ыполнены реалистически. Если мы внимательно посмотрим на икону Спасителя из монастыря Святой Екатерины на горе Синай, то заметим, что выполнена она в реалистической манере. Даже лик Спаса асимметричен, будто обычное человеческое лицо.
Против такого реализма восставали сами представители Церкви. И уже в начале VIII в. в Византии началась эпоха иконоборчества, продлившаяся полтора столетия.
Чтобы понять, чего хотели противники, а чего – приверженцы иконописи в храмах, можно сравнить две точки зрения. Например, Епифаний Кипрский (умер в 403 году) знаменит тем, что, войдя в один христианский храм, разорвал алтарную завесу, на которой был изображен Христос (по другой версии – какой-то святой), потому что, как он говорил, в Писании запрещается вешать изображения человека в церкви. Прихожане сильно возмутились, и в результате Епифанию пришлось покупать завесу взаимен порванной.
Напротив, святой Василий, позже получивший прозвание Великий (умер в 379 году), признавал, что изображения Христа, Богоматери, апостолов, пророков и мучеников «во плоти» вполне допустимы. У Григория Нисского есть замечательное выражение: по его словам, икона «тихо говорит со стен» с верующими. Епископ Паулиний Нольский (Павлин Ноланский Милостивый, 353–431 годы) ввел обычай сопровождать церковное шествие по праздникам храмовыми иконами, которые по этому случаю торжественно снимались со стен и принимали участие в процессиях. Во многих местах этот обычай сохранился и до сих пор. Визуальные образы, считал Паулиний, написанные с верой и несущие Благодать Божию, способны пробудить религиозное чувство у тех, кто неграмотен и не может читать Писание. К VI веку у многих икон уже проявилась чудотворная способность, и священнослужители понимали, что нельзя механически исключить их из обрядов – слишком большое значение они имели. Надо сказать, что иконоборчество связано не только со спорами по поводу возможности или невозможности изобразить Господа. Дело еще и в том, что малограмотные верующие поступали с иконами воистину неподобающим образом: например, с них соскабливали краску и растворяли ее в питье, таким образом надеясь излечиться. Но ведь это не христианство, а обычная магия.
Эпоха иконоборчества распалась на два периода – с 726 по 787 годы и второй, с 813 по 843 годы. Позже иконоборчество уже не возобновлялось, а победа иконопочитателей дала культуре основу для дальнейшего расцвета в последующие века не только византийской, но и европейской истории. Обоснование иконопочитания было сделано святым Иоанном Дамаскином (он был родом из Дамаска), и оказалось оно очень логичным: с тех пор, когда Иисус Христос явился людям в человеческом облике, изображать Его не только нужно, но и должно – ибо, увидев Его земное воплощение, верующий может спастись. Именно для Иоанна Дамаскина подлинность Нерукотворного образа, сделанного когда-то для Авгаря Эдеского, была неоспоримой. Но в подлинность Ἀχειροποίητος (нерукотворных) платов Авгаря и Вероники, статуи, описанной у Евсевия Памфила, как и в письменное свидетельство Публия Лентула верили все, кто руководил созданием более поздних Его изображений. Описаниям как нельзя лучше соответствовала икона с изображением Христа Пантократора из Синайского монастыря Святой Екатерины, выполненная в VI в. Черты Спасителя, запечатленные на этой иконе, составили иконографический канон Его изображений. Асимметрия Божественного Лика, выделяющая человеческую природу Второго Лица Троицы (асимметрия характерна для всех человеческих лиц), помогает выявить двойную природу Сына Давидова – и милосердного, и грозного.
Забегая вперед, скажем: все это мало помогало мастерам романской эпохи. Оторванные от античной традиции, утратившие ряд профессиональных технологий, они уже не могли выполнить скульптуру, в том или ином смысле соотносимую с реалистическим методом. Правда, тоже до поры до времени.
Трудно сосчитать, сколько прекрасных произведений искусства погибло во время торжества иконоборцев… Когда же распри закончились, постепенно начало формироваться то, что мы называем церковным каноном. В частности, зародился иконостас, т. е. множество икон, расположенных в определенном порядке. Он берет начало от алтарной преграды, отделяющей массу верующих от священнослужителей, вершивших таинства в алтаре, куда нет доступа непосвященным. Архитектоника византийской алтарной преграды – это парапет (ограждение), боковые колонны или полуколонны и архитрав (горизонтальная перемычка по-над колоннами). Перед апсидой среднего нефа устанавливались Царские врата, по бокам находились служебные входы поменьше. Царские врата богато украшались росписью. Первые сюжетные изображения (сюжеты, разумеется, брались из Писания) появились на архитравах, затем распространялись и на другие структурные части.
Иконостасу предстояли долгие века становления, но ясно одно: в нем слились воедино два вида искусства – архитектура и живопись.
