нервюрами. Этот термин похож на слово «нерв», а нервюр действительно так много, что возникает ощущение, будто они распластаны. Подпружные арки при крестовом своде, продольные и поперечные, передавали или переносили вес свода на опорные конструкции – столбы. Обнаружение «тайного плана» в том, что все конструктивные детали готического собора выглядят как декоративные украшения. На самом же деле каждая составляющая структуры рассчитана на то, чтобы скомпенсировать вес камня и силу тяжести и не дать огромному зданию обрушиться. Впечатление леса или лабиринта возникает в интерьере из-за обширности внутреннего пространства, обилия колоннад и капелл. Слова о «египетской мощи» напоминают о пирамидах, самых грандиозных созданиях Древнего мира. Робость христианства – в попытке строителей оторваться от земли. Дуб рядом с тростинкой – сочетание изящества и прочности, тонких и крупных, плотных элементов, а царь-отвес – символ абсолютной выверенности замысла архитектора, при которой «формула» собора не допускает малейшей математической неточности.
Поэт с потрясающей силой передал психологию строителя готического собора, который ощутил себя воистину победителем пространства. Он поднял храм в высоту, он победил силу тяжести (хотя тогда еще никто не знал, как это называется), он преодолел вес камня. И это ощущение обеспечило мировоззренческий сдвиг, без которого невозможна была бы новая эстетическая система.
Фраза: «Мы сделаем такой высокий собор, что те, кто увидит его завершенным, подумают, что мы были безумны» – это слова человека, победившего пространство.
Второй момент в переходе от романики к готике, сыгравший огромную роль, – это реабилитация человеческого тела через новое рождение круглой скульптуры. Уже в романике появились «Ronde bosse», статуи, которые можно было обойти вокруг и которые передавали натуру в ее естественном виде. И хотя до изучения пропорций обнаженного человеческого тела оставалось еще довольно далеко, все же скульптуры выходили жизнеподобными, тем более что круглая скульптура, самостоятельно стоящая, не подчиняется абрису тимпана и поэтому, в отличие от рельефа, не несет искажений. Благодаря круглой скульптуре были более свободно осознаны архитектурные объемы зданий. Нам следует помнить, что в эту эпоху, как и во все предыдущие, строители храмов были одновременно и скульпторами.
Если романику, несмотря на ее распространение во Франции, современники зачастую считали и называли «норманнским» или «англосаксонским» стилем, то готику обозначили как «французскую манеру». Нынешнее название стиль получил в эпоху Возрождения, и было оно презрительным, происходило от наименования племен готов – варваров, напавших на Рим. Презрение вызвано тем, что готика меньше всего похожа на античные образцы, которые в эпоху Ренессанса осознавались как идеальные. Готические соборы огромны, сломать их очень трудно, но если бы не это обстоятельство, в Европе их не осталось бы: до XIX века эти «варварские» сооружения вызывали только брезгливое недоумение знатоков и ценителей изящного. Относились к ним как к созданиям низкого вкуса, терпели как неизбежное зло, и очень поздно человечество осознало: вообще-то они прекрасны.
Прежде чем рассказывать о возникновении готики и ее создателе, обратимся к хронологии. Первая постройка в этом стиле относится к XII веку. В следующее столетие новый стиль широко распространился по Европе, породив в каждой стране оригинальные национальные разновидности. XIV столетие – эпоха пламенеющей готики. Есть еще одно именование – интернациональная.
Дата рождения стиля привязана к XII веку, а его создателем явился настоятель аббатства Сен-Дени Сугерий (Сюже, Сюжер). Аббатство и поныне находится к северу от Парижа, в области Иль-де-Франс.
Личность Сугерия в высшей степени заслуживает нашего внимания.
Он был самого простого, незнатного происхождения. Если бы не выдающиеся способности, пахать бы ему землю, как всем предкам до седьмого колена. Но необычайный интеллект мальчика привлек внимание монахов из обители Сен-Дени, и он стал тамошним воспитанником. В те времена монастыри были центрами образованности и культуры, университеты еще не успели перехватить у них пальму первенства (хотя зачастую различия были далеко не такими явными: например, в XIII веке некоторое время университетские занятия проходили непосредственно в храме Нотр-Дам-де Пари). По стечению обстоятельств, в то же время в том же аббатстве воспитывался наследник французского престола. Согласно средневековой доктрине воспитания, дофины не пользовались особыми привилегиями, а воспитывались в такой же строгости, как и остальные подростки. Мальчики сблизились и подружились, причем случилось это довольно рано, ибо уже в 11 лет Луи-Тибо по воле отца, короля Филиппа I, покинул монастырь, чтобы далее воспитываться уже в рыцарском духе.
