Я не спрашивала, откуда она взялась. От кого бежит, я тоже не спрашивала, и так было ясно, что от солдат принца Сианука, который в ту пору правил Камбоджей. Я лишь следила, чтобы ей никто не мешал. Иногда она отводила меня в сторону и говорила, что мечтает о Камбодже, в которой все дети смогут ходить в школу.
“И я об этом мечтаю”, – отвечала я, но, если честно, тетушка Поннари не вызывала у меня симпатии. Она редко с нами разговаривала. Казалось, она слегка задавалась. Поэтому когда спустя месяц пришли двое мужчин и увели ее в сторону джунглей, я выдохнула с облегчением.
Из нас с Пыть Тиангом пара вышла странная. Он колесил по всей стране и создавал партийные ячейки, а я переправляла сообщения Ангка в другие села и города. Мы почти не виделись.
И вот однажды Пыть Тианга арестовали, после чего три года мы не виделись вообще.
Он был милейшим ребенком, “и мухи бы не обидел”[33].
Так охарактеризовал Пол Пота много лет спустя Сенг, его старший брат. Все запомнили маленького Сал от Сара – ведь таково было настоящее имя будущего диктатора – исключительно послушным и симпатичным ребенком.
– Он родился в 1925 году. Тогда Камбоджа еще была французской колонией, – говорит Сыам Борей, учитель истории в одной из школ Пномпеня, с которым я встречаюсь в обставленном на европейский манер модном кафе в центре столицы. – Его отец был зажиточным крестьянином. Сестра Пол Пота даже стала одной из жен короля Камбоджи.
Сенг во время беседы с журналистом The New York Times сразу после смерти диктатора по-прежнему недоумевал: что случилось с Саром после отъезда из дома? Подростком он учился средне. Когда он уезжал в школу в Пномпень, политика его вообще не интересовала. Он любил играть в футбол, немного музицировал, а учился так плохо, что спустя два года ему пришлось сменить школу – с престижного лицея на техникум на окраине города. Зато там он наверстал упущенное и спустя год получил стипендию в Париже.
Во Францию он поплыл с двадцатью другими стипендиатами. Все они вскоре истосковались по кхмерской кухне. Во время захода в Джибути двое студентов купили на рынке лимоны, перец, приправы и пронесли все это на борт в надежде приготовить что-нибудь кхмерское. Филип Шорт в своей монументальной биографии Пол Пота пишет, что тогда готовил именно Сар. Что именно он приготовил? И где этому научился?
К сожалению, я не нашел никого, кто помнил бы юного Пол Пота с поварешкой в руке.
Ты не подумай, брат, что я одна обратила внимание на улыбку Пол Пота и на то, какой он красивый мужчина. На базе вечно крутились какие-то девушки из деревни, и многие были в него влюблены. Когда он проходил мимо, все начинали хихикать; и я, хоть и была замужем, тоже смеялась вместе с ними. Мы были молоды, а он такой красивый. Несколько раз мы даже прослезились от смеха.
Но Пол Пот всего этого не замечал.
Я жила среди них уже около года, как вдруг за завтраком неожиданно увидела знакомое лицо. Те же холеные руки. Та же улыбка. “Тетушка Поннари”, – мелькнуло у меня в голове.
Да, это была она.
– Сестра, познакомься с женой Брата Поука, – сказал кто-то. Я онемела. Почему никто никогда не говорил, что у Брата Поука есть жена?
Мне стало обидно, что даже такое Ангка держит в секрете. Но я сделала вид, будто ничего не произошло. Вежливо поклонилась и сказала, что мы уже знакомы. Она мне улыбнулась и подтвердила, что помнит меня. Я подала завтрак и убрала посуду после еды. За все время я не произнесла ни слова.
Тетушка Поннари осталась на нашей базе. Она жила с Братом Поуком, ела вместе с другими товарищами, и я привыкла к ее обществу, тем более что мой муж как раз вышел из тюрьмы и тоже добрался до нас.
Когда он приехал, я его не узнала. Он всегда был худой, но теперь от него остались только кожа да кости. А он все равно широко улыбнулся и сказал:
– Здравствуй, товарищ Мыан.
Пол Пот тоже улыбнулся.
– Сестра Мыан всех нас тут перекармливает.
И рассмеялся. Пыть Тианг смеялся вместе с ним.
Днем он ездил на хорошей машине, “ситроене”, которую мало кто в Камбодже мог себе позволить, работал председателем Демократической партии, главной оппозиционной партии в Камбодже, и встречался с Сыанг Сонмали, одной из самых красивых девушек Пномпеня. В общем, жил жизнью бонвивана, к чему имел склонность с юных лет.
Но по ночам он ходил на конспиративные собрания, где вместе с другими планировал революцию.
– Из Парижа Салот Сар вернулся революционером до мозга костей, – говорит историк Сыам Борей. – Именно там он попал в очень политизированное общество. В своем увлечении политикой он постепенно дошел до одержимости.
В Париже Сар познакомился, в частности, с Иенг Сари и Кхиеу Сампханом. Оба станут его ближайшими соратниками на много лет. Там же он примкнул к Cercle marxiste – симпатизирующей коммунистам группе студентов, из которой позже вышли основатели красных кхмеров.
