свернула в церковный двор и села на скамейку. На мгновение обхватила голову руками, затем подняла глаза и потянулась к капюшону коляски. Внутри, в складках капюшона, лежал упакованный в полиэтиленовую пленку альбом Райли. Беа взяла книгу и положила себе на колени.
Что с ней происходит? В кого она превратилась? Что она наделала?
В тот момент ее ничего не смутило. Ей нужна была эта книга, но она не могла себе ее позволить. Хватило двух секунд, чтобы засунуть один экземпляр в коляску.
Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Да, Беа хотела эту книгу. Хотела сидеть дома и рассматривать фотографии, изучать их, анализировать, удивляться мастерству, таланту и артистизму фотографа. По правде говоря, она могла купить эту книгу. Билл не стал бы возражать, если бы она заплатила их общей кредиткой.
Но больше, чем книгу, ей хотелось острых ощущений. Она хотела почувствовать себя живой. Ей нравился риск, адреналин. Это было просто восхитительно, она давно не испытывала подобного чувства.
Беа откинулась на спинку скамейки и посмотрела в небо. Там кружили ласточки, на деревьях вдоль дорожки тихо шелестели последние листья. Церковь напомнила ей о ее собственной свадьбе, после которой прошло всего три года. Она была в винтажном платье от Диора, привезенном из Америки, бледно-голубом, из шелковистой тафты, с облегающим лифом, обтянутыми тканью пуговицами и пышной юбкой. Идеальная невеста на идеальной свадьбе.
Они думали, что они с Биллом самые умные. Продали модную квартиру в стиле лофт, чтобы начать жизнь в сельской местности. Решили, что не хотят растить детей в Лондоне. Писбрук – отличное место, до него легко добираться, тут полно чудесных магазинчиков и прекрасных домов. Они были очень довольны, когда купили чудо-домик с крошечным садиком, обнесенным стеной, на одной из дальних улочек. Настоящая идиллия! Где, как не здесь, создавать семью? Биллу отлично платили, он был программистом и продолжал ездить на работу в Лондон, а Беа занималась домом и садом. И родилась Мод. Друзья удивлялись и завидовали их прозорливости и храбрости и толпами валили к ним в гости, расхваливая комнату для гостей с выбеленным полом, крашенными в белый цвет стенами, шелковыми занавесками, кроватью с толстым матрасом и миллиардами подушек.
Но теперь Беа казалось, что она сходит с ума. Она скучала по работе. Когда она уезжала из Лондона, то была на последнем издыхании. Она работала арт-директором в дамском журнале, литрами пила черный кофе, работала над каждым номером с сумасшедшими дедлайнами, выпускающий редактор был полным психом, он менял свое мнение каждую секунду и ожидал, что она угадает его настроение. Когда она уходила из журнала, ей не хотелось больше вообще ничего.
Теперь же она на стену лезла от скуки. Конечно, она обожала Мод, но что ей делать после того, как она сделала пюре из органической моркови и куриной грудки, тоже органической, заморозила все это, расфасовав по индивидуальным пакетикам, вручную постирала маленькие кашемировые свитерки Мод в стиральном порошке с ароматом лаванды, сводила ее на прогулку по заросшему цветами лугу на берегу реки на окраине Писбрука? Разве что приготовить на ужин рыбу с карри к семи вечера, когда Билл возвращается на велосипеде с вокзала?
Беа жила той жизнью, которую так часто описывала в журнале. Она вспомнила все те развороты, которые оформляла, показывая буколическое блаженство: девушки в легких платьях в цветочек и резиновых сапожках, развешивающие свежее белье. Плетеные корзинки и коврики для пикника, овощи с собственного огорода и домашнее варенье. Отдельные кастрюльки для каждого блюда. Горшки, горшочки и еще раз горшочки.
Со стороны казалось, что она проживает свою мечту. В душе же у нее поселилась скука, пустота и бессмысленность происходящего. Как она могла подумать, что ей будет достаточно материнства? Беа погладила пухлую ручку Мод, и ее сердце сжалось оттого, что ей приходят в голову такие ужасные мысли. Какая же она неблагодарная. Разве может быть недостаточно этого маленького чуда?
Мод заснула, одной рукой прижимая к себе крошечное махровое одеяльце с вышитым кроликом в уголке. Что подумает малышка, когда узнает, что ее мать – клептоманка? Беа всегда была импульсивной, но до сих пор ей удавалось себя сдерживать.
А что подумает Билл? Ему и так тяжело ездить на работу. Он возвращался выжатым как лимон. Ужинал и ложился спать, а потом вставал в шесть и снова ехал на работу. В выходные он тоже не казался слишком веселым. Последние два месяца он был против гостей. Почти ничего не делал. Отсыпался. Смотрел телевизор. Открывал свою первую бутылку пива в полдень и пил до тех пор, пока не засыпал около девяти вечера. Если она жаловалась, он срывался: «Ты же живешь своей идеальной жизнью, забыла?»
