Ему не хотелось думать о настоящей причине похода в книжный. О том, что он должен обаять Эмилию Найтингейл, заставить ее продать магазин. Хотя, наверное, это будет несложно. Она определенно флиртовала с ним. С Джексоном невозможно было не флиртовать, если ты, конечно, еще дышишь. С ним даже мужчины заигрывали. Мужчины-натуралы. Конечно, это никогда ни к чему не приводило.
Но он должен выполнить поручение Яна. Во всяком случае, пока еще должен. Иначе он останется без работы.
Он постучал в дверь. Открыл Финн и бросился к нему:
– Папа! Сегодня ведь вроде не твой день, а?
Джексон обычно забирал Финна по воскресеньям, но мог зайти и в любой другой день на неделе.
Финн опустился на колени и начал обнимать Вулфи.
Вышла Мия, настороженно глядя на Джексона. Он показал ей книгу:
– Я решил зайти почитать Финну.
– Почитать?!
– Да. Это важно. Читать с детьми.
– Да. Конечно важно. Уж мне ли не знать.
Она наблюдала за Джексоном. Он прошел в дом и опустился на диван. Вспомнил, как они выбирали этот диван в большом загородном магазине. Как взяли беспроцентный кредит на пять лет. Он все еще выплачивал этот кредит. Так что хоть посидит на диване.
– Иди сюда, приятель. – (Финн был еще достаточно мал и устраивался у папы на коленях.) – У меня тут книжка для тебя есть. Про семейство Финна, муми-тролля.
Вулфи тоже протиснулся внутрь. Джексон зажал его между ногами, чтобы не запрыгнул на диван. Он подозревал, что Мия этого не одобрит.
Наконец Джексон открыл книгу и начал читать. И с удивлением обнаружил, что и он, и Финн вскоре попали под обаяние этих забавных белых бегемотиков и их удивительного мирка. Он прочитал две главы. Третью.
– Может, хватит? Продолжим завтра?
– Нет, – ответил Финн. – Хочу знать, что будет дальше!
Мия стояла в дверях и наблюдала за ними. Кажется, она даже улыбалась. Почти улыбалась. К удивлению Джексона, она села на диван рядом с ним. Протянула руку к книге и взглянула на обложку.
– Похоже, у муми-троллей проблемы с весом, – сказала она.
Джексон посмотрел на Мию. Если у кого и были проблемы с весом, то именно у нее. Она еще больше похудела. Кожа да кости. Но он не стал ничего комментировать.
Он притянул Финна поближе к себе и продолжил чтение.
Пока Беа готовила ризотто с шалфеем и кабачками, она рассказывала Биллу, что произошло за день, опустив, разумеется, все, что касалось украденной книги. Просто сказала, что собирается помочь обновить «Найтингейл букс».
Билл нахмурился:
– А зачем?
– Я у нее в долгу.
– В каком еще долгу?
Беа не знала, что ответить. Сказать правду было невозможно. Она пожалела, что вообще затеяла этот разговор. Она стала аккуратно заливать бульон в рис, размышляя, что ответить.
– Мод все перевернула вверх дном в магазине. Владелица очень спокойно к этому отнеслась.
– Это не похоже на Мод.
Беа чувствовала себя ужасно, возводя напраслину на свою чудесную дочь, которая очень редко устраивала истерики.
– Она устала и проголодалась. Эмилия дала ей печенье.
– То есть ты сделаешь проект переделки магазина в обмен на печенье?
Беа нахмурилась:
– Слушай, я просто хочу это сделать. Ясно? Хочу использовать свои мозги.
Она не понимала, почему Билл так реагирует. Ему что, жалко, если она кому-то поможет?
Или он ревнует? Она где-то читала – не в «Харсе», потому что в «Харсе» такие статьи не печатали, – что в реальной жизни мужчины могут ревновать к новорожденным и обижаться, если им кажется, что их партнерши оказывают детям больше внимания. Хотя Билл, наоборот, обожал Мод. И баловал дочь гораздо больше, чем Беа. Возможно, он просто устал.
– Может, мне найти няню на завтра? – спросила Беа. – Мы могли бы сходить в какой-нибудь новый ресторанчик. Здорово будет, немного проветримся.
Не отрываясь от компьютера, Билл пробурчал:
– Нет. Давай останемся дома. Не хочу пить в середине недели.
В ресторанах они всегда заказывали бутылку вина. Каждому. По какой-то причине дома они никогда столько не пили. Беа полагала, что если бы они начали так выпивать дома, то через месяц бы уже спились. Если приходили гости, то, конечно, выпивалось очень много. Количество пустых бутылок пугало. Но в последнее время гостей у них особо и не было. Возможно, Биллу не хватало компании. Принимать гостей не так-то просто, но зато весело, и теперь Мод уже не просыпается так рано, как раньше, так что будет проще все организовать.
– Давай пригласим Моррисонов на выходные. Или Сью и Тони. Мы в последнее время что-то стали необщительными.
Билл вздохнул:
– Опять мыть посуду с утра до вечера и стирать постельное белье?
– Ну почему, они тоже помогают.
К тому же Билла стирка вообще никак не касалась. Именно Беа стелила постели, стирала белье и опрыскивала его лавандовой водой перед глажкой.
Он ничего не ответил.
Беа нахмурилась.
