1, грамматический фильтр еще менее строгий, то роль культуры в формировании смысла значительно возрастает, хотя она всегда присутствует во всех языках.
Археологические свидетельства указывают на то, что Homo erectus обладал творческим мышлением и культурой. Другими словами, несмотря на скептицизм некоторых исследователей, эректусы говорили, творили и организовывали свои сообщества на основе принципов культуры. Иначе наличие у них культурных артефактов необъяснимо. Эректусы были мореходами и создателями не только технологически интересных инструментов (олдувайских орудий), но и морских судов, способных преодолевать большие расстояния. Сообщества эректусов вроде Гешер Бенот Яаков вырабатывали культурную специализацию различных задач. Они также умели обращаться с огнем, что подтверждают находки с нескольких стоянок эректусов.
Еще раз оговоримся, что речь и язык эректусов могли значительно отличаться от речи и языка современных людей, и все же языки эректусов были полноценными. Если у них были символы, упорядоченность символов и значений, частично определяемая упомянутыми выше компонентами в сочетании с контекстом, значит у них был язык. Очевидно, что они пользовались не только языком, но и жестами как вспомогательными средствами коммуникации. Ни язык жестов, ни музыка, ни способность управлять высотой голоса (как во время пения) не могли предшествовать появлению языка (см. гл. 10). Простые (G1) языки содержали грамматику, которая в сочетании с модуляцией высоты звука и жестами обеспечивала систему коммуникации, которая была эффективнее любой из ранее существовавших (до появления языков G1). Это минимально возможная форма языка.
Речь эректусов, как бы она ни звучала, — вопрос второстепенный. Ясно, что Homo sapiens, обладающий большим мозгом, более обширным опытом использования языка, более развитым речевым аппаратом, имеет огромное преимущество. Это означает, что языки сапиенсов более совершенны: у них более обширная лексика и, вероятно, более сложный (иерархически организованный и рекурсивный) синтаксис. Однако главный вывод состоит в следующем: нет повода считать, что эректусы говорили на недочеловеческом протоязыке.
По определению, протоязык — это не просто неразвитый человеческий язык, а лишь система, достаточная для элементарной коммуникации. Но тип языка, которым могли пользоваться эректусы, был бы приемлем не только для эректусов, но и для сапиенсов современного типа, в зависимости от потребностей конкретной культуры, поскольку язык G1 может решать те же задачи, что и язык G3.
Эректусы обошли почти весь мир, хотя, по современным данным, они не добрались до Америки, Австралии и Новой Зеландии. Зато добрались в другие места. Вот краткий перечень известных стоянок эректусов с привязкой ко времени:
Ближний Восток
Гешер Бенот Яаков (790 000 лет назад);
Эрк-аль-Ахмар (1,95 млн. лет назад);
Аль-Убайдия (1,4 млн. лет назад);
Бизат-Рухама (1,96 млн. лет назад).
Италия
Пирро-Норд (1,6 млн. лет назад).
Турция
Дурсунлу (более 1 млн. лет назад).
Иран
Кешефруд (более 1 млн. лет назад).
Пакистан
Риват (более 1 млн. лет назад);
Пабби (более 1 млн. лет назад).
Грузия (более 1 млн. лет назад).
Испания (более 1 млн. лет назад).
Индонезия (около 1 млн. лет назад).
Китай (более 1 млн. лет назад).
Напомним, что эректусам нужно было постоянно заботиться о детях и координировать совместные действия. Им приходилось планировать распорядок дня, места для охоты, решать, кто из мужчин останется с женщинами и детьми, а кто отправится добывать пищу. Им надо было обмениваться информацией о замеченных следах, признаках присутствия животных поблизости или о том, как заботиться о больных, даже если это не выходило за рамки того, чтобы просто вовремя покормить нездорового соплеменника. Наши представления о том, как они проделывали все вышеописанное, как сообщества эректусов осмысливали и планировали свои действия, насколько заботились друг о друге, как проходил их день, конечно, носят сугубо спекулятивный характер. Но если мы используем примеры известных нам популяций охотников-собирателей и знания о том, каким должен был быть интеллект эректусов (на основании археологических данных), то можно заключить, что наши предположения не так уж далеки от истины.
Члены сообществ эректусов также должны были научиться оценивать других и строить с ними отношения. Во время путешествия обязательно нашлись бы жулики и отстающие. Может быть, даже убийцы. Кто-то наверняка получал травмы. Им было отчаянно необходимо работать сообща. Ответом на эти проблемы стало развитие интеллекта и культурных связей, а также изменение ценностей и приоритетов.