Получалось, что это она во всем виновата. Она нашла дом, продала квартиру, организовала переезд. Уволилась по собственному желанию, получила хорошие выплаты. Продумала их финансы так, чтобы они могли жить только на зарплату Билла. Нашла способы экономить, благодаря чему их еженедельные расходы сократились вдвое, а уровень жизни остался прежним. Она экономила им двести фунтов в неделю, они перестали ходить в рестораны и кафе, купили более экономичную машину и отказались от услуг клининговой компании. Экономия денег стала ее хобби, чем она очень гордилась.
Беа подумала, что сейчас готова на все, лишь бы трястись в переполненном поезде со стаканчиком латте навынос в одной руке и айфоном в другой, продумывая первую рабочую встречу за завтраком. Она бы душу продала ради невыполнимых заданий, драконовских сроков и неуравновешенных коллег. Все ее сегодняшние трудности – это когда закончилось молоко или подгузники. Но даже они у нее не заканчивались, потому что она располагала огромным количеством свободного времени и была самой эффективной домохозяйкой на планете.
Да неужели же ей действительно стало так скучно, что она начала воровать?
Она двинулась обратно по извилистым улочкам, и к тому времени, как они добрались до дома, Мод уснула. Беа вкатила коляску в гостиную и устроилась на бледно-сером бархатном диване. Такой же диван стоял напротив, а между ними Беа поставила старинный зеркальный кофейный столик, на котором не было ничего, кроме отпечатков пальцев. Она постоянно их стирала и не хотела думать о том дне, когда Мод начнет ходить и хвататься за все подряд.
Она положила альбом на столик. Идеальная книга, чтобы похвалиться перед гостями. Беа залюбовалась черно-белой обложкой. Ей захотелось снять пленку и полистать альбом, насладиться фотографиями и представить себя моделью.
Не успела она снять обертку, как вошел Билл. Он был в питомнике, покупал столбики и проволоку для шпалер, которыми собирался огородить фруктовые деревья. Шпалеры – дело серьезное. Беа не совсем понимала, что это такое…
Она вскочила, схватила альбом и засунула под диванные подушки.
– Привет! – Она улыбнулась мужу, стараясь не подать виду, что что-то случилось. – Как дела? Мы с Мод отлично погуляли.
– Хорошо.
– Книжку купила. Правда, малыш?
Мод крепко спала, книжка лежала у нее на коленях.
– Отлично.
– А ты как?
– Бензопилу купил.
– За сколько?
– А какая разница?
– Никакой, конечно.
– Ну и хорошо. Пила нужна. Надо спилить грушу у задних ворот. Загораживает свет в кухне.
– Отлично. У нас будет куча дров. Ты напили их ровно, чтобы складывать у камина. – Она показала руками размер. – Примерно вот такой длины.
Еще не успев договорить, она поняла, что выглядит как помешанная на контроле.
Билл покосился на нее:
– Черт возьми, неужели все надо делать по правилам дизайна?
Беа открыла рот, чтобы ответить, но так и не нашлась что сказать. И задумалась. Билл никогда не был таким раздражительным. Что же его терзает?
Она должна отнести книгу обратно. Иначе ей будет плохо. Придется признаться во всем девушке из магазина. Это единственный способ вернуться к нормальной жизни.
Глава 11
После трудной недели Эмилия с нетерпением ждала воскресной репетиции с квартетом, хотя и волновалась. На то, чтобы выучить всего одно музыкальное произведение настолько хорошо, чтобы его не стыдно было исполнить, у нее ушло несколько дней. Теперь ей придется осваивать десятки новых произведений, а она с трудом читала с листа: это всегда было ее слабым местом. Несомненно, кое-что она уже знает, но многое будет для нее новым, и она боялась подвести музыкантов.
В начале недели Марлоу зашел к ней и принес ноты. Она удивилась тому, до какой степени рада его видеть, – в его присутствии было что-то успокаивающее. Однако остаться он не мог. Торопился по делам.
– Вот, поучи. Репетируй как можно больше. На репетиции мы сможем все исправить, так что без паники. У нас полно времени.
Эмилия постаралась успокоиться и начала усердно заниматься. На ее счастье, никто не слышал, как часто она сбивается и фальшивит. К воскресенью она уже сильно сомневалась, что поступила правильно, согласившись на эту авантюру. Она не была так уверена в своих силах, как был уверен в них Марлоу.
Они репетировали в старом церковном зале в торце церкви Святого Николая. Эмилия взяла с собой отцовскую виолончель, еще не понимая, рада ли она тому, что у нее появилось хобби, на котором можно сконцентрироваться, или же лучше вплотную заняться магазинными делами. Дэйв охотно согласился работать в книжном по воскресеньям: она оставила его за главного и наказала звонить при малейших проблемах.
Работа в магазине отнимала очень много сил. Осенью все затихало, люди начинали больше читать, и в городок приезжало на выходные много лондонцев. Благодаря своему очарованию, гостеприимным пабам и уютным магазинчикам Писбрук и в холодное время года оставался довольно популярным местом, а Эмилия и ее команда усердно работали, чтобы повысить посещаемость магазина. Дэйв завел страничку в соцсетях и аккаунт; Эмилия общалась с несколькими новыми дистрибьюторами; Джун начала вести ежемесячный книжный клуб, спонсируемый местными виноторговцами: за десять фунтов клиенты получали любую книгу в мягкой обложке, которую обсуждали за двумя бокалами специально подобранного вина.