Может, ему скучно? Вдруг он скучает по их лондонской жизни? И по ней тогдашней? Может быть, писбрукская Беа слишком пресна для него? Она снова влезла в джинсы и почти не прибавила в весе, но отдавала себе отчет, что любовью они занимаются не так часто, как раньше. И уже без той страсти, что была между ними, когда они только познакомились, когда не могли насытиться друг другом. Они оба были эксгибиционистами. Оба признавались, что их возбуждало ощущение того, что их могут заметить или даже поймать.
Но по какой-то причине то, что казалось нормальным в каком-нибудь лондонском переулке, выглядело неуместным в консервативном Писбруке. Если бы их здесь поймали, были бы последствия. В Лондоне никто никого не знает. Здесь же, в маленьком городке, развратное поведение явно не одобрялось. Беа так и представляла кумушек-сплетниц.
И все же она была не в силах устоять перед вызовом. Когда они поднялись наверх, чтобы лечь спать, она достала из комода свой лучший атласный бюстгальтер и трусики от Coco de Mer, вытащила из шкафа лабутены и проскользнула в ванную, чтобы переодеться. Накрасила губы красной помадой, слегка зачесала волосы назад и облачилась в великолепное нижнее белье.
Беа пошла обратно в спальню и остановилась в дверном проеме, уперев руки в бедра и призывно улыбаясь.
– Эй! – позвала она.
Билл лежал под одеялом с закрытыми глазами.
Она повторила громче.
Ей показалось, что его веки дрогнули. Беа нахмурилась. Подошла к кровати, взяла его руку и положила себе на бедро так, чтобы он почувствовал шелковистость трусиков.
Билл перевернулся на другой бок, что-то пробормотав, и отдернул руку.
У Беа отвисла челюсть. Никогда за все время, что она его знала, Билл не отказывался от такой возможности. Она села на кровать, глядя на ярко-красные туфли на высоких каблуках, с тонкими, как спагетти, ремешками на лодыжках и думая о том, сколько раз он смотрел на нее смеющимися глазами, когда она вот так вот шла к нему.
Беа не знала, что делать: сердиться, обижаться или удивляться.
Глава 13
Джун взяла домой пресс-релиз о Майке Гиллеспи. Она налила себе бокал охлажденного вина и устроилась за кухонным столом, разглядывая фотографию Майка.
Его густые волосы, теперь совсем седые, были зачесаны назад. Ярко-синие глаза были, несомненно, подкрашены, чтобы усилить этот гипнотический взгляд. Лицо было тщательно отретушировано, и лишь кое-где у глаз лучилось несколько морщинок, потому что было бы глупо делать вид, что в его возрасте мужчина может вообще не иметь морщин, а он определенно был старше Джун. Он долго хранил свой истинный возраст в тайне, но теперь, похоже, почтенные годы стали играть ему на руку, и их уже не надо было скрывать. На старости тоже можно неплохо заработать.
Его жизнь широко освещалась в прессе. Несмотря на свои годы, Майк (или Майкл, как все его теперь называли) постоянно выступал на телевидении и на радио. Он был эпатажным и любил рассказывать разные сплетни. Его адвокаты всегда были начеку, но он был чертовски умен. Намеки и недосказанность еще ни разу не привели его в суд, главным образом потому, что он, в общем-то, не врал. Это, конечно, был уже не тот прежний могучий Майк, но все-таки что-то знакомое прослеживалось. Голос же вообще не изменился: он мог шептать, как ветер в поле, или реветь, как разъяренный бык, но был мгновенно узнаваем.
В пресс-релизе утверждалось, что в его книге наконец-то будут раскрыты все тайны, описаны все похождения, взлеты и падения. Все было выверено, и говорили, что многие дамы с трепетом ждут выхода книги. Она должна была разлететься, как горячие пирожки, потому что книга была не просто остро написана, но написана хорошо. Остроумно, наблюдательно и красочно. Ходили слухи, что Майк никого не нанимал, писал сам и сам же отвечал за каждое слово.
Джун в этом не сомневалась. Он всегда был разговорчив. Она представила, как он сидит в своей оранжерее в Хэмпстеде – излюбленном месте отдыха влюбленных – и записывает свои любимые словечки, пока незаметный ассистент приносит ему кофе, затем вино, а позже, в тот же день, бренди.
Джун подумала, что если он пишет так же хорошо, как говорит, если это выглядит на письме так же красиво и убедительно, то он действительно может стать талантливым писателем.
Она приложила руку к сердцу, которое трепыхалось, как птичка в клетке. Столько времени прошло… Он приедет в Писбрук… В «Найтингейл букс»!
Возможно, ей не следовало ничего говорить Эмилии. В «Найтингейл букс» Джун чувствовала себя самой счастливой на свете. Она без колебаний согласилась помочь Джулиусу, когда его состояние начало ухудшаться, потому что она тоже его боготворила. Он заполнил пустоту в ее жизни. Не в плане чувств, а в интеллектуальном смысле. И в социальном тоже. Они часто вместе распивали бутылочку вина, ужинали или ходили на концерты. Джулиус был ее самым близким другом, всегда готов был поддержать в трудную минуту. Выход на пенсию оказался психологически труднее, чем она думала. Джун была весьма успешной бизнес-леди, и переход от общения и сделок к почти полному безделью стал для нее настоящим потрясением. Да и переезд был непростым. Потребовалось много времени, чтобы она стала чувствовать себя здесь как дома. Ей до сих пор иногда казалось, что в воскресенье вечером она должна собрать сумку и ехать обратно в Лондон.