3), зато значительно зависит от относительного размера мозга и тела. И, судя по всему, это вполне обоснованный прогностический показатель. Том Шёнеман из Университета Индианы утверждает, что абсолютный размер мозга тоже имеет значение, поскольку ведет к появлению в крупном мозге специализации, которую более мелкий не в состоянии обеспечить. Шёнеман приводит ряд преимуществ более крупного мозга для Homo erectus, других представителей рода Homo и прочих существ.
Во-первых, «виды с более крупным мозгом… склонны добывать пищу (или охотиться) более стратегически, учитывая особенности размещения пищи (или поведения добычи), тогда как виды с мозгом меньшего размера склонны пастись (или охотиться) более случайным образом». Во-вторых, «по мере увеличения мозга прямая связь между различными участками коры становится меньше». Вследствие такого изменения взаимосвязей «при увеличении мозга в размерах его отдельные области получают больше возможностей для самостоятельной работы, независимо от других областей… Такая независимость позволяет осуществлять больше параллельной обработки, что приводит к значительному усложнению поведения»[78].
Сюзана Херкулано-Хузел в выпущенной в 2016 г. книге «Преимущество человека: новое представление о том, как наш мозг стал особенным» (The Human Advantage: A New Understanding of How Our Brain Became Remarkable) пишет о том, что человеческий мозг превосходит остальные благодаря значительно более высокой плотности нейронов — у нас больше нейронов на квадратный сантиметр и больше связей между ними.
Идея о том, что культура влияет на поведение, внешность, интеллект и другие аспекты фенотипа, приводит нас к выводу, что главный вопрос не «что в мозге делает возможным появление языка?», а «как мозги, культуры и их взаимодействие приводят к появлению языка?». Ответ: с течением времени они помогли друг другу стать лучше. Таким образом, разобраться с эволюцией языка без понимания эволюции мозга невозможно. Как невозможно разобраться в мозге без понимания эволюции культуры.
Тогда настоящая проблема в области эволюции мозга гоминин с момента отделения от других приматов примерно 6 млн. лет назад (через ардипитеков, сахелантропов или орроринов) не в том, как человеческий мозг стал больше, а почему. Известно, что мозг увеличивался со времен австралопитеков, от примерно 500 см3 до почти 1 300 см3 за сравнительно короткий срок в 125 000 поколений, или 3 млн. лет. Чтобы понять, как происходил этот рост, нужно разобраться с мозгом современного Homo sapiens и выработать методы изучения эволюции мозга на основе ископаемых и культурных свидетельств. В окружающей среде произошел ряд изменений, заставивших человеческий мозг увеличиться, чтобы обеспечить повышение уровня интеллекта. К счастью, нам известно, что исходной точкой этих изменений был австралопитек. Многое также известно о конечном пункте эволюции гоминин — Homo sapiens. Остается выяснить только, как мы прошли этот путь. Для этого нужно разобраться со всеми его этапами. Следовательно, необходимо изучить свидетельства эволюции мозга в палеонтологической летописи и изменениях окружающей среды, которые могли влиять на давление отбора в сторону изменения человеческого мозга.
С одним аспектом роста и развития мозга — энцефализацией — все просто. Довольно часто, чем крупнее тело, тем больше мозг. Ископаемые свидетельства указывают на общее увеличение тела гоминин и размеров мозга. Формулы выглядит достаточно просто: выросло тело — вырос мозг. Так что же, мозг просто следовал за ростом тела? Может быть, и нет. В действительности отношение энцефализации к росту тела могло быть обратным. Возможно, внешнее давление, вызвавшее рост мозга, также привело к росту тела гоминин. Размеры мозга и тела отчасти контролируются одними и теми же генами. Вот как пишет об этом Марк Грабовски:
…результаты указывают на то, что усиление отбора в сторону увеличения размеров мозга само по себе сыграло большую роль в росте и мозга, и тела в ходе эволюции человека; возможно, именно оно вызвало усиление характеристик, случившееся во время этого перехода [от Australopithecus] к Homo erectus. Такая смена акцентов имеет значительные последствия для адаптивных гипотез о происхождении нашего рода.
Далее он продолжает:
Может быть, для большого мозга просто требуется тело побольше, чтобы удовлетворять его возрастающие энергетические потребности, а эволюционные ограничения в области ковариации мозга и тела — один из способов поддерживать такие отношения[79].
Все это означает, что эволюция размеров мозга и тела — вопрос о курице и яйце. Либо эволюционировал мозг и подтянул за собой тело, либо наоборот. Что бы ни было вначале, остается вопрос о давлении, которое привело к развитию человеческого интеллекта. Думаю, лучше всего рассматривать эту проблему, как многие аспекты биологического развития и существования организмов, как случай симбиоза, где два или несколько организмов (или органов) развиваются и эволюционируют в тандеме, воздействуя друг на друга и нуждаясь друг в друге.