Эректусы не просто так шли гуськом по миру или хаотично перебегали туда-сюда. Они были организованными. Они были умными. Они были обществом людей, объединенных культурой. И у них должен был быть язык.
Но какой? Приступая к обсуждению развития языка у различных представителей рода Homo, начать стоит с подробного рассмотрения природы человеческого языка.
4. Все говорят на языке знаков
… под «семиозисом» же я понимаю… действие или воздействие, которое является или связано с сотрудничеством трех субъектов: знака, объекта и его интерпретанта…
Что такое язык? Действительно ли язык — изобретение Homo erectus? Стоит снова повторить базовый принцип: язык возникает в результате соединения изобретений человека, истории, физической и когнитивной эволюции. Изобретениями, которые приблизили людей к современным языкам, были первые иконические знаки, а затем символы.
Археологические данные подтверждают порядок развития, предсказанный Пирсом: сначала индексы, затем иконические знаки, а потом символы. Мы обнаруживаем индексы раньше иконических знаков, а иконические знаки — раньше символов (в доисторическую эпоху). Кроме того, индексы, вероятно, используют все живые существа, иконические знаки доступны уже не всем, а символами постоянно пользуются только люди. Хотя Пирс на самом деле считал, что иконические знаки проще индексов, он прежде всего подразумевал, как я полагаю, человеческое представление об индексах, а не о самих по себе знаках в том виде, в котором их можно найти в природе[33].
Газетные заголовки, правила в магазинах, названия фильмов и другие необычные формы существования современного языка являются привычным напоминанием о том, насколько простым может быть язык. Есть несколько известных примеров языков, напоминающих примитивные языки в кино:
«Ты Джейн. Я Тарзан».
Eat. Drink. Man. Woman[34].
И значки в магазине:
No shirt. No shoes. No service.
No ticket. No wash[35].
Такие примеры можно найти даже на билбордах:
You drink. You drive. You go to jail[36].
Несмотря на грамматическую простоту, мы эти примеры отлично понимаем. На самом деле такие предложения можно составить на любом языке, и они будут понятны носителям. Вот примеры на бразильском варианте португальского языка.
Olimpiadas Rio. Crime, sujeira.
«Олимпийский Рио. Преступность, грязь».
Voce feio. Eubonito.
«Ты уродливый. Я красивый».
Sem lenço. Sem documento.
«Без платка. Без документа»[37].
Такие фразы интересны тем, что доказывают: люди могут интерпретировать язык, даже когда он не структурирован грамматически. Язык Homo erectus мог быть не сложнее этих примеров, хотя вполне возможно, что он был устроен более прихотливо. Как показывают все эти примеры, и к языку Homo erectus это тоже можно отнести, как и к любому из языков Homo sapiens, язык отлично работает, даже когда он недоопределен. Для понимания языка, людей и культур решающее значение имеет контекст. Необходим целостный подход к интерпретации. Каким было существо, как было связано со средой и что изобрело? Целостный подход к рассмотрению проблемы изобретения и эволюции языка предполагает именно такие вопросы.
Эту идею подробно рассматривает антрополог Августин Фуэнтес из Университета Нотр-Дам в Индиане. Он приводит доводы в пользу «расширенного эволюционного синтеза», под которым Фуэнтес подразумевает, что исследователям нужно говорить не об эволюции отдельных характеристик вида, например человеческого языка, а о понимании эволюции существ в целом, их поведения, физиологии и психологии, занимаемой ими ниши, а также взаимодействия с другими видами. Фуэнтес утверждает, что в рамках расширенного эволюционного синтеза полноценное представление о человеке создается путем одновременного рассмотрения биологии, культуры и физиологии вида. При этом он заявляет: современные представления о культуре и ее взаимодействии с психикой и телом человека разработаны плохо, по крайней мере, в том смысле, что у нас нет общего устоявшегося определения культуры. Но у культуры определенно есть отдельные элементы и способы взаимодействия с нами. Многие из характеристик и свойств среды, которые мы хотим объяснить как часть эволюции языка, также плохо определены. Относительно их конкретного содержания мнения специалистов значительно расходятся. Для теории эволюции языка первоочередное значение имеет понимание роли общества, культуры и их взаимодействия с когнитивными функциями индивида. Но среди специалистов нет согласия даже относительно их определений. В том, как устроен наш организм, мы неплохо разбираемся, однако многие вещи вызывают значительные разногласия даже в области физиологии.