Однако человеческая жизнь предполагает пребывание не только в храмах, но и в личном, семейном пространстве. Как же были устроены жилища византийцев?
Любой город древности при малейшей возможности строился на холме. Это служило и оборонным целям (возвышение позволяет лучше видеть противника), и идеологическим (более высокая ступень иерархии), и эстетическим (отсюда метафора Белого Города на горе или холме, свойственная всем культурам; в иудео-христианской системе ценностей такой моделью был земной Иерусалим). Константинополь, как и Рим (а позже Москва), стоял на семи холмах. Город планировался в соответствии с Гипподамовой системой.
Дома знати представляли собой примерно то же, что в Древнем Риме и еще раньше в Элладе. Сразу надо отметить наличие водопровода – это знак «римской цивилизованности», в те времена водопроводы еще работали, много позже они по ветхости вышли из строя, а чинить их было некому или недосуг – в этом причина дикой антисанитарии и эпидемий, настоящего бича Средневековья. В основе «городской усадьбы» эллина, или римлянина, или византийца – обширный внутренний двор за прочными и высокими стенами (на улицу выходил только сравнительно узкий и глухой, без украшений, фасад), по краям которого располагались разнообразные строения, в том числе термы (бани) и амбар для хранения продуктов. Главный каменный (у знати мраморный, у горожан среднего достатка кирпичный оштукатуренный) дом располагался в центре, на некотором расстоянии стоял резервуар с водой или был выкопан колодец. Иногда по высокому византийском вкусу дом покрывал купол (тогда и строение было круглым), в Риме или Элладе крыша была двухскатной (здание прямоугольное). Прямоугольных домов с плоскими крышами было множество и в Византии: такую крышу можно превратить в дополнительную зону отдыха, особенно на рассвете или на закате летнего жаркого дня. Вокруг дома с полукруглым завершением окон шли колоннада и открытая веранда.
Стоит поговорить и об окнах. Стекло известно с древнейших времен, но все же в эпоху Византии оно было недешево, а выплавлять большие ровные полотнища не позволяли технологии. Соответственно, в окна могли быть вставлены только небольшие куски стекла, 20 × 20, 30 × 30 или, если хозяева были очень богаты, примерно 50 × 50 сантиметров. Иногда вставки имели круглую форму. Для них изготавливали специальные рамы. В окна нижнего этажа вставляли также решетки из металла. На втором и третьем (случалось и такое) этажах строили балконы, которые приобрели такую популярность, что один из императоров даже издал указ, согласно которому ограничивались их количество и размер, чтобы соседи не закрывали друг другу свет.
Чтобы обособиться от соседей, использовали ставни и стремились сделать так, чтобы двери домов по сторонам улицы не располагались напротив друг друга. Если речь шла о загородной усадьбе, то имелась и собственная, пусть небольшая, церковь; в городских домах это были моленные комнаты (молельни) с иконами, заменившими статуи эллинских и римских домашних божеств, пенатов и ларов (а еще раньше домашние божества населяли семейные алтари в Междуречье). Конечно, иметь в городе сад с фруктовыми деревьями и цветочными клумбами позволяли себе только очень состоятельные люди, но в сельской местности с этим обстояло проще.
Просторный зал в центре дома – общая с античностью зона интерьера. Огромная столовая, где к обеду могли прийти и бедные родственники или просители (в Риме их называли клиентами) – тоже. Золоченая и инкрустированная мебель, широкие кровати, иные предметы роскоши являлись непременными атрибутами жизни богатых свободных людей. В моду входило украшение лестниц, ведших на верхние этажи. Полы часто выкладывались мозаиками.
Помимо водопровода, в Византии действовала и отопительная система, правда, не общегородская. Основой служила отдельная печь и система воздуховодов, по которым горячий воздух попадал в помещение.
Разумеется, городские ремесленники и тем более крестьяне жили куда как беднее. Но и их жилища при первой возможности снабжались внутренними двориками. Помещение в глинобитном крестьянском доме было одно и отапливалось очагом.
И все же главным городским зданием считалось церковное и тем более монастырское. Базиликальный тип храма сохранился на Западе очень надолго, и, попадая в католические соборы даже позднего времени постройки, мы каждый раз проделываем очень-очень долгий путь от входа к кафедре священника и к алтарю. Базилика, как мы помним, и есть долгий путь верующего к Богу.
Православные храмы, даже кафедральные соборы, имеют другую структуру. В плане они тяготеют скорее к квадрату, чем к прямоугольнику, и даже очень большое пространство воспринимается как камерное. Здесь нет идеи «пути». Зато есть идея созерцания (теми самыми духовными очами), отказа от обособления души, стремление к совместности, соборности, всеединству. Здесь подразумевается единство людей, которое еще больше усиливается близостью телесной, теплом, идущим от одного человека к другому.