Тогда, если оценивать последствия изменений анатомии и работы мозга как части тела человека, а также изменения культуры для понимания эволюции мозга и языка, следует вернуться к обсуждению палеоневрологии. Следует серьезно отнестись к значению быстрого роста мозга для исследования эволюции гоминин, учитывая, как быстро он увеличивался в сравнении с остальными частями тела. Нейролингвист Джон Ингрэм называет это «стремительным ростом мозга».
Замечательную работу в области роста и развития мозга проделала палеоантрополог Дин Фок, которая сравнивает окаменелые остатки таунгского ребенка (австралопитека), обнаруженные Раймондом Дартом, с «хоббитами» — низкорослой разновидностью Homo erectus, остатки которых были обнаружены на Флоресе австралийскими палеоантропологами Питером Брауном и Майклом Морвудом[80]. О том, что Homo erectus добрался до острова Флорес и основал там устойчивую колонию около 900 000 лет назад, уже было известно. Но хоббиты стали неожиданностью. Первым вопросом, конечно же, был «Почему они такие маленькие?» Вторым — «Как они так долго выживали, сосуществуя с Homo sapiens ?» По-видимому, хоббиты жили до 18 000 тысяч лет назад, а может быть и 14 000 тысяч лет назад. Поскольку большинство исследователей убеждены, что все не-сапиенсы из рода Homo, кроме неандертальцев, вымерли примерно 200 000 лет назад, это открытие стало настоящим шоком[81].
Мозг у этих существ, сейчас известных как Homo floresiensis, был намного меньше, чем у их предков-эректусов. В действительности мозг человека флоресского был даже меньше, чем у многих австралопитеков, — около 426 см3. Что означает такое удивительное уменьшение размеров мозга в линии эректусов для понимания развития человеческого интеллекта? Указывает ли меньший размер мозга хоббитов на то, что они потеряли разумность? Это было бы эволюционным шагом назад, деэволюцией. Австралопитеки и хоббиты были примерно одинакового роста — около 1,19 м., — но был ли хоббит таким же умным, как австралопитек? Или он был умнее? А может, умнее был австралопитек? Был ли floresiensis таким же умным, как любой Homo erectus, несмотря на то, что у первого мозг в два раза меньше, чем у Homo erectus, вышедшего из Африки несколькими сотнями тысяч лет ранее?
На основании орудий, которыми пользовался флоресский человек, а также других археологических свидетельств можно утверждать, что он был умнее австралопитека. Есть свидетельства того, что у него была культура, по крайней мере, в части изготовления и применения орудий. Кроме того, его предки должны были как-то добраться до Флореса. Возможно, хоббит утратил культуру предков, но такое предположение не слишком убедительно, поскольку мы знаем, что он пользовался огнем и каменными орудиями, отполированными и предназначенными для работы с более мягкими материалами, такими как дерево и кость. Тогда получается, что интеллект — это не просто функция от размера мозга. Кроме размера черепа, нет подтверждений тому, что Homo floresiensis хоть сколько-нибудь уступал в интеллекте Homo erectus. Если они действительно были одинаково умными, то возникает вопрос: а эректусы, размер мозга которых составлял примерно 2/3 от размера мозга современного человека, не могли быть такими же умными, как сапиенсы? Смысл вопроса в том, что при поиске данных, касающихся интеллекта ископаемого человека, культурные свидетельства могут оказаться важнее физических. А поскольку размер мозга как таковой не отражает интеллект, то, чтобы разобраться с мозгами наших предков-гоминин, нам нужна точная информация об их цитоархитектонике, плотности нейронов, культуре и языках. С учетом доступных сейчас данных и методов ничего из этого у нас нет.
Обобщая сказанное выше: археологическая летопись подтверждает тезис о том, что общий интеллект является основой языка, а не какая-то гипотетическая область мозга со специфическими языковыми функциями. Специальная языковая область так и не была обнаружена. Если этот тезис верен, то можно предположить, что опора на масштабные, не врожденно-специализированные нейронные связи обеспечивает большую пластичность. Специализация областей мозга во многом связана с их цитоархитектоникой в сочетании с онтологическим развитием индивида (его жизнью), включая биологию, культуру и психологию личности. Но в целом мозг опирается на все эти силы одновременно, пока его владелец живет в этом мире.
Следовательно, один урок, который можно извлечь из случая с хоббитами Флореса, состоит в том, что делать выводы об интеллекте только на основании эндокранов — дело рискованное. Определенно, есть признаки, которые можно интерпретировать, — например, развитие различных областей мозга, о которых нам