– Предателем?
– Угу. Кто настойку в дом притащил, когда пленница пропала? Дан. Кто сейчас не охраняет музей и не сообщил о появлении настоящих жандармов? Снова твой «длужок». И вообще… Как настоящие жандармы узнали об ограблении? Кто-то дал наводку. Ведь план воров был гениален и искусно составлен самим главой Жандармерии. А ты, между прочим, сама говорила, что Дан в шайке новенький. Вот сейчас его не увидят возле музея – и все. Смертный приговор здоровяк себе, можно сказать, подписал. Вернее, ты ему подписала, когда подставила, – Нэйт рассмеялся, а мне стало не до смеха.
– Ой, мамочка… – я прикрыла ладошкой рот и испуганно взглянула на бессознательное тело Дана. – Преступники ведь даже не догадываются, что мы знали об их намерениях с самого начала и просто выжидали…
– Не-а, не догадываются. Они среди своих предателя искать будут. И Дан отлично подходит на эту роль. Благодаря твоему таланту. Так что хана твоему «длужку», любовь моя, – в издевательски шутливой манере протянул Нэйт и поднялся на ноги.
Я осталась на месте.
– Мое «гадание» все же сбывается, получается… Действительно переломный момент у него в жизни наступает, – пробормотала растерянно.
– «Развилка жизненных дорог», мать её… – потешался Нэйт. – Только ты, Агата Ксавье, шарлатанка, а не гадалка, получается. Сама человеку выбора не оставила. «Спасла», так сказать…
Я закусила от переживаний губу и нахмурилась. В глубине души надеясь, что здоровяк все же согласится сотрудничать с жандармерией…
В руках Нэйта зазвенели наручники. Он склонился над Даном, завел его руки за спину, и защелкнул их на запястьях здоровяка.
Я поежилась.
Странно наблюдать, как на твоих глазах рушится чья-то жизнь…
Пока Анхель и Дебора топтались на углу и вели наблюдение за музеем, я молча следила за тем, как Нэйт поднимает со снега пальто Дана и накидывает его на бессознательное тело.
– В чувство его привести надо, пока не отморозил себе все, – Нэйт присел рядом с Даном на корточки и набрал в ладони новую порцию снега. Но в этот раз не для себя.
– Ура! – радостно завопил Анхель, и наши взгляды устремились к нему.
– Что такое? – спросила растерянно.
– Преступников из моего музея выводят! Скоро ко мне вернутся мои артефакты!
Анхель взвизгнул от радости, как маленький поросенок, и потер ладони от предвкушения.
Я оказалась возле историка уже через пять секунд. Выглянула из-за угла и с облегчением вздохнула.
Герхард и его люди действительно выводили из музея воров, закованных в наручники. Те что-то яростно кричали, звали Дана, оскорбляли настоящих жандармов, за что получали от стражей закона добротные подзатыльники.
– Дан! Предатель! – крутя головой по сторонам, громче остальных орал главарь шайки, которого вел сам Герхард. – Я доберусь до тебя! Тебе не жить!
– Ой, бедолага, – прошептала я, понимая, что Нэйт оказался прав насчёт здоровяка. Его приняли за предателя.
Анхель и Дебора поспешили к музею, а я направилась обратно к Нэйту, что, не жалея, сил «умывал» Дана снегом, пытаясь привести того в чувства.
Здоровяк, наконец-то, начал подавать признаки жизни. Зашевелился и даже попытался отвернуться от новой порции снега.
– Бабка… бабка, – звал Дан, как в бреду, выплёвывая попавший в рот снег.
Он дёрнул руками и обреченно простонал, ощутив на запястьях оковы.
– Эх, бабка, – протянул он тихо…
– Ты произвела на него сильное впечатление, – усмехнулся Нэйт и помог здоровяку приподняться и сесть.
Дан шатался из стороны в сторону, и я легонько толкнула его в плечо, заставляя его опереться спиной о стену здания.
Присела рядом на корточки и принялась за дело. Мне нужно было убедить его сотрудничать с жандармерией.
– Послушай, Дан. Вашу шайку поймали. Тебя ожидает тюрьма. Но у тебя есть шанс спастись от заключения. Для этого нужно, чтобы ты все рассказал жандармам о Мартине Д’эстри и других ограблениях.
В полумраке лицо Дана выглядело пугающим. Глаза казались совсем черными. Казалось, он смотрит прямо мне в глаза, и я была очень рада, что он сейчас способен слушать.
– Так ты маньяк, бабка? – вдруг выпалил он, и Нэйт, стоящий за моей спиной, рассмеялся.
Я наградила своего жениха суровым взглядом и повернулась обратно к Дану. Только хотела открыть рот, чтобы все объяснить, как здоровяк снова заговорил.
– А я узнал его. Твоего Ислаэля. Злячий твой дед, да? С женщины недавно его снял, – в темноте сверкнули белые зубы Дана, и он с отвращением продолжил свое «расследование»: – Так во-о-от к каким женщинам он бегает под юбки заглядывать. А ты с ним заодно-о-о… Плизнавайся, напоить меня своей отлавой хотела, а потом надлугаться? Или плосто для деда своего женщину из нашего подвала уволокла? Я утлом понял, что ты в настойку что-то насыпала, отчего и вылубило всех знатно.
Я опешила. Смотрела на суровое бородатое лицо Дана, угадывая нотки отвращения в его голосе. А в это время смех Нэйта за моей спиной набирал обороты. Его явно веселили реплики здоровяка.
