Эмилия почувствовала нарастающую панику. Она заставила себя продолжать слушать. Андреа была очень умна.
– Для начала неплохо бы открываться в воскресенье. Многие приезжают в Писбрук на выходные из Лондона. Или едут сюда на обед. Им больше нечем заняться, они готовы тратить деньги. Поэтому тебе нужно найти способ их привлечь. Магазин находится в конце главной улицы, поэтому если люди приехали из другого города и не знают о его существовании, то и не зайдут. Тебе нужно сделать его более привлекательным. И заняться маркетингом и рекламой. Создать приличный сайт и базу данных, отправлять клиентам рассылки. Устраивать разные мероприятия, презентации и…
Эмилия зажала уши руками. Это уже было выше ее сил.
– Все это стоит денег, – завопила она. – Денег, которых у меня нет!
– Смотри, что можно сделать. Самое очевидное – сдавать твою квартиру в аренду. Это принесет постоянный доход, тысячу в месяц однозначно, если удачно сдать. В Писбруке огромный спрос на каникулах. У меня есть знакомый риелтор. Я могу вас познакомить, пусть оценит квартиру. Правда, необходимо потратить на это немного денег. Людям нужны хорошие условия.
– Мне придется искать новое жилье.
– Это да.
У Эмилии голова шла кругом.
– Я уже ничего не соображаю.
– Я помогу тебе, чем смогу, – добавила Андреа. – Буду очень рада, если «Найтингейл букс» снова окажется на плаву. Но мы должны быть реалистами. Тебе нужно составить надежный бизнес-план.
– Я не знаю, с чего начать! Я никогда в жизни не составляла бизнес-планов!
– Ну, для этого есть я. Обожаю экселевские таблицы! – Андреа усмехнулась. – Но пояса надо будет затянуть. И в обозримом будущем заниматься только книгами.
– Ничего нового, я всегда так и жила.
– Да, но ты же не бесплотный дух и не сможешь питаться книгами и спать на книгах. – Андреа рассмеялась. – Каждый раз, когда я входила к вам в дом, твой отец читал очередную книгу. Так не пойдет. Ты управляешь бизнесом. А значит, должна стать деловым человеком.
Эмилия кивнула:
– Я понимаю, но давай после поминок. Мне кажется, это будет для меня каким-то поворотным моментом.
– Конечно, – сказала Андреа. – Спешить некуда. Магазин продержится еще пару месяцев. А пока, если у тебя возникнут вопросы, просто звони. Я хочу помочь тебе принять правильное решение. Но правильное для тебя, а не вообще.
Молодые женщины обнялись. Эмилия покинула кабинет, уже не в первый раз радуясь тому, насколько добрыми бывают окружающие ее люди. Проницательность и забота Андреа ее немного успокоили. Она чувствовала, что, какое бы решение она ни приняла, ей обеспечена надежная поддержка.
Позже днем Эмилия сидела в привычной обстановке у себя на кухне.
На полке стояли ряды стеклянных банок с наклейками, на которых мелким почерком Джулиуса было аккуратно обозначено их содержимое: рис басмати, красная чечевица, коричневый сахар, макароны. Ниже стояли баночки поменьше с его любимыми специями – ярко-желтыми, терракотовыми и жгуче-оранжевыми. Джулиус любил готовить: он использовал огромное количество карри, варил супы или рагу, а затем замораживал небольшие порции, чтобы вечером достать и разогреть то, что ему захочется. Рядом лежала его коллекция кулинарных книг: Элизабет Дэвид, Роуз Эллиот, Мадхур Джаффри, все потрепанные и заляпанные. Деревянные разделочные доски, кастрюльки, ножи, половники…
Эмилия представила, как он стоит у плиты в бело-голубом фартуке, с бокалом красного вина в руке, готовит и о чем-то рассказывает.
Никогда еще дом не казался ей таким пустым.
Перед ней на столе лежал блокнот формата А4. Она взяла ручку и начала набрасывать идеи:
• количество персонала;
• работа по воскресеньям (дополнительный сотрудник?);
• веб-сайт: Дэйв (она была уверена, что с этим ей поможет Дэйв);
• новое оформление;
• новое открытие – вечеринка? реклама?
Все это выглядело туманно и неопределенно. Проблема заключалась в том, что «Найтингейл букс» существовал так долго, что Эмилия не могла представить его обновленным. Она полностью разделяла опасения Андреа и понимала, что дальше так продолжаться не может. Но хватит ли у нее сил, чтобы все изменить?
Она понятия не имела, как поступить. Пыталась мыслить шире и сосредоточиться на набросанных пунктах, чтобы определиться с тем, чего она хочет, но это было невозможно, потому что она хотела, чтобы все оставалось по-прежнему, чтобы отец был здесь и чтобы она могла заходить к нему, когда захочет: выпить с ним кофе, пообедать, просто поболтать.
Эмилия вздохнула. Было всего лишь полтретьего, а ей казалось, что если она сейчас ляжет спать, то не проснется до самого утра.
Должен был зайти друг отца Марлоу, они договорились позаниматься на виолончели Джулиуса. Эмилии очень хотелось исполнить на поминках «Лебедя» Сен-Санса, но она давно не играла, а свою виолончель продала, когда уезжала за границу.
Джулиус был одним из основателей квартета «Писбрук» вместе с великолепной Фелисити Мэннерс, которая ушла из квартета пару лет назад, когда из-за артрита уже не могла исполнять сложные произведения. Марлоу, вторая скрипка, занял место первой и теперь выбирал произведения и занимался их аранжировкой; они нравились и любителям, и снобам (а их в Писбруке было немало).
