Взятие Пномпеня? Мы за несколько дней знали, что это может случиться.
К мужу пришли послы Сомали, Сенегала и Судана, с которыми мы были дружны, и сказали: “На спутниковых снимках видно, что Вьетнам стягивает силы на границе”.
Муж ответил, что, даже если так, ничего у них не выйдет, потому что наша армия хорошо подготовлена к нападениям.
Увы. Оказалось, что не настолько хорошо.
Когда вьетнамцы шли на Пномпень, в Пекин прибыл Сианук, которого Пол Пот хотел спасти от тюрьмы. Пыть Тианг поехал встречать его в аэропорту. Китайцы предоставили принцу отдельную резиденцию, но он там ужасно скучал и часто наведывался в посольство. Специально ради него мой муж научился играть в теннис, потому что принц постоянно требовал к себе внимания. Он был как большой ребенок: смотрите на меня, смотрите, какой я необычный, какой я умный, как я прекрасно играю! Он жаловался почти на все, но ко мне почему-то проникся симпатией, уж не знаю, почему. Говорил: “Madame, только вы обо мне и заботитесь”.
И улыбался при этом как большой младенец.
Если он проигрывал, то злился, швырял ракетку и две недели с нами не общался. А потом возвращался, как ни в чем не бывало.
В то время как Пол Пот терял все и бежал через джунгли от вьетнамцев, мой муж играл с Сиануком в теннис. Все напоминало какой-то кошмарный сон.
И вот однажды пришло письмо от Иенг Сари. Он по-прежнему занимал пост министра иностранных дел и в письме отзывал Пыть Тианга с должности посла и вызывал нас в Камбоджу.
Еще несколько лет назад я точно знала, что означает такое письмо от Иенг Сари. Но на сей раз оно значило ровно то, что в нем было написано: мы должны вернуться.
Внедорожник привез нас на лесную базу. Нас отвели прямо к Пол Поту. Он постарел и выглядел очень уставшим. У него выпало много волос, он был гораздо слабее, чем когда мы виделись в Пекине в последний раз, но по-прежнему был очень хорош собой.
Я даже не спрашивала, приготовить ли ему что-нибудь. Все и так было ясно. И когда я поставила тарелку с едой на циновку, он взглянул на меня, взглянул на тарелку и сказал: “Что-то наша Мыан маловато нам приготовила. Мы наверняка не наедимся”. Он все еще шутил наоборот, как когда нам обоим было на двадцать лет меньше. Я расплакалась. Увидела, что не сбылись его мечты, что правительство гоняется за ним, как за крысой, что он снова перенес малярию и, видимо, страдал от рака, который выявили только спустя несколько месяцев. Я знала, что вьетнамцы распространяют лживые слухи, будто он, придя к власти, убивал людей. Могу только догадываться, как он страдал, слыша такое.
Но я не могла ничем ему помочь.
Я плакала, но мне не хотелось его расстраивать. И тогда я ему улыбнулась. Я улыбалась и плакала одновременно. А он посмотрел на меня, тоже улыбнулся и пошел к своему дому.
С тех пор при каждой встрече со мной он спрашивал: “Что случилось с нашей Мыан? Она всегда, завидев меня, смеется”. А у меня на глаза наворачивались слезы.
Еще я заметила, что при нем не было тетушки Поннари. На базе мне сказали, что ее состояние ухудшилось и, чтобы не огорчать Брата Пол Пота, ее увезли в другой регион.
Годом позже Пол Пот на целый год уехал в Китай, в первую очередь чтобы поправить здоровье. По возвращении он вообще не ел мяса: тамошние врачи ему запретили. Теперь на завтрак я готовила ему жареную лапшу, овсянку и спринг-роллы – мне приходилось вставать в четыре утра, чтобы все успеть.
На обед Пол Пот получал только суп, как правило, бульон. Иногда он ел жареную или сушеную рыбу, а единственное мясо, которое ему разрешил китайский доктор, это черная курица. Есть там у них такой сорт: черное мясо, черноватые кости, и китайцы верят, что суп из нее дает силы и здоровье. Мы получили несколько таких кур от китайцев, и наши горные кхмеры выращивали их для Пол Пота.
И я варила ему бульон из черной курицы и дыни. Это очень простой суп: вынимаешь из курицы кости, а когда бульон уже булькает, добавляешь в него нарезанную дыню.
Супы были очень важны, они успокаивали его желудок. Но Пол Пот пил только чистый бульон, а мясо доставалось Нуон Чеа или Иенг Сари.
Тогда было плохо. Но худшее было впереди.
У восемнадцатилетней Миа Сом было круглое лицо деревенской женщины и мышцы, которые она нарастила, таская артиллерийские снаряды для армии красных кхмеров. Кто-то заметил ее в окопах и перевел от солдат к командирам. До возвращения тетушки Мыан из Пекина именно Миа Сом готовила еду для Пол Пота и других братьев.
Жена Пол Пота, Кхиеу Поннари, после своего бегства из Пномпеня жила отдельно в провинции Пайлин. А Миа Сом была молодая, красивая и приглянулась Пол Поту. Власти Ангка сделали для своего вождя исключение и разрешили ему взять себе под старость новую жену.
Пол Пот стал еще одним предводителем красных кхмеров, женившимся на кухарке.
