Сосредоточиться… глаза лучше закрыть — так видение четче…
Тот, у кого она работала… отец ребенка… Забеременев, она пришла к хозяину и все ему рассказала. В ответ он ударил ее и выгнал, даже не дав расчета… У женщины началось кровотечение, и добрые люди привели ее сюда.
— Доверься мне. — Я сжал безвольную руку, заглянул в глаза. — Я помогу…
Мокрые ресницы затрепетали.
— Ты?
— Я некромант и постараюсь…
— Нет! — Лицо женщины оживилось. Еще миг назад вялая рука вырвалась из моей ладони. — Нет! Уходи! Не надо!
— Но почему? Я всего лишь хочу помочь!
— Нет! Нет! — Беременная закрыла лицо руками, всхлипнула. Я ощутил ее страх — он как стена встал между нами. — Не прикасайся!
Сразу с двух сторон моих плеч коснулись руки. Справа сквозь рубашку в кожу впились костлявые, сухие пальцы священника, слева…
Внутри все сразу похолодело — этого прикосновения обычному человеку почувствовать было нельзя. Но я-то некромант.
— Отойди…
Пришлось подчиниться. Священник мигом занял освободившееся место и забубнил что-то о богах, которые видят все, душе, об испытаниях, подстерегающих каждого на жизненном пути, и о том, что надо стойко переносить все лишения, чтобы в конце жизни, переступив порог, получить достойную награду. Слушая его выразительный голос, женщина ненадолго расслабилась. Взор ее замутился, и лишь однажды лицо исказила боль, а по щеке скатилась слезинка. Именно в этот миг сердечко ее младенца остановилось окончательно.
Призрачная женщина в платье вдовы медленно погладила потерявшую ребенка мать и отступила назад. Она сделала свое дело. Но почему у меня осталось такое чувство, словно я совершил подлость?
Жесткие пальцы сжали локоть, заставили невольно вскрикнуть. Лицо мэтра Куббика было напряжено.
— Идем.
Ни на кого не глядя, некромант стал быстро пробираться к выходу, волоча меня за собой. Я же то и дело выворачивал шею, озираясь по сторонам. Смерть все еще витала где-то поблизости, и ужасно хотелось посмотреть ей в лицо.
— Нет, простите, нет! — Я уперся уже на ступенях.
— Что?
— Мы не можем этого так оставить! Мэтр, мы должны вернуться!
— Не кричите. — Мой начальник болезненно поморщился. — Вы знаете, молодой человек, в чем состоит наша профессия?
— Ну мы работаем со Смертью и…
— Вот именно! — Некромант поднял палец. — Работаем! Не сражаемся с нею, а работаем! Где-то даже сотрудничаем… Мы чувствуем Смерть, Смерть чувствует нас… Люди боятся Смерти и ненавидят ее. Скажу вам, юноша, больше — даже якобы бессмертные эльфы и те бледнеют и заикаются, услышав это слово. А уж нежить — она вовсе страшится потерять даже те жалкие крохи существования, которое принимает за жизнь. Смерть всесильна. Перед ней спасует любой. И лишь у нас, некромантов, есть возможность как-то договариваться с ней. Мы можем заключить, с ней сделку. Мы знаем то, что неведомо остальным: нам известна цена, которую можно заплатить Смерти за то, чтобы она оставила свою жертву в покое. Поэтому нас не просто уважают — нас боятся. Мы привлекательны и окутаны ореолом романтики с точки зрения обывателей и особенно представительниц женского пола. Им всем, — мой начальник криво усмехнулся, — очень интересно узнать, что такое нашла в нас она, чего нет у остальных? Как вы думаете, что это такое?
Я невольно бросил взгляд через плечо на распахнутые двери больницы:
— Ну, наверное, у нас есть наша сила…
— У нас есть пиво и сухарики. — Мэтр Куббик подошел к лошадям. — Ну и еще то, что у нас со Смертью особые отношения. Поедемте, выпьем!
Пить мне сейчас хотелось меньше всего, но спорить я не стал.
Через несколько минут мы придержали коней возле знакомой «Яблоньки». На сей раз здесь не стояло оцепление из городской стражи, двери ради летнего теплого дня были распахнуты настежь, несколько столов вытащили в палисадник, и подавальщицы бегали туда-сюда, обслуживая тех посетителей, которые желали промочить горло на вольном воздухе. Впрочем, таких было немного — в середине буднего дня у большинства нормальных людей есть дела. Вот ближе к вечеру тут яблоку с пресловутой яблони упасть станет негде.
Внутри полутемного трактира было пусто — мы оказались единственными посетителями, решившими не возвращаться с кружками пенного напитка на улицу, остались возле стойки. Трактирщик одарил мэтра Куббика внимательным взглядом, словно был шпионом и собирал сведения обо всех подозрительных людях города.
— Вам, Згаш, конечно, говорили, какую цену платит некромант за договор со Смертью? — прихлебнув пива, вернулся мэтр к недавнему разговору.
— Н-ну, в общем, да…
— И вы были готовы платить эту цену? Кажется, сейчас каждый выпускник Колледжа дает такую клятву?
— Д-да. — Несложно было догадаться, куда клонит мой начальник.
— И вы помните, что это за цена?
— Д-да…
— И вы только что там, в больнице, были готовы ее заплатить?
Ответить я не успел — в дверном проеме появился массивный силуэт. Мужчина был такого высокого роста, что по сравнению с ним трактирный вышибала казался хрупким подростком.
