Я прижалась к Афону и бросила испуганный взгляд в арку окна, в надежде увидеть птиц, улетающих прочь, но черные твари словно растворились в воздухе, оставив нам в наказание мерзкие голоса.
– Они на крыше, – пояснил Афон, заметив мой ищущий взгляд.
– Эх, как бы шугануть этих черноперых! – Я не заметила, как к нам присоединился Борька. Его уже расседлали, и он предпочел наше общество кучке меланхоличных верблюдов и уставшего мула. – Уже мигрень начинается от их крика!
– А может, все гораздо проще? – Я даже затаила дыхание, боясь поверить в столь простое решение проблемы. – Представим, что эти вороны ночуют на крыше башни. И они просто летели домой, так как скоро ночь!
Я посмотрела на Афона, на Борьку и обвела оценивающим взглядом наш ночлег. Огромный зал с высоченным потолком вместил весь наш караван, и еще осталось место как минимум для десяти таких же караванов. Лестница, уходившая наверх, явно указывала на наличие второго этажа. Скорее всего, там располагались жилые комнаты. Рядом с входом я разглядела большой квадрат железа с вделанным в него массивным кольцом, значит, тут есть и подвал. Пол был выложен булыжниками, но кое-где их занесло песком.
– Вполне может быть, что здесь у них большо-о-ое гнездо! Наверное, оккупировали второй этаж и крышу! – согласился с моим предположением Борька и потопал к дальней стене, не забыв поинтересоваться: – А вы чего стоите? До утра далеко. Может, устроитесь на ночлег, как это делают умные люди?
– Устроишься тут, под такие вопли! – Я вздохнула, разглядывая наших попутчиков. Те облюбовали место в уголке, развели огонь и уже вовсю потрошили баулы в поисках еды и воды. Заметив мой взгляд, несколько мужчин гостеприимно махнули руками, но мы с Афоном, будто не заметив их приглашение, решили составить компанию Борьке. Облюбовав место ночлега, он, пытаясь создать уютное гнездышко, как курица принялся зарываться в песок.
Мы с Афоном понаблюдали за конягой и решили не зарываться. Не мудрствуя лукаво, Змей стащил у попутчиков несколько лепешек коровьего «топлива», какой-то незатейливой еды и парочку толстых одеял. Развести костер было секундным делом. Расстелив одеяла подальше от копошащегося Борьки, мы уютно расположились и принялись за еду.
Пусть хлеб и финики оказались сухими, а верблюжье молоко кислым, но я была довольна. А что еще нужно? Крыша над головой, еда и рядом сильный защитник. В конце концов, я даже привыкла к гомону птиц, которые с каждой минутой наступающей ночи галдели все тише, пока не замолчали.
Борька тоже успокоился и, сжевав корку хлеба, мирно дремал в своем песочном гнезде. Приглушенные голоса наших спутников сделали свое дело. Я почувствовала, как у меня слипаются глаза, и с наслаждением зевнула.
– Афон, я посплю немного, а ты покарауль. Как спать захочешь – разбуди. Будем спать по очереди.
Тот вздрогнул, будто очнулся от сна, хотя сидел с открытыми глазами, погруженный в невеселые мысли. Впрочем, у кого и когда в последний раз они были веселыми?
– Принцесса, мы в пустыне! До ближайшего города полдня пути! Караванщики вооружены! Так кого нам бояться?
– Но Мухамед предупреждал нас о гулях. – Я поежилась от холодного ветерка, залетевшего в еще не остывшую от дневного жара крепость.
– Это сказка, Вась! Их не бывает! Гули – это сказка! Призраки – есть! Есть – ведьмы, лешие, упыри, русалки, домовые. А вот джиннов, гулей и прочей такой нечисти – нет! Вот сколько я ни путешествовал, ни разу не видел. Ты еще скажи, что ты в эльфов и гномов веришь!
– Значит, если не видел – сразу нет? – Я покусала губы, раздумывая, как подвигнуть этого упрямца на ночную вахту, но он «подвигся» сам.
– Ладно-ладно! Если ты так хочешь, я не буду спать, хоть до утра. Или поставлю защитное заклинание… Беременным девушкам волноваться противопоказано.
– Знаешь, если, по твоей теории, я у себя живота не вижу, с чего ты вдруг решил, что я – беременна? Как-то не по логике получается… – не удержалась я от ехидства.
– Понял-понял! Ты права, я не прав! – Змей в притворной улыбке обнажил иглы зубов, а когда я с наслаждением завернулась в одеяло и закрыла глаза, пробурчал: – Надо будет потом с Ника в тройном размере взять за мое терпение!
– Я все слышу! – пропела я, проваливаясь в крепкий сон.
Эх, если бы я знала, о чем между собой переговаривались наши попутчики, ни за что бы не совершила подобную глупость…
– Ну вот! Теперь и помирать, на сытый живот, не страшно! – Домовой Василий старательно обглодал восьмую по счету ножку какого-то неведомого, мелкого зверя, запил бокалом вина, до краев налитым щедрой рукой Могилки, и поднялся. – Ну что? Айда, друг сердешный, на подвиги ратные! Честь и славу твою восстанавливать будем!
– Все. Этому бокальчику не наливать! – Леший смерил малорослика с изрядной долей превосходства.
– Это еще пщему, уважаемый Михай? – вдруг обиделся домовой. – Тебе че, дармовой выпивки жалко?