Но память о детской дружбе сохранилась надолго. И когда 17 лет спустя Луи-Тибо под именем Людовика VI взошел на престол (1108 год), он призвал на службу давнего приятеля. Сугерий, к тому времени достигший значительных успехов в духовной карьере, стал его советником и зачастую выполнял серьезные дипломатические поручения. Он побывал в Риме и стал настоятелем в родном аббатстве. Он помогал Людовику VI выстоять в борьбе с политическими противниками. Однако в 1137 году король умер. Его сын Людовик VII не сразу проникся к отцовскому другу и советнику должным почтением, и Сугерий остался не у дел – как будто специально для того, чтобы заняться перестройкой вверенной ему родной обители и придумать новый архитектурный стиль.
Что же придумал Сугерий? Если описывать попросту, он спроектировал свод таким образом, чтобы нервюры стали основой каркасной системы – а не так, как в более раннем нервюрном своде в церкви в Морианвале, где нервюры просто встроены в свод, он на них не лежит. Затем аббат перестроил западный фасад Сен-Дени. Появились три широкие портала напротив каждого нефа. Фасад разделен четырьмя контрфорсами. Над криптой соорудили хор, имевший обход. Реконструировали венец капелл. Снаружи апсиду укрепили контрфорсами. Везде установили нервюрные перекрытия.
Завершив начатое, аббат вернулся на королевскую службу и даже некоторое время руководил государством: когда король вместе с супругой-королевой Алиенорой Аквитанской отправился во второй Крестовый поход в Святую Землю, чтобы снова отвоевать Гроб Господень. Если был в Европе человек, костьми ложившийся, чтобы не допустить этого предприятия, так это Сугерий. Но Людовика и Алиенору остановить оказалось невозможно. И аббату ничего не осталось, кроме как взять на себя функции верховного правителя. Когда же венценосцы возвратились, полностью разгромленные и на грани развода, не кто иной, как Сугерий, вернул Людовику VII государство в целости и сохранности…
Прежде чем перейти к деяниям Сугерия в области архитектуры, зададимся вопросом: а каково же было образование молодого человека в Средние века? Чему и как его учили в монастыре или в университете?
Основой образовательной системы были так называемые семь свободных искусств (на латыни septem artes liberales). Представление о них восходит к античности. Без них, как считали и эллины, и римляне, и люди Средневековья, невозможно познать Логос (или, говоря языком современности, научиться логически мыслить). Название «искусства» весьма многозначительно: почти до XIX века, а в Средневековье и подавно, сохранялось представление о том, что область изящного (то, что сегодня считаем искусством мы) неразделима с областью интеллектуального (то, что мы называем наукой), и мастерство, делание связано с познанием, анализом.
Обучение происходило в два этапа. На первом – он назывался тривиум (trivium) – постигали грамматику, диалектику (логику в широком значении) и риторику, т. е. учились правильно, непротиворечиво и доказательно строить рассуждение в устной и письменной форме. На втором, квадривиуме (quadrivium), приходил черед арифметики, геометрии, музыки и астрономии. Считалось, что на втором этапе арифметика – мать остальных трех искусств: она помогает понять законы, по которым все явления сосуществуют в мироздании. Замысел Творца мог быть если не постигнут, то хотя бы примерно, по мере человеческих сил, представлен благодаря умению оперировать с числами. И с геометрическими формами: недаром огромной популярностью пользовались теории античного ученого-философа Платона и его последователей, много работавших именно с цифровыми выражениями идеи Вселенной.
Обратим внимание на структуру образования в средневековых университетах. Первая ступень, подготовительный факультет, назывался артистическим (позже его назвали философским). Как раз на нем и изучали семь свободных искусств. После этого следовали три высших факультета – права, медицинский, богословский. Это три основных направления, регулирующих жизнь в обществе: людей надо цивилизовать, т. е. учить сосуществовать друг с другом, людей надо лечить и людей нужно направлять на путь истинной веры.
Процесс обучения состоял из лекций и диспутов на латыни, т. е. на языке католической церковной службы, мессы. «Светское» знание, светскую культуру человек усваивал на церковном языке, и в любом случае в его сознание очень глубоко входили категории, укорененные в религиозном обиходе.
Сфера религии – высокая, духовная, благодаря ей человек поднимается над земным существованием и осознает себя в контакте с Всевышним. Языковая деятельность, языковые средства определяют нашу картину мира и наш способ мыслить о себе самих. Мы будем ощущать себя так, как о себе говорим, в зависимости от того, какие языковые средства используем. Есть разница между тем, чтобы сказать: «я очень плохо себя чувствую» или «зане скудельный состав мой часто одолеваем недугом и крайне дряхлеет» (так выражался Н. В. Гоголь). Сознание людей, получавших университетское образование, было, конечно, возвышенным, оно парило над обыденностью, и это черта мышления, которую от Средневековья унаследовал Ренессанс.