– Куда женщина из клетки делась? Убили уже, плизнавайся? В жандалмелию ведь девица не пошла. Значит, не сама сбежала. Я ж не глупый. Это вы ее с дедом своим уклали, надлугались и… того. А может, ты и надо мной надлугаться хотела, что так зазывала любиться? Эх, на виселицу бы вас с дедом. Чтоб не повадно было над людьми беззащитными издеваться.
У меня пропал дар речи. Я хлопала ресницами, чувствуя, как запылало мое лицо. Отлично! Теперь Дан думает, что мы с Анхелем семейная чета стариков-маньяков!
Неужели он не понял, что голос у меня сейчас молодой? Возможно, это из-за сильного удара по голове?
– Все не так, – я рывком отклеила накладные усы и бороду. – Я не бабка.
– Гвоздь мне в печень! Гадалка! – взревел Дан. – Так ты ещё ужаснее, чем я думал! В бабку пелеодеваешься и желтв для деда ловишь по столице? А? Плизнавайся! Скольких уже убили?! На площади налоду много было! Выбилай – не хочу!
– Да все не так! – заорала я и взглянула в сторону Нэйта. Он давился истеричным хохотом, прислонившись к стене напротив. И, паскудник такой, даже не думал прийти мне на помощь…
– А я ещё тебя в гостиницу любиться плиглашал… – добавил с омерзением Дан и сплюнул на снег.
Смех Нэйта мгновенно затих.
– Куда приглашал? – рявкнул он.
– А это кто? Ещё один твой длужок? – продолжал беседу Дан, пока я от злости начала собирать в ладошки снег. – Или желтва? Ты беги, мужик, она с головой не в ладах.
Я заставила Дана замолчать. Сделала это при помощи снега, которым остервенело принялась вытирать ему лицо.
– Я ему помочь хочу, а он меня в маньяки записывает, – бурчала злобно, не давая здоровяку опомниться. Как только снег заканчивался, я быстро набирала новую порцию и продолжала успокаивать этого вороватого «сыщика». – А теперь слушай, Даниэль. Не расскажешь все жандармам – я над тобой надругаюсь. С дедом на пару. Не дашь показания против Мартина Д'эстри – я ещё половину площади позову, чтобы над тобой надругались. Видел, сколько там гадалок? Так это все наши! Понял?
– Да-да! – орал Дан, пытаясь выплюнуть снег.
Меня рывком подняли на ноги – и я оказалась в объятьях Нэйта. Он прижал меня к себе, успокаивая. И я вдруг расплакалась на его груди.
– Я ж ему помочь хотела… А он… – хныкала я.
– Ну, как вы тут? – раздался довольный голос Герхарда, который появился в начале переулка. – Где наш преступник?
– Вот она! На виселицу ее и деда! – заорал Дан, и я завыла от обиды.
Нэйт прижал меня к себе ещё крепче, его грудь затряслась от беззвучного смеха, и Герхард тоже тихонько рассмеялся. В этот момент мне стало ещё обиднее… Вот и помогай после такого!
– Вы арестованы, Даниэль, – пробасил Герхард, но я слышала нотки веселья в его голосе.
Он поднял здоровяка на ноги и повел по узкому переходу в сторону улицы.
– Почему я? Ее алестуйте! Я вол! Беззащитный! Я никого не убил! – заголосил Дан. – Бабку покажи! Слышишь, гадалка? Покажи жандалму свою бабку! Пусть сейчас ты в штанах! Но я-то знаю, что под ними плячется бабка!
Я посмотрела Дану и Герхарду вслед и улыбнулась сквозь слезы.
– Почему мне так обидно? – спросила тихо.
– У него ещё мысли путаются, Агата, – со смехом пояснил мне Нэйт. – Он не способен сейчас мыслить здраво. Мы его как-никак три раза по голове огрели. Его в отдельную камеру пока посадят, а утром Герхард с ним поговорит. Надеюсь, к утру он придет в себя…
Я шмыгнула носом и положила голову на плечо Нэйта. Мы с ним двинулись к выходу из переулка.
– Но, если что, я знаю, что бабка ты только в душе, а под штанами прячется клад, – прошептал насмешливо Нэйт, и я тихо рассмеялась.
Глава 46
Нэйт
Сегодня я так и не отпустил Агату домой. Уволок в свою обитель прямо в маскарадном наряде.
Мы вместе приняли ванну, поужинали, и сейчас, уставшие и довольные, сидели у камина в моей спальне.
Агата бережно обрабатывала мои ссадины на лице, пока я, закрыв глаза, наслаждался ее заботой.
У нас снова появилась небольшая передышка.
Герхард сказал, что дальше он справится сам.
Воров увезли в главный отдел Жандармерии, и теперь мы ожидали, когда на «арену» выйдет сам Мартин Д'эстри.
Герхард с полной уверенностью заявил, что уже этой ночью или ранним утром его начальник обязательно примчится в отдел, чтобы взять дело «под свой контроль».
А пока жандарм сообщил, что он ещё раз обыщет стол своего начальника и заберёт оттуда компрометирующие документы. Рискнёт своей карьерой, так сказать…
Все новости он обещал сообщить нам завтра к полудню. И по поводу Дана, и по поводу Мартина Д'эстри.
– Нэйт, а что будет, если Герхард все же не найдет документы в кабинете Д’эстри? Вдруг старик их перепрятал? – спросила шепотом Агата, продолжая неспешно обрабатывать мои увечья.
– Будем надеяться, что они там. Мы ведь не давали Д’эстри повода для подозрений. А вот ты так и не написала свою сенсацию…