– Ой, мамочки! – Секунду я разглядывала тварь, а затем поймала себя на том, что уже лезу к Афанасию на загривок.
– Вот! Что и требовалось доказать! – Он сдернул меня на песок и, скрутив руки так, что я аж взвыла, принялся увещевать: – Это не то, что ты видишь! Это лишь атомарные частицы черного колдовства, разрушающиеся от силы нашего убеждения!
То ли от воздействия непонятных слов, то ли от интонации его голоса, но шагающий к нам монстр дернулся, заторопился и, точно мираж, развеялся от дуновения теплого предутреннего ветра. Я даже перестала выдираться из лап Афанасия.
– Что за тарабарщину ты там сказал? А если еще раз и по-нашему?
– Глюки, говорю, все это! – перевел Афон. – Ведь я понимаю, что Пепельного рядом нет, а все равно его боюсь. Ведь ежели он нас поймает, то сожжет и не заметит! Говорят, он не любит смертных. Монстров из них создает. Когда я был в его мире, то видел клетки с такими, как он! С такими, каким стал Ник. Я пообещал отвести тебя к нему, но на самом деле я очень боюсь туда возвращаться! А еще там есть такие здоровенные пятиглавые собаки, которые служат только властелину Пекельного царства! – Афон вдруг поперхнулся, закашлялся и, выпучив глаза, принялся отползать назад, не сводя взгляда с чего-то видимого только ему. – Ой, мамочки! Вась, скажи! Того, что я вижу, на самом деле нет?
– А что ты видишь? – насторожилась я, с опаской оглядываясь. Никого и ничего!
– Целое полчище Пепельных идет ко мне из озера и ведет с собой громадных псов! – Он с трясущимися от страха губами уставил когтистый палец в пустоту.
– Ладно, друг, себя не жалея, спасу тебя от твоего кошмара. – Я понимала, что Змея надо отвлечь от видения, но как? Если залепить ему оплеуху, завтра с рукой у меня будет совсем плохо! Тогда… А что тогда?
Я привстала, огляделась. Заметив совсем рядом чуть занесенный песком булыжник, взяла его в руку и, размахнувшись, с силой опустила на недлинный, но широкий хвост Афанасия. Змей взвыл, подскочил как ужаленный и, пытаясь заглянуть себе за спину, принялся крутиться волчком.
– Они подожгли мой хвост! Мой хвост!
– Нет, это я! Я спасаю тебя от кошмара! – Я бросилась его ловить, совсем не подумав, что в таком состоянии он втопчет меня в землю и не заметит.
– Ты? – не переставая крутиться, завопил он. – Так это ты сожгла мой хвост?!
– Нет, это камень!
– Камень сжег мой хвост?! – Похоже, Афона заклинило. Радует, что хоть Пепельные ему больше не видятся.
За игрой в «Попробуй догони» нас и застукала тетя.
Магический переход раскрылся бесшумно, поэтому я сначала услышала ее сварливый голос, а затем увидела и ее саму, шагающую к нам. Но самое главное было в том, что в непослушных локонах ее темных волос запутались первые, красновато-золотистые лучики восходящего солнца. Самая страшная ночь закончилась!
– Значит, я не сплю! Волнуюсь! Блю… Болею с похмелья! А они тут в салочки играют! Ну, племяшка! Ну, подожди, вернемся мы домой!
Афон даже забыл о желании поймать свой хвост. Минуту разглядывал взлохмаченную тетушку и, возопив диким голосом, попер на нее:
– А вот фигушки! Не боюсь я тебя, ведьма страшная!
– А надо бы бояться! – Тетя не растерялась, подпустила его поближе и залепила такой хук слева, что Афона развернуло. Какое-то время он стоял, выпучив глаза, а после как подкошенный рухнул на песок. – Это тебе за «страшную»!
Послышался плеск воды. Мы с тетей разом обернулись, разглядывая выходящую из озера нагую девушку. Русалочий хвост сменили вполне обычные ноги, а зеленый цвет кожи исчез вместе с ночным сумраком. Теперь она выглядела вполне по-человечески и так же вполне по-человечески смущалась своей наготы.
– Спасибо вам, люди добрые!
– За что? За бои без правил? – подбоченилась Мафа, недовольно ее разглядывая. – Я бы тоже не отказалась на это посмотреть со стороны! Откуда ты такая нарисовалась не сотрешь?
– Это, тетя, русалка! Была. Сестра призрака, о котором дед Олесь говорил, – коротко просветила я родственницу. Как бы она и ей с ноги не зарядила. За компанию. – Так вот, мы с Афоном ее расколдовали. А волк где-то тут бегает…
– Жалко, я берданку из дома не захватила! – нахмурилась она и, углядев что-то у меня за спиной, насторожилась. – О, а это еще что за процессия к нам пожаловала?!
Я обернулась, глядя, как из камышей на пляж высыпало с десяток селян. Седой как лунь, но совсем не старый мужчина вместе с невысоким подростком лет семнадцати бросились к растерянно озиравшейся девушке и принялись натягивать на нее какой-то цветастый халат и тапки. А к нам направился сухонький дед с совершенно безумным взглядом.
– Спасибо вам, добрые люди, что развеяли злые чары и убили колдуна!
– Кажется, по сценарию была колдунья? Нет? – Тетя испытующе посмотрела на меня.
Я растерянно пожала плечами. Мол, кто их разберет!
Все точки над «ё» расставил все тот же старичок. Алчно вытягивая из сапога охотничий нож, он прямым ходом направился к Змею, до сих пор лежавшему без сознания.
– Так вот же он, колдун оборотный, лежит! Смердит шкурой своей зеленой! Ща мы его освежуем! На базаре за его шкуру все десять золотых рублей можно выручить!
