Она не была готова к тому, что он попросит ее, чтобы она больше не приходила.
«Сегодня я чувствую себя неплохо. Но я знаю, что это лишь временная передышка. Завтра мое состояние, возможно, ухудшится. Или я вообще умру. Расстанемся, пока я в сознании. Не хочу, чтобы ты видела меня немощным. Не хочу, чтобы ты смотрела, как я умираю. Я хочу попрощаться с тобой, пока еще могу это сделать. Пока не стал овощем». Он улыбнулся, худой, с мертвенно-бледной кожей, с растрепанными волосами. «Пока я – это я».
«Пожалуйста, не проси меня об этом», – в ужасе прошептала Сара и погладила его по щеке. Она любила каждую косточку в его бедном немощном теле.
«Прошу тебя, – сказал Джулиус. – Я не хочу спорить. Так будет лучше».
Их пальцы переплелись. Она знала его достаточно, чтобы понять, что он все обдумал, что взвесил свои слова. Скоро должна приехать Эмилия. Саре больше нельзя быть рядом.
Она взяла его руки в свои и поцеловала. Поцеловала его лоб. Прижалась щекой к его щеке и оставалась так долго, сколько могла. Посмотрела ему в глаза, в которых так часто видела собственное отражение.
Но не сейчас. Он отгородился от нее. Ей пора было уйти навсегда, и он готовился к этому.
«Ты – любовь всей моей жизни», – сказала Сара.
«Где бы я ни оказался, в моем сердце будешь только ты, – ответил Джулиус. – Я буду ждать тебя».
Он улыбнулся и закрыл глаза. Это был знак, что ей пора уходить. Сара понимала, что он не может больше. Если она любила его, то должна была уйти.
Сара ехала домой, глядя на дорогу. Она ничего не чувствовала, как будто отключилась. Это был единственный способ справиться. Пережить ужас этого последнего прощания. Ей хотелось забраться к нему в постель, обнять его и остаться с ним навеки. Умереть вместе с ним, если бы это было возможно. Погрузиться в тот последний, нескончаемый сон, держа его в своих объятиях.
Вернувшись домой, Сара отправилась в «Каприз». Свернулась калачиком на диване, обнимая подушку. Там лежал томик «Анны Карениной». Это была последняя книга, которую дал ей Джулиус. Она попыталась читать, но не смогла сосредоточиться. Закрыла глаза и стала молиться, чтобы пришел сон. Бодрствовать было совершенно невыносимо. Спустя несколько часов ее разбудил Диллон. Она уставилась на него, на мгновение смутившись.
– С вами все в порядке? – спросил он, и она медленно кивнула.
У нее не было другого выхода, кроме как быть «в порядке».
Но теперь, здесь, на кухне, Сара наконец смирилась с той потерей. Опустила голову и зарыдала навзрыд, захлебываясь слезами. Она слышала себя со стороны: то было первобытное рычание, ужасное и грубое. Она тонула в своих слезах, растворялась в них. Тихий внутренний голос сказал ей, что у нее истерика и нужно взять себя в руки.
Но она так долго не плакала. Так долго держала горе в себе. То была возможность оплакать наконец потерю возлюбленного, лучшего друга. И все же… не поступает ли она дурно, используя несчастный случай с Элис, чтобы получить возможность излить душу? Не стал ли этот несчастный случай наказанием за то, что она сделала? Эти мысли мешали ей успокоиться. Напротив, она почувствовала, что все больше теряет голову. Ей казалось, что она никогда не перестанет плакать.
Но тут Ральф взял ее за руки, крепко сжал и начал трясти.
– Сара. – Его голос был твердым, но добрым. – Сара. Прекрати. Лучше от этого не станет. Ни тебе, ни Элис.
Она резко остановилась. Взгляд Ральфа был полон беспокойства.
– Послушай. Я никогда не говорил тебе, какая ты замечательная. Как я благодарен тебе за то, что ты поддержала меня. Я бы не стал винить тебя, если бы ты ушла от меня после того, что я сделал. Но ты помогла нам пережить то ужасное время, как и подобает настоящему храброму сердцу. Переживем и это. Потому что ты храбрая и замечательная женщина, Сара.
Слегка смутившись, он замолчал. Ральф не любил громких слов. Он сам не знал, откуда взялись эти слова. Но он действительно так думал.
Сара закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ее дыхание все еще было прерывистым, но рыдания прекратились.
– Прости, – сказала она, но он, конечно же, не знал, за что она просит прощения.
– Иди сюда, – сказал Ральф и заключил ее в свои объятия.
И хотя он не был таким, каким она хотела его видеть, она почувствовала себя в безопасности и поняла, что он будет рядом с Элис, что они переживут и это, что она сможет жить без Джулиуса…
И что она больше не будет плакать.
Глава 10
Беа Брокман любила субботний Писбрук. Казалось, что ему в топку подбрасывают дров: городок становился динамичнее и оживленнее, чем на неделе. На рынке было полно интересных вещей: люди продавали ягодные настойки, прилавки были завалены домашним хлебом, свечами ручной работы из пчелиного воска теплого розового, изумрудно-зеленого и глубокого синего цветов. Беа всегда хотелось чего-нибудь новенького. Это было ее работой, вернее, когда-то было, так что она не теряла этой привычки.