Квартет выступал в поместье Писбрук, каждое лето давал разнообразные концерты и играл на полудюжине тщательно отобранных свадеб, а также выступал на рождественской службе в церкви. Таким образом, квартет не занимал у его участников много времени и оставлял им возможность заниматься другими вещами. Их уважали и любили, но они никогда не собирались зарабатывать этим на жизнь и были просто увлечены музыкой.
Марлоу был вдохновителем их квартета, настоящим человеком Возрождения. Он незаметно сколотил небольшое состояние, сочиняя музыку для рекламных роликов, и был при этом великолепным скрипачом. Марлоу был одним из тех людей, которые заставляют вас поверить, что все возможно. Он ни на минуту не останавливался, но при этом у него находилось время для каждого.
Хотя Марлоу был ближе по возрасту к Эмилии – кажется, ему исполнилось тридцать, – они с Джулиусом были похожи как братья, часами сидели за кухонным столом, распивая американское каберне, и решали, какую программу выбрать для квартета. Вместе смотрели сериал «Во все тяжкие», потягивая текилу и заедая ее мексиканскими тако, каждый год составляли новогоднюю викторину для «Писбрук армс» с чудовищно сложными вопросами.
Эмилию всегда тянуло к Марлоу, и время от времени она задумывалась, не может ли между ними возникнуть что-то большее, чем дружба, но почему-то все эти годы либо она, либо Марлоу постоянно были заняты. У него была вереница гламурных девчонок, обычно музыкантов, которых он любил спокойной и рассеянной любовью, вечно занятый очередным проектом.
Когда Эмилия позвонила Марлоу и попросила помочь отрепетировать «Лебедя», Марлоу сразу откликнулся.
– Это замечательно, – сказал он ей по телефону. – Твой отец был бы очень рад. Не могу выразить словами, какая это потеря для квартета. Мы попросили Фелисити временно к нам присоединиться, хотя это и непросто. Петра, конечно же, остается на альте. Дельфина сможет заменить Джулиуса, хотя виолончель не ее основной инструмент, так что с Джулиусом ей не тягаться. Только не говори ей, что я так сказал, а то она мне голову оторвет.
Дельфина преподавала французский язык в местной средней школе, и Эмилия была совершенно уверена, что Марлоу и Дельфина встречаются. Джулиус как-то намекнул на это, с оттенком неодобрения, что удивило Эмилию. Ее отец редко кого-то осуждал, но Дельфина казалась ему неприятной.
«Она всегда подходит слишком близко. И я никогда не знаю, что у нее на уме».
«Она очень привлекательна», – отвечала Эмилия.
Они с Дельфиной встречались несколько раз в разных ситуациях, но Эмилия инстинктивно понимала, что они никогда не станут подругами. Дельфина была модницей, всегда безупречно накрашенной, скрытной, властной, совершенной противоположностью Эмилии.
Джулиус покачал головой: «Она страшная. И ничего не ест. Не знаю, что Марлоу в ней нашел».
Зато Эмилия это знала. Дельфина была объектом мужских фантазий.
«Она очень требовательна, – добавил Джулиус. – Надеюсь, в конце концов Марлоу это надоест».
Эмилия рассмеялась. «Только не критикуй ее, – посоветовала она. – Иначе его еще больше к ней потянет».
Марлоу явился незамедлительно. Он крепко обнял Эмилию. На нем было кашемировое пальто, теплое и мягкое, а волосы были убраны под вязаную шапку.
– Как ты? – спросил он.
Эмилия пожала плечами:
– Сам понимаешь. Горюю.
– Это ужасно.
– Да.
– Я так скучаю по нему. Думаю, не зайти ли мне к старине Джулиусу пропустить по стаканчику. А потом вспоминаю… Так что даже не могу представить, что чувствуешь ты.
Марлоу бросил пальто на диван и остался в черных обтягивающих джинсах, сером вязаном свитере и бордовых ботинках «Челси». Когда он снял шапку, его черные кудри рассыпались по плечам.
Его взгляд упал на виолончель Джулиуса, стоявшую в углу комнаты.
– Можно? – спросил он, не осмеливаясь подойти к инструменту.
– Конечно, проходи.
Он прошел через комнату и снял виолончель с подставки. Длинными тонкими пальцами провел по струнам, прислушиваясь к их звучанию и подкручивая колки, пока не добился нужного. Эмилия с горечью подумала: что же такое Джулиус мог исполнять в последний раз? Он играл каждый день. Это был его способ отдохнуть. Он никогда не считал игру серьезным занятием.
Она завороженно наблюдала за Марлоу, пока тот настраивал виолончель; ее всегда волновало то, как настоящий музыкант обращается с инструментом – совершенно уверенно и мастерски. Сама она никак не могла поднять свое исполнение на новый уровень, потому что всегда немного опасалась, что это инструмент управляет ею, а не наоборот.
Марлоу взял смычок Джулиуса и стал водить по нему канифолью, пока тонкие волоски не стали гладкими, как шелк. Затем сел, провел смычком по каждой струне, и в тихой гостиной ноты зазвучали громко и отчетливо. Он начал наигрывать мелодию, короткое резкое стаккато, и Эмилия улыбнулась, узнав «Smooth Criminal» Майкла Джексона. Неожиданно для виолончели.