Когда я об этом узнала, мне было больно на них смотреть. Очень больно. Сестра Сом не заботилась о нем так, как жена должна заботиться о муже, и вскоре начала вести себя как капризный Сианук: она жена вождя, а значит, ей можно все. Да, она готовила и для себя, и для Пол Пота, но все равно все мне говорили: “Брат Пол Пот предпочитает твою еду. Не сердись, тетушка. Приготовь ему что-нибудь”.
Но я сердилась. Я готовила для многих людей, и никто не рвался мне помогать. Я хотела, чтобы меня перевели из лагеря командиров в какое-нибудь другое место. И говорила об этом вслух.
Об этом прознал Иенг Сари. Как-то раз он неожиданно завел со мной разговор о Кой Тхуоне.
– Он предал нас, – сказал он. – Твой двоюродный брат Кой Тхуон хотел продать нас американцам.
Я зло ему ответила, что меня тогда не было в стране, и я понятия не имею, чем занимался Кой Тхуон.
Иенг Сари задумался на мгновение, а потом признался:
– У меня уже было готово письмо, в котором вас вызывали обратно в страну. Тебя и товарища Пыть Тианга.
Такое письмо означало смерть. Мы оба это знали.
– Так почему же ты нас не вызвал? – спросила я.
– Брат Пол Пот не позволил, – улыбнулся Иенг Сари. И добавил: – Тебя восемь раз обвиняли в измене, сестра Мыан. Восемь раз разные люди утверждали, что ты нас предала. Знаешь, почему тебя так и не вызвали из Пекина?
Я не знала.
– Потому что Брат Пол Пот запретил. Сказал, раз ты предала, значит, и он предал. Если мы арестуем тебя, то придется арестовать и его.
Оказалось, Пол Пот снова спас мне жизнь. А я ничего не знала.
Позже я много раз думала, почему Брат Сари мне это рассказал. И наконец поняла, что все из-за Миа Сом, новой жены Пол Пота. Иенг Сари видел, как мне тяжело. Он хотел сказать, что Пол Пот думал обо мне даже тогда, когда я и не подозревала. Он хотел меня порадовать.
С тех пор я больше никогда не пыталась уйти от Брата Матраса.
С тетушкой Поннари, первой женой Пол Пота, мы встретились лишь однажды, в городе Малай, в 1990 году. Она меня узнала, что странно, ведь мы не виделись больше пятнадцати лет, а она уже тогда никого не узнавала. Новая жена родила Пол Поту ребенка, но тетушка Поннари об этом не знала.
– Как поживает товарищ Сар? Он в безопасности? – спрашивала она. – Ты можешь меня к нему отвести? Отведи меня к нему. Прошу тебя.
Она не кричала, просто смотрела на меня с мольбой. Из ее глаз текли слезы.
– Прошу тебя, – повторила она.
Я не знала, как реагировать и выскочила как ошпаренная.
Пайлин – бурно развивающаяся столица драгоценных камней, над которой возвышается красивый, богато украшенный храм. Городок окружают плантации кофе и таро.
Рядом с новыми современными зданиями дома бывших революционных командиров, которые спустились сюда с гор и обещали больше не воевать с правительственной армией, выглядят как жилище бедных родственников из маленькой деревушки.
Первым предал Иенг Сари, свояк Пол Пота. В августе 1996 года он почувствовал, что дальнейшая борьба не имеет смысла, и пошел на сделку с новым премьером Хун Сеном, ставленником вьетнамцев и бывшим солдатом красных кхмеров. Примеру Сари последовали Кхиеу Сампхан и Нуон Чеа.
В окрестных лесах до сих пор можно наткнуться на огромные дикие поля перца чили – след тех времен, когда солдаты красных кхмеров по поручению своих командиров старались везде оставлять после себя съедобные растения.
До сих пор можно подорваться на наземной мине. В Пайлине живут десятки людей, потерявшие из-за них ноги. Хотя красные кхмеры сложили оружие двадцать лет назад, здесь до сих пор взрываются их мины.
В Пайлине живет много бывших солдат красных кхмеров – от простых рядовых до армейской верхушки. Я приглашаю двоих из них на обед в ресторан. Это бывшие командиры среднего звена, Сум и Санг. Я хочу узнать, чем они питались во времена Пол Пота.
Сум низенький и щуплый, ему за пятьдесят. В партизанском подполье его отряд надзирал за людьми, собиравшими драгоценные камни на нужды красных кхмеров. Отряд следил, чтобы они не продавали их на сторону. Сум так хорошо справлялся с драгоценными камнями, что его назначили ответственным за их экспорт.
Санг немного повыше; в армии он был командиром отряда, который несколько раз атаковал Баттамбанг – ближайший крупный город.
Оба сдались вместе с Сари.
– Я в жизни не питался лучше, чем тогда, – мечтательно вспоминает Сум.
Мы едим суп из угря с морковью, местной разновидностью капусты и неизвестными мне приправами.
– Взять, к примеру, угря. Мои люди ставили на него ловушки. Брали двух-трехметровый кусок бамбука, вкладывали внутрь приманку, затыкали отверстие так, чтобы угорь не смог выбраться. Да стоило мне захотеть, я б каждый день угря ел. А сегодня для меня это редкий деликатес. Большое спасибо за приглашение.
– Другие парни охотились в лесу на кабанов, – добавляет Санг. – А сегодня? В ресторане кусок кабанины стоит пятьдесят тысяч риелей, то есть двенадцать долларов. Суп из угря – я тоже благодарю вас за приглашение – тридцать тысяч. Я могу изредка позволить себе такое блюдо, если дела у меня идут хорошо, но питаться так каждый день я не в состоянии.