В субботу она одевалась тщательнее обычного, хотя в этом не было особой необходимости. С понедельника по пятницу она носила достаточно стильную, но простую одежду: асимметричный джемпер, узкие черные джинсы и черные же кроссовки. Но сегодня на ней было симпатичное платье, красные замшевые сапоги и шарф бренда «Александр Маккуин». Волосы были собраны в небрежный пучок, а губы тщательно накрашены насыщенной темно-розовой помадой. Беа знала, что на нее обращают внимание. Она была немного тщеславна, и ей не хватало мужского внимания, как в юности. Хотя ей нравилось быть матерью. Она обожала Мод, которая, сидя в модной коляске на толстых колесах, с гордостью показывала всем прохожим новые мокасины, расшитые бисером.
Беа зашла на рынок, потом в свое любимое кафе «Вишенка на торте», ради черничного пирога, и в мясную лавку за каре ягненка. После этого она решила сходить в «Найтингейл букс», посмотреть новинки. У нее уже был список книг, которые ей хотелось прочитать, чтобы быть в курсе событий, но ничто так не расширяет кругозор, как поход в книжный.
Беа катила коляску по тротуару, наслаждаясь осенним солнышком, золотившим здания вокруг. Она с нетерпением ждала их первой зимы в этом маленьком городе. В Лондоне зимой становилось так тоскливо и мрачно: холодный ветер пронзал город и гонял мусор по улицам и переулкам. Здесь же воздух будет насыщен ароматом дымка, и всегда можно будет посидеть в пабе, а дичь, купленную у мясника, превратить дома в пирог с мясом. На той неделе Беа уже сварила сливовый джем и яблочный чатни из урожая, собранного в саду, и наклеила на каждую баночку модную минималистическую этикетку.
Ей нравилось жить в маленьком городке.
В «Найтингейл букс» она словно переносилась в прошлое. Эркерные окна, звон колокольчика, когда она входила внутрь, и запах – такой мужской запах, сочетание древесины, бумаги, трубочного табака, сандала и лака.
Беа давно не заходила сюда, потому что летом у нее не было времени читать. Осень и зима – самое то. Она вспомнила, что в местной газете писали о смерти владельца магазина. Тем не менее магазин был открыт. Должно быть, кто-то его унаследовал. И произошли кое-какие изменения: витрины стали более строгими, а сам магазин выглядел менее пыльным, хотя пыль и была частью его очарования.
Ее взгляд сразу же остановился на альбоме с фотографиями великого Райли. Альбом был роскошный, великолепный и стоил сто тридцать фунтов, безумно дорого. Беа взяла экземпляр с выставки – все остальные были упакованы в пленку – и стала листать.
Подошла сотрудница магазина и улыбнулась:
– Потрясающе, верно?
Беа вздохнула:
– Да. Обожаю его работы.
– Кто же не обожает? Он гений. Вы можете побаловать себя. – Девушка покраснела. – Простите, я не пытаюсь продать вам книгу. То есть, наверное, пытаюсь. Это лимитированное издание.
Беа покачала головой:
– Дороговато для меня. – И с улыбкой добавила: – Столько баночек органического детского питания можно купить.
Беа положила руку на ручку стоящей рядом коляски. Мод смотрела на них, словно завороженная разговором.
– Она просто прелесть, – сказала продавщица.
– Все деньги на нее трачу.
– О боже, как мне нравятся эти туфельки! Чудесные маленькие мокасины!
Беа не стала говорить девушке, сколько они ей стоили. Потому что стоили они целое состояние.
– Мы с Мод хотим вместе выбрать книгу. Чем раньше начнем читать, тем лучше.
– Конечно. Надо прививать детям привычку читать. У нас много новых прекрасных книг. Я пытаюсь пополнить детский отдел.
Беа спросила с любопытством:
– Это ваш магазин?
– Он принадлежал моему отцу.
– Я слышала, он скончался. Примите мои соболезнования.
– Благодарю.
– Как здорово, что вы продолжаете его дело. Мне здесь нравится.
– Да. Если вам что-нибудь понадобится, зовите. Меня зовут Эмилия.
– А меня – Беа.
Они улыбнулись друг другу, и Эмилия ушла.
Беа посмотрела на стопку альбомов Райли.
В мгновение ока она схватила самый верхний из стопки. Затем покатила коляску к детскому отделу, и следующие десять минут они с Мод провели, рассматривая всевозможные детские книги, пока не выбрали подходящую.
– «Люблю тебя до Луны и обратно»[17], – прочитала название Беа. – Это точно, малышка. Так и есть.
Она покатила коляску к прилавку. Мод смотрела на Эмилию, сжимая в руках книжку.
– О, это чудесная книга. Ей очень понравится.
– Если она ее не съест, – рассмеялась Беа. – Сейчас она все тянет в рот.
– Что-нибудь еще?
– На сегодня нет. Благодарю.
Эмилия смотрела, как Беа уходит. Отличный клиент. Молодая и энергичная, зарабатывает. Как привлечь таких людей? Продавать подарочную бумагу и открытки? Женщины вроде Беа всегда их покупали, потому что у них было много друзей. Эмилия сделала пометку в блокноте и улыбнулась следующему покупателю.
Беа шагала по главной улице, слыша, как гулко стучит сердце. Она не останавливалась, пока не дошла до церкви, а там