– Да потому, что ты уже пьянее этой самой выпивки! А мы тебе наше будущее, больное на всю голову, вручаем! Тебе его излечить, а не угробить надобно!
– С головой у меня все в порядке! – не выдержал Ник, вслушиваясь в перебранку. Нет, ну какова наглость! Говорят о нем так, будто его здесь нет! – Как говаривала моя подруга Мафаня: «От амнезии еще никто не умирал!»
– Ну вот! Уже слова какие-то непонятные бормочет! – не на шутку всполошился лешак, тоже весьма довольный жизнью и настойкой из волчьих ягод. – Сейчас как с перепугу колданет чего – век не расколдуемся, ты же его знаешь! Так что, уважаемый Василий, вы куда-то там собирались? Попутный ветер вам в спину!
– Вообще-то я и тебя хотел с собой взять! – обрадовал его домовой.
– Э-э, да я вам только мешаться буду! – принялся отнекиваться Михай. – Вот кабы партизанскую диверсию из-за кустов – это я мастак. Родню из нашего рода леших свистну – мало никому не покажется! А лезть в замок Пепельного… Ты уж как-нибудь сам! А то мне еще дитев поднимать…
Домовой, совершенно не слушая его лопотания, протянул руку и, сцапав початую бутыль с настойкой, уверенно спрятал ее где-то в недрах старенького зипуна. Затем поднялся и скомандовал Фениксу:
– Ну и чего завис, царь наш, батюшка? Али глаза запотели? Двери не видишь?
Ник едва сдержался, чтобы не сжать ладонями виски, и посмотрел на Василия.
Тот отвел взгляд и кивнул:
– Вижу. Не запотели, а обгорели, – и торопливо засеменил к выходу.
Феникс, прощаясь с притихшей нечистью, просто поднял руку и направился вслед за домовым.
– Ну что? Как добираться будем? – Оказавшись на улице, он еще раз оглядел неприметную сопку. Вот кому скажи, что тут трактир, – не поверят!
Василь лизнул палец, поднял его к плачущему пеплом ночному небу и с умным видом заявил:
– Эх, хотел я тебя на Змее Подгорном прокатить, да погода нелетная. А через переход – боюсь! А ну как почует тебя вражина? Он ведь тоже может где-то в этом мире ошиваться!
– А если вернуться в трактир и подмоги попросить? Вдруг кто чего придумает?
– Согласен, поторопились! – Василий почесал лохматую голову. Тут над ними послышались звонкие голоса, и три ведьмы спикировали к ним чуть ли не на головы:
– Вот он!
– Хорошо, что успели!
– И куда это наш златокрылый направился? И даже нас не дождался… – Самая бойкая, зеленоглазая ведьма, что предлагала ему вернуть память путем применения жестких мер в виде черенка метлы, зависла в воздухе перед Ником, заставив того отступить. – Уходите?
– Скоро вернемся! – Ник попытался обойти приставучую ведьму, но та снова оказалась у него на пути и вполголоса быстро заговорила:
– Не знаю, куда сейчас путь держишь, но прошу, беги отсюда. И поскорее! Беги в Лукоморье, где в треугольных домах спят боги. Там твоя суженая, и она в огромной опасности! Я дам тебе клубок-навигатор, последняя разработка магической лаборатории. Он приведет тебя к ней, но торопись!
– Ты, швабра, чего с панталыку всех сбиваешь? – подоспел на помощь Василий. – У нас дело важное! И отменить или перенести его нельзя! Первым делом, первым делом – ждет нас за́мок, ну а суженые-ряженые – потом! Да и вообще! Не слушай ее, Никушка! Мозги она ду́рит! Глаз положила тебе прямо на темечко, а ты все думаешь – отчего голову печет? Где доказательства?
– Я должен вернуться в Лукоморье! Мне не нужны доказательства! – тихо, но решительно произнес Ник.
– И как ты выберешься отсюда? – прищурился бородач. – Неужто помнишь, где переход тайный скрыт?
– Нет. Не помню. Но ты мне напомнишь!
Домовой помолчал и нехотя кивнул:
– Договорились! – Он бросил злой взгляд на ведьм и заявил: – Только, царь-государь, у меня есть условие! Я выведу тебя из этого царства, но только после того, как ты слетаешь со мной в замок Пепельного и выполнишь наказ Гамаюн! А именно – найдешь сестер и вернешь к жизни. Согласен?
– Вполне! – процедил Ник, развернулся к предсказательнице и спросил: – Как звать тебя?
– Глафира, – ведьма вдруг потупила взгляд, но тут же гордо вскинула подбородок, – а чем обязана такому интересу?
– А тем, Глаша, – Ник едва мог заставить себя оставаться спокойным; после таких новостей ему хотелось рвать и метать, а главное, поскорее броситься на помощь к Василисе, – что ты и твои товарки сейчас доставят меня и этого домового к замку Пепельного. К тому месту, куда он укажет. И это приказ! – прикрикнул он на испуганно зароптавших ведьм и сам удивился. Откуда это в нем? Уверенность, что любое его слово должно исполняться.
Наверное, ведьмы тоже почувствовали нечто подобное, поклонились и как по команде оседлали метлы. Только Глаша, не сказав ни слова, продолжала упрямо смотреть на Ника, пока тот не смутился и уже менее уверенно произнес:
– Помоги мне! Пожалуйста!
– Если так, тогда конечно! С радостью рискну своей шкурой ради вас, повелитель! – Ее губ коснулась задорная улыбка. Сунув руку в один из многочисленных карманов ц