– То есть не муми-тролли?
– На втором месте после муми-троллей. – Она улыбнулась. – Ладно. Признаюсь. У меня много любимых книг. С книгами всегда так. Невозможно выбрать любимую. Она меняется в зависимости от настроения. Но я и правда считаю, что вам понравится.
– Тогда попробую. – Он передал ей деньги. – Финну очень нравится, когда ему читают вслух. Это сильно изменило наши отношения. Раньше он видел во мне того, кто ходит гулять с ним в парк, катается на скейте, но сейчас мы стали разговаривать по душам. – Он выглядел слегка взволнованным. – Это хорошо, после всего, что произошло. Я перестал чувствовать себя неудачником…
– Я уверена, что вы никакой не неудачник, – сказала Эмилия.
Джексон смутился:
– Простите. Я что-то заболтался…
– Знаете, это часть моей работы. Люди приходят сюда, чтобы поделиться чем-то личным. Я отчасти продавец книг, отчасти психотерапевт.
Она протянула ему книгу. Взяв ее, Джексон заметил плакат за прилавком, рекламирующий вечер Майка Гиллеспи.
– Майк Гиллеспи? Он действительно приезжает сюда?
– Невероятно, правда? Я так взволнована.
– У вас еще остались билеты? Сколько стоит?
– Пять фунтов – в цену еще входят фуршет и коктейль «Серебряная луна». Я попросила кое-кого приготовить канапе. Будет здорово.
– Мия будет в восторге. Она помешана на Майке Гиллеспи. Однажды она купила мне на Рождество такой же свитер, как в одном его фильме. Я выглядел в нем как идиот. – Джексон грустно пожал плечами. – Можно мне два билета?
– Конечно! – Она достала из ящика билеты.
– Она с ума сойдет от радости, – улыбнулся Джексон, доставая десятку.
Появилась Беа, одетая в спецодежду, с клеевым пистолетом в руке. Она улыбнулась Джексону и вопросительно посмотрела на Эмилию. Эмилии ничего не оставалось, как представить их друг другу.
– Беа, это Джексон. Джексон, это Беа. Она оформляет витрину для нашего мероприятия.
Они кивнули друг другу.
– Если вам нужно помочь, – добавил Джексон, – обращайтесь. Я очень рукастый.
Беа переложила клеевой пистолет в другую руку:
– Я все умею. Но благодарю.
– Спасибо за все. До скорой встречи, – сказал Джексон Эмилии и вышел из магазина.
Беа проводила его взглядом:
– Еще бы он не рукастый… Чего ты ждешь?
– Беа! – Эмилия притворилась шокированной. – Он не в моем вкусе. Хотя и симпатичный. Но он просто одержим своей бывшей. Только что купил для нее билеты на мероприятие Майка Гиллеспи.
– Она его бывшая! – воскликнула Беа. – И что с того! Тебе нужно развлекаться. А ему нужно забыть ее. Пригласи его на свидание.
– Он обычный покупатель! Я не собираюсь приглашать его на свидание!
– Почему? Ты же не врач. Ты не нарушаешь клятву Гиппократа. Ничто не запрещает тебе вступать в отношения с клиентами.
Эмилия сразу подумала о своем отце и Саре. Ей хотелось получить ответы на множество вопросов. Как начался их роман? В книжном магазине? Возможно, Сара когда-нибудь расскажет ей об этом.
А пока нужно было перевести разговор на другую тему. С Джексоном у нее ничего не получится. Она видела это по его глазам.
– У тебя клей в волосах, – сказала она Беа и отошла к книжным полкам.
Диллон приходил к Элис каждый день после работы. Он принес ей компьютер, и она ликовала.
– Только не говори маме, – предупредила она.
Он не думал, что это важно, ведь она просто хочет проверять почту. В больнице ей больше нечем было заняться.
– Если честно, так я меньше обращаю внимания на боль, – сказала она ему.
Он продолжал читать «Всадников». Ему начинала нравиться эта история, и он хотел знать, что будет дальше. Он был словно в своем мирке, где существовали только он и Элис. Медсестра принесла им жидкий чай в зеленых чашках, а он купил еще конфет.
– Я так растолстею, – пожаловалась Элис. – И не влезу в свадебное платье.
Вот и отлично, подумал Диллон. Он хотел, чтобы Элис поскорее поправилась, но надеялся и молился, чтобы свадьбу отложили. Однако она даже мысли такой не допускала. Несмотря на жуткую боль, заставляла себя делать гимнастику.
– Я пойду к алтарю без костылей, даже если это меня убьет, – сказала она ему.
Физиотерапия выматывала ее, хотя она притворялась, что это не так. Лежала с закрытыми глазами, пока он читал. Диллон не знал, спит она или нет, но это было не важно. Он всегда мог прочитать главу еще раз.
Он перестал читать.
Элис открыла глаза.
– Еще почитать?
– Нет. – Она села на кровати. – Я хочу, чтобы ты сделал для меня кое-что.
– Что угодно, ты же знаешь.
– Я сниму повязку с лица, а ты посмотришь на мой шрам и скажешь мне, насколько он ужасен. Сама я боюсь на него смотреть. Но перед свадьбой мне нужно знать, не слишком ли все плохо.
– Давай.
Элис стала разматывать бинт, державший марлевую повязку.
Диллон старался казаться невозмутимым.
– Осторожно.
Она аккуратно оттянула повязку. Под ней оказалась кроваво-красная рана в форме буквы «V» на скуле.
