна, которые я и массировала. Она говорила, что у меня волшебные руки.