– Так! Стоп! – Я встала грудью на защиту бедного Афона. – Это никакой не колдун, а… брат мой заколдованный!
– Врешь, бесстыжая! – Вредный старикан тут же развенчал меня из героев, записав в лгуны и сребролюбцы. – Поди, сама решила енту тушу на ярмарку свезти? Да только ничего у тебя не выйдет! Не зазря мы этого ирода с его кошмарами столько лет терпели!
– Да с чего вы взяли, что это он в ваших кошмарах виноват?! – вспылила я. – Мы с ним только вчера к вам приехали! Мальчика спасли! Помните?!
– А вот снова ты брешешь, лахудра крашеная! – не унимался склочный дед. – Ты вчерась приехала с толстяком кудрявым!
– Кхм! – наконец-то решила вступиться тетя. – К моему большому сожалению, это я виновата, что кудрявый толстяк выглядит так непрезентабельно. Я его просто… немного заколдовала.
Ох, не надо было ей это говорить! Благодарные жители разом замолчали, отхлынули от нас подальше и тут же вооружились кто чем смог.
– Ага! Попалась ведьма страшная! – обрадовался старикан. А зря. Жаль, он тетиных боев без правил не видел и потому так бесстрашно решил рискнуть своим последним зубом. – Бейте ее, братья! И подельницу ее! Крашеную!
Нет, ну гад! Кого угодно ведь достанет!
– Между прочим, это мой натуральный цвет! – Ярость, затмевая разум, свилась в груди в тугой комок. «Братья» этого старого придурка, вместо того чтобы поддержать его шовинистские призывы, какое-то время испуганно таращились в небо, где быстро сгущалась темно-лиловая туча, а когда сверкнувшая молния поставила дыбом седые вихры деда, и подавно бросились врассыпную. – А вот теперь в расчете! И не рыпайся на нашего Змея Подгорного!
Старик выдохнул белесый дымок и, пугая переливчатым воплем окрестности, бросился прочь, не разбирая дороги.
– Наши победили? Теперь уже можно вставать? – подал голос притворщик Афон.
– Теперь уже нужно бежать! – поправила его тетя и посмотрела на меня. – А с тобой, доня, нам надо поговорить. Очччень серьезно поговорить!
О чем таком серьезном хотела поговорить со мной тетя, я в то утро так и не узнала. Приняв напутствие Мафани за команду к действию, Змей вскочил, расправил болтавшиеся за спиной на манер плаща крылья и, взяв разгон, взлетел, не забыв подцепить меня лапами за шиворот. Я тут же провалилась в широкий ворот рубахи, одолженной мне дедом Олесем. Чтобы окончательно не выпасть из трещавшей по швам одежки, я сцепила руки на шершавых лапах Афона и по-черепашьи втянула голову, стараясь не смотреть вниз.
– Эй, ирод! Меня забыл, вертай назад! – возмутилась тетя, провожая нас взглядом, но Афон обладал прекрасной памятью и, как ни крути, был весьма на нее зол.
– Извини, Премудрая, но я двоих не потяну, так что давай догоняй! Ножками-ножками! Раз-два, раз-два! Еще вперед нас у Олеся очутишься!
– Ну ладно, соколик! Лети! Мы потом из твоих крылышек плащ-палатку смастерим. Чтоб не дуло! – пригрозила тетя улетающему вместе со мной в рассвет Змею. Я смотрела, как ее заслонили собой сначала камыши, потом деревья. А когда мы поднялись еще выше, я даже заметила вдалеке ощетинившуюся вилами да топорами ватагу местных жителей, возвращавшуюся назад.
Ого! Надеюсь, тетя уже открыла переход, чтобы быть подальше от этого озера, в тот момент, когда они дойдут?
Пока я раздумывала, как привлечь внимание Змея и при этом не рухнуть с уже довольно большой высоты, картинка сменилась. Мы оказались над приютившей нас усадьбой.
Бережно опустив меня на землю, Змей коротко приказал:
– Быстро собирай вещи, а я оседлаю Борьку. Встречаемся во дворе!
– Не знала, что у нас с тобой есть вещи! – Почувствовав под ногами надежную твердь, я поправила рубаху, поддернула упрямо сползавшие штаны и попыталась возразить: – Хочешь просто взять и сбежать? А как же тетя? Дед Олесь? Митяй?
– Дед Олесь и Митяй только спасибо скажут, когда местные драконоборцы не найдут нас в их доме. А тетя твоя не пропадет! Та еще мымра ста… – Змей проглотил окончание ругательства, каким-то восьмым чувством ощутив открывающийся у него за спиной переход, и елейно закончил: – Статная и очень красивая! Теперь понятно, в кого ты такая уродилась, Васька!
– Ах ты, подхалим трусливый! – Тетя Мафа выбралась из перехода, дунула, развевая его как облако дыма, и направилась к нам. – Но говоришь правильно! Еще чего не хватало – время на прощания терять! Там поджаренный молнией активист такую кодлу собрал – не отмахаемся, а помирать за чужие грехи я не согласная и Ваське не дам!
Хлопнула дверь. Из дома показался заспанный хозяин.
– Это вы? Ну, слава богу, – живы! А я прям извелся! Всю ночь глаз не сомкнул! Как все прошло?
– Неблагодарные у вас в деревне людишки живут! – с ходу припечатал Змей. – Я бы даже сказал – подлые и завистливые. Вот, казалось бы, сделали мы им хорошее дело – скажи спасибо, одень, обуй, денег дай да проводи! Ан нет! Лучше вилами благодарность во всю спину прописать!