– Рана должна затянуться, покраснение тоже пройдет, и шрам потускнеет. Очень ужасно? Как Франкенштейн? Как Фредди Крюгер? Не хочу быть страшной на собственной свадьбе. Если все действительно плохо, мне придется ее отменить. Так что скажи честно.
Диллон долго и пристально смотрел на рану. Он растерялся. Если он скажет ей, что все ужасно, то, возможно, она отложит свадьбу. И тем временем у него появится шанс как-нибудь вывести Хью на чистую воду. Заставить его показать себя во всей красе, чтобы свадьба была отменена навсегда. Может быть, он сумеет достать у Пого немного порошка, а потом предложить его Хью. По выгодной цене. Он не был уверен, что будет убедительным в роли дилера, но подумал, что Хью наверняка устроит, если у него в Писбруке будет свой поставщик…
Нет. Ему не удастся это провернуть. Хью сразу же что-то заподозрит.
И он не мог сказать Элис, что все плохо. Для него не имели бы значения никакие шрамы: для него она была прекрасна.
– Просто немного покраснело и распухло, – сказал он в конце концов.
– Правда? То есть я могу закрыть лицо волосами и надеть вуаль, например…
– Честное слово, – подтвердил Диллон. – Никто и не заметит.
Она вздохнула:
– Ты единственный человек, которому я могу доверять и который говорит мне правду. Все остальные просто лгут, чтобы мне стало легче. И никто из них не хочет, чтобы свадьбу отменили. Но я знаю, что для тебя это не имеет значения.
«Как ты далека от истины, – подумал Диллон. – Если кто и хочет, чтобы свадьба не состоялась, так это я».
– Хью все время говорит мне, чтобы я не беспокоилась, а я не хочу об этом говорить, потому что так он будет чувствовать себя еще более виноватым из-за того, что случилось.
Диллон был вне себя, он чуть не задохнулся от гнева. Этот ублюдок не испытывал ни малейшего чувства вины!
– С тобой все в порядке? – забеспокоилась Элис.
– Нормально. Просто здесь что-то душновато.
– Да. Ночью ужасно душно. Я почти не сплю. Но уже скоро выписка!
– Отличная новость!
– Я сойду с ума, если ее опять отложат. Хорошо, что вы меня навещаете. Мама заглядывает каждый день, но они с папой так заняты в Писбруке, а Хью работает как вол, чтобы получить отпуск на свадьбу и медовый месяц…
– Пожалуйста, – прервал он ее. – Я не хочу больше слышать о свадьбе.
Элис опешила. Он протянул руку и нежно коснулся ее лица:
– Ты прекрасна. Ты знаешь это?
Она смотрела на него. Время на мгновение замерло. Он погладил ее по щеке тыльной стороной пальцев:
– Бедный ты цыпленок.
Диллон знал, что прикасается к ней дольше, чем полагается. Но она вроде бы не возражала. Она просто застыла.
– Ох, Диллон…
– Что?
На ее лице отразилось замешательство.
– Ты заставляешь меня чувствовать себя неловко.
– Вот как. Неловко! – Он улыбнулся. – Я старался сделать так, чтобы тебе стало лучше!
– Да, и это тоже! В том-то и дело, что ты заставляешь меня поверить, что совершенно не важно, как я выгляжу.
– Конечно не важно.
Элис прикусила губу:
– Спасибо тебе…
Она наклонилась вперед. От нее пахло антисептиком, детской присыпкой и шоколадом. Сердце у Диллона заколотилось. Она собиралась поцеловать его.
И вдруг они услышали в коридоре голос Хью, он болтал с медсестрами. Элис резко отпрянула, а Диллон поднялся на ноги и отошел от кровати. Обычно Диллон уходил в половине седьмого, потому что Хью приходил в семь, и ему хотелось уйти с большим запасом. Но сегодня, из-за этой истории со шрамом, он сильно задержался.
Дверь открылась, и на пороге появился Хью. В костюме, с зачесанными назад волосами, он выглядел очень самодовольным. Хью бросил взгляд на Диллона:
– Какого черта ты тут забыл?
– Я навещал Элис.
– Он мне читал.
– У тебя в саду работа закончилась?
– Не будь таким невежливым! – возмутилась Элис.
Хью повернулся и посмотрел на нее.
– Господи Исусе, – пробормотал он, увидев ее шрам.
– Замолчи, – сдавленно сказал Диллон.
Хью выглядел потрясенным.
– Слушай, ничего страшного. Мы найдем лучших врачей. Что-то же точно можно с этим сделать. – Он наклонился вперед, чтобы рассмотреть шрам повнимательнее.
Элис перевела взгляд с Хью на Диллона:
– Диллон сказал, что все не так плохо.
– Он что, слепой? Он просто сказал тебе то, что ты хочешь услышать. Мы поговорим с врачом. До свадьбы еще есть время.
– Я думаю, Элис нужна поддержка, – сказал Диллон. – А не пластический хирург.
Хью посмотрел на него в упор. Его глаза были как два дула пистолета.
– Мне пора, – сказал Диллон.
– Давно пора.
– Тебе не обязательно уходить только потому, что пришел Хью, – возразила Элис.
– Время парковки вот-вот закончится.
Диллон направился к выходу из палаты. Хью последовал за ним и открыл ему дверь.
– Я не хочу больше видеть тебя здесь, – процедил он сквозь зубы.