— Где он? — прогремел на все помещение низкий хриплый голос. — Мне там сказали, что он вошел сюда!
Мэтр Куббик воспользовался паузой, чтобы вплотную заняться пивом.
Трактирщик тут же атаковал новичка.
— Да вы не волнуйтесь так, уважаемый! — воскликнул он с профессиональной радушной улыбкой. — Присядьте, глотните кружечку холодного пивка или квасу, отдышитесь и расскажите, кого ищете! Я тут всех знаю. Если кто знакомый заходил ко мне сегодня или на днях, вмиг вспомню!
— Да чего там вспоминать! — выдохнул мужчина. — Только что, говорят, зашел!
— Кто?
— Этот… некромансер…
Я покосился на своего начальника. Тот пил пиво с таким видом, словно сидел у себя дома возле камина. То есть с полной самоотдачей. Трактирщик промолчал и выразительно стрельнул глазами на нашу парочку, мигом растеряв всю свою говорливость.
Мужчина вытаращил глаза. Его удивление можно было понять — на некромансера сидевший рядом со мной человек походил менее всего. Просто мастер, который улучил минуту и забежал глотнуть пивка, прежде чем опять окунуться в работу с головой.
— А… э-э…
Допив, мэтр Куббик смерил пришедшего долгим взглядом через плечо:
— Ну я некромант. Дальше что?
— Ага, — хищно заявил тот. — Вас-то мне и надо!.. Это что же такое делается, а? Совсем совести нету!
— Простите, не понял!
— Да я говорю. — Мужчина в сердцах шмякнул об пол колпак, который все это время тискал в руках. — Просто ужас, что творится! И когда же этому настанет конец?
— Чему «этому»? — Смотреть на собеседника через плечо не слишком удобно, и мэтр Куббик отвернулся к пиву.
— А вот это я у вас, господин хороший, хочу спросить, чего у нас в Пирожках творится! Просто ужас что! Сказать жутко!
— Так-так… С этого места поподробнее! — Мой начальник полез пальцами в блюдо с поджаренными сухариками и захрустел ими.
— А чего тут рассказывать… Собаки по ночам воют — раз. — Мужчина принялся загибать толстые пальцы. — Как к лошадям ни войдешь, они все в мыле стоят — два! Бабка Шестова, которую третьего дня схоронили, на четвертый день после поминок явилась — три… У самого Шеста дочка слегла — четыре… Корова моя, Ласточка, дохлого телка скинула — пять… Ну и на жальнике кошку какую-то черную видели — шесть… А ни у кого в Пирожках черной кошки отродясь не было!
— И это все? — Некромант посмотрел в кружку с таким видом, словно из пива внезапно что-то вынырнуло и погрозило ему пальцем. — А куры петухами не кричали?
— А должны были? — Мужик почесал затылок. — Не-а, вроде как не кричали…
— Вот когда закричат, тогда и поговорим. — Еще раз присмотревшись к пиву и решив, видимо, что внутри напитка никто не сидит и аппетита портить не собирается, мой начальник сделал добрый глоток, после чего опять захрустел сухариками. — А пока беспокоиться не о чем!
— Как это не о чем? — Мужчина не собирался сдаваться без боя. — Корова моя — раз… Кошка эта черная — два… Потом еще дочка Шестова…
— Уважаемый! — Мэтр подавил смиренный вздох. — Я же вас не учу, как надо пахать и сеять? Вот и вы не учите меня работать. Все в порядке. Все под контролем, понятно? Возвращайтесь в свои Булки и передайте, что беспокоиться не о чем! У меня настоящей работы полно, а вы меня ерундой какой-то отвлекаете…
— Это моя корова-то ерунда? — завелся мужчина. Кулаки его размером сильно превосходили мои, и я сомневался, что смогу справиться даже с его сыночком, ежели таковой имелся. — Да ты хоть знаешь, какая у меня корова? Да я, если хочешь знать…
Фамильярности мой начальник не терпел. Это стало ясно сразу. Не понимаю, как у него это получилось, но в следующий миг он оказался за спиной пышущего яростью мужика, резко заломил ему руку назад. Тот трепыхнулся, попытался вырваться, но некромант нажал сильнее. Физиономия мужчины побагровела, глаза начали вылезать из орбит.
— А теперь слушай меня, — негромко, но весомо рявкнул мэтр Куббик, привстав на цыпочки, чтобы вернее достать до торчащего из лохматых волос уха. — Мне плевать на твою корову! Мне плевать на всех черных кошек мира! Мне плевать на собак. Мне и на бабок, которые мерещатся пьяницам после поминок, тоже наплевать! У меня полно другой работы, и я не собираюсь тратить свое время и силы по пустякам! Пока у вас в деревне все в порядке! Возвращайся домой и запомни то, что я сказал!
Мужик топтался на месте, выгибаясь назад. Я почти слышал хруст суставов. Рука у начальника была железной — это мне помнилось еще по нашей первой «теплой» встрече.
— Ты все понял или повторить?
— Д-да…
— Тогда пшел вон!!!
Сильный толчок послал мужика в полет через весь трактир до двери. Вслед за ним отправился колпак, все это время спокойно валявшийся на полу и участия в событиях не принимавший. Выдохнув, мэтр Куббик пятерней пригладил волосы и сел на прежнее место, смерив пиво в кружке таким взглядом, словно его помощник под шумок в