Варю начинает немного потряхивать – она проговорила всю ситуацию вслух, освободила ее из плена мыслей. Теперь можно не только злиться, но и плакать.
– Что он там писал мне? Что я предательница, что он мне не нужен. В соцсетях чего-то начитался, придумал себе в голове картинку и пошел резаться. И что значит – не в первый раз? Он вроде нормальный. Да и шрамов я у него не видела никаких. Я сперва металась, думала Райке рассказать, это подруга, но она только вопросами завалит. И вот я у вас на встрече. Я не могу, у меня эта картинка в ванной перед глазами постоянно. Я аж дышать нормально не могу. Мне кажется, что это все какое-то ненастоящее.
Варя говорит быстро – в ее голове и сейчас эта картинка, где Коля лежит в крови. Ей нужно выговориться для эмоциональной разрядки. Без этого не получится следующего шага: понять, что с этим нужно что-то делать.
– Понимаете, мне мерзко, что он такое с собой сделал. И это не первый раз – сам сказал. Я даже не хочу вникать, что у него не так с головой. Он меня обманывал. Притворялся нормальным. Говорил, хочет строить со мной будущее. А теперь все. Да и какое будущее-то? Я каждый день боюсь, что на мой дом атомная бомба упадет. Ему легко говорить, он с украинским паспортом, ему теперь хоть куда – хочет пусть в Польшу свою валит, а может, и в США. Во всем мире приютят. А я даже на работу сегодня не пошла. Смысл? Все равно дальше ничего не будет. Вообще ничего. И отец так говорит.
– Чего дальше не будет, Варя?
– Ничего. Жизни не будет. Вы меня слышите вообще? Мне 20 лет. А я в будущем ничего не вижу. Я работаю в иностранной компании, они закрываются. Я не понимаю, как жить дальше. Мне одиноко. Мне страшно. Я злая на этого придурка – мало того, что он меня обманывал, так еще притащил мне в голову весь этот хоррор. Я глаза боюсь закрыть. Родители весь день «ящик» смотрят. А толку? Вот сейчас бомба на дом упадет, и все, ни ящика, ни родителей. Ни меня.
Разные и одинаковые, раненые
Коля и Варя, в сущности, оказались в похожих условиях – когда на первый план выходит самоуничтожение. Только для девушки оно осталось на уровне мыслей, отчаяния и чувства безнадежности. Оттого ее так злит попытка суицида ее парня – она тоже ощущает эту черноту, но удаляет себя из жизни не физически, а морально. Коля сам расскажет свою историю, он обратится к тому же психологу спустя месяц после госпитализации.
Когда Варя выговорилась, ей стало заметно спокойнее. Плечи расслабились, взгляд перестал бегать по предметам и метать искры. Даже цвет глаз как будто стал бледнее, в гневе они были почти фиалковыми, а теперь – голубые.
– Без чего вам будет сложно закончить нашу встречу сегодня? Без какой помощи?
Варя хочет понять, что ей делать дальше. Как выбраться из этого круговорота из черноты – новостей, пессимизма родителей и разрыва с недавно еще дорогим человеком.
Проводим ревизию, какие планы были у Вари до этого дня. Сначала она упирается: «Какой смысл? Ну, замуж хотела, семью… А теперь все».
Пытаемся понять, в чем она видит смысл жизни, помимо замужества. Тут Варя даже немного веселеет, припоминая:
– Да! Я вот хотела окончить курсы по графическому дизайну, чтобы работать из дома. Но теперь-то дом разбомбят…
– Стоп! Откуда такая уверенность? К этому есть какие-то реальные предпосылки?
– Нет…
Да, Варя иногда скатывается обратно на край пропасти. Ей нужно каждый раз подавать руку и удерживать от этих мыслей. Одна из задач психолога – помочь человеку вырулить на такое видение ситуации, чтобы включился фонарик и оказалось, что он не совсем в тупике – вот, есть выходы вокруг. Просто в темноте этого не было видно.
Стараемся уйти с Варей из сферы, которую она не контролирует. Очень важно держать фокус на своей зоне ответственности.
Оказалось, что работа в иностранной компании, которой Варя может вскоре лишиться, освободит ей место для долгожданных курсов дизайна – раньше совмещать их с работой не было времени. Просмотр новостей вызывает у нее дрожь и гнев – значит, смотреть их не нужно. Самым трудным был вопрос с Колей.
– Знаете, я хотела жизнь с ним связать, а тут… Я не готова строить семью с человеком с особенностями. Доверять не получится. Нет, я рада, что с ним в итоге все хорошо, но что нас ждет дальше, он каждый раз будет руки резать? Что это за жизнь? Нет. Я удалю его номер и все его эсэмэски. И начну заново. О чем мы там говорили? Режим, дыхание, прогулка, расписание? Вот этим и займусь. А мы с вами встретимся через неделю и посмотрим, что из этого вышло.
Мы действительно встретились с Варей через неделю. И бомбы на ее дом уже не падали.
Коля
Так вышло, что Коля попал к тому же психологу, что и Варя, с разницей почти в месяц, когда он уже восстановился после попытки суицида. Это другой взгляд на историю, которая надолго осталась в памяти волонтеров Центра.
В день, когда все началось, Коля заряжал телефон несколько раз. Еще до обеда он получил эсэмэс от Вари: «Маме плохо, лежит, отец орет и слышать не хочет о нашей встрече. Извини, давай потом». Потом так потом.
Коля был родом из Киева – там жили его мама и брат. Весь день он звонил. Варе, маме, Сережке. Мама сказала, чтобы он ни в коем случае не приезжал, иначе его заберут в армию. И новости, новости, новости…
К вечеру шум в ушах и чехарда мыслей стали невыносимыми. Запоздало он подумал, что его соотечественник и сосед Дима гостит сейчас у родителей во Львове – значит, назад он уже не вернется. Значит, за съемную квартиру Коле теперь платить одному.
Дома в Киеве его не ждут – нельзя. Здесь, на работе на стройке, все зовут его Хохол – и каково теперь с такой кличкой?
А Варя, почему она не отвечает? Он звонил ей снова и снова, читал новости, соцсети и снова звонил. От друзей и знакомых с Украины и из России прилетало разное: «Как ты?», «Нас тут бомбят, а ты сбежал – очень удобно», «Чтоб ты сдох», «Предатель».
В ушах у Коли звенело. Трезвость мыслей ускользала – он уже не знал, кого слушать, за что хвататься.
Варя так и не ответила, поэтому схватился он за бутылку водки. Сразу стало горячо. Недаром ее называют «огненная вода», выжигает все изнутри. Коля пил из горла, не закусывая, сидя на поваленном фонарном столбе где-то за гаражами. Он плакал и сдавленно выл, а комок мыслей в голове рос и становился все более похожим на моток колючей проволоки.
«Мне так надо с Варей поговорить… Может, махнуть в Польшу? А как же она, что я, ее тут брошу? И захочет ли… Родители ее против… Может, и сама она меня уже не хочет? А, так, наверное, и есть! Батя ее убедил, а она и повелась. Могла бы и в глаза сказать… Достало все!»
Каждую свою мысль он оборачивал в эсэмес и отправлял Варе – пусть знает, не одному же ему страдать? Так много боли внутри…
Как пришел домой и как глотал таблетки, Коля не помнит. Знает только, что в больнице ему промывали желудок – видимо, где-то раздобыл.
«Никому я не нужен. Меня даже найдут не скоро