Йонг Мыан, повариха Пол Пота
– Когда он завалил очередной курс, организация отправила его в Камбоджу. В те годы страна погрязла в хаосе. Молодые коммунисты из Парижа хотели, чтобы кто-то разобрался на месте в существующих там организациях и какая из них ставит перед собой схожие цели, – объясняет мне Борей. – Сар был в Пномпене, потом поехал на базу Вьетконга[34], который в ту пору вел войну с Соединенными Штатами.
Любопытно, что в джунглях Сар снова взялся за поварешку: он готовил в армейской столовой.
С базы Вьетконга он вернулся через несколько лет. Возобновил знакомство с Сыанг Сонмали, и они некоторое время продолжали встречаться. Но девушка, решив, что у Салот Сара нет политического будущего, вышла замуж за другого.
– Говорят, Пол Пот очень переживал, – рассказывает Сыам Борей. – С тех пор всей его жизнью стала революция.
Вскоре после свадьбы прекрасной Сыанг Салот Сар тоже женился. Его избранницей стала Кхиеу Поннари, свояченица его парижского друга Иенг Сари и первая в истории Камбоджи женщина, получившая степень магистра.
Несколько лет он еще работал учителем в одном из местных лицеев. И снова оставил после себя самые лучшие воспоминания.
– Как-то я познакомился с пожилым учителем, который целый год работал с Пол Потом в одной школе. Он говорил, что редко можно встретить такого достойного и обожаемого молодежью педагога. Это странно, учитывая, что красные кхмеры закрыли все школы.
Но Сар недолго проработал учителем. Правитель Камбоджи принц Сианук терпеть не мог коммунистическую партию, и петля вокруг горстки бывших студентов из Парижа затягивалась все туже. Они решили, что самое время перенести революцию в джунгли. Выйти из джунглей они собирались только тогда, когда будут готовы сражаться за полную власть в стране.
Мы с моим проводником Сыамом едем по камбоджийской провинции. Печальная картина: правительство разрешило крупным фирмам вырубить практически все джунгли. Сегодня до самого плоскогорья тянется бесплодная степь. На древесине заработали в основном фирмы из Таиланда, а лес будет восстанавливаться столетиями, если вообще когда-нибудь восстановится.
Сыам спрашивает, хочу ли я увидеть воронку от американской бомбы. В 1960-е американцы сбросили их здесь сотни тысяч, но большинство воронок заросло или их засыпали. А эту еще довольно хорошо видно.
Конечно, я хочу.
Тогда мы сворачиваем с асфальтовой дороги на песчаную, едем по ней еще несколько километров до деревушки, где нас окружает стая тощих, но виляющих хвостами собак. Они облаивают нас скорее из чувства долга, чем в надежде напугать. Сыам заходит в одну из бамбуковых хижин. Здесь живет дядюшка Key, старейший житель деревни. Говорят, ему под девяносто, и он очень многое помнит. В стране, где почти половине населения нет еще и тридцати, его возраст и память – бесценное сокровище.
Сыам просит дядюшку показать нам воронку, и старичок сует ноги в пластиковые шлепанцы, берет в руку толстую палку, которая служит ему тростью, и садится с нами в машину.
– Помню, как сбросили эту бомбу, – он машет палкой влево, потому что нам надо свернуть туда. – Бомбардировщики было слышно издалека. Мы очень боялись, ведь они столько бед натворили! В соседней деревне такая бомба упала на храм и убила двенадцать человек. У нас она попала в дом, где жила семья с восемью детьми.
Дядюшка Key палкой велит нам остановить машину у бурых зарослей. Дальше пойдем пешком.
Воронка находится сразу за кустами. Она заросла травой и сорняками, но ее размеры все еще впечатляют.
– Сразу после взрыва в нее можно было поставить трех слонов друг на друга, – говорит дядюшка Key. – Сейчас можно поставить двух.
Насколько я разбираюсь в слонах, он прав.
Камбоджу бомбили в рамках тайной операции под кодовым названием “Меню”. Различные фазы этого преступления носили названия приемов пищи. Окончательное решение об авиаударах было принято в марте 1969 года, через два месяца после прихода к власти Ричарда Никсона. Базы вьетнамских коммунистов, с которыми в те годы воевала Америка, находились и на территории Камбоджи. Американские бомбы должны были ослабить их.
На “Завтрак” около пятидесяти бомбардировщиков В-52 сбросили две с лишним тысячи тонн бомб якобы на базы вьетнамских коммунистов в Кампонгтям; якобы потому, что большинство бомб вместо того, чтобы ослаблять Вьетконг, убивали гражданское население.
Затем наступило время “Ланча” – новые бомбы.
Затем “Перекус”.
“Обед”.
“Ужин”.
И “Десерт”.
Всего в рамках спецоперации “Меню” на Камбоджу сбросили почти сто десять тысяч тонн бомб. Их сбрасывали втайне от простых американцев. Об авиаударах знали лишь немногие военные и люди из администрации президента.
Но это было только начало.
Закончилось “Меню”, закончилась даже война во Вьетнаме, а на Камбоджу продолжали падать бомбы. Всего американцы сбросили на эту маленькую страну свыше полумиллиона тонн бомб – в три раза больше, чем на Японию за все время Второй мировой войны (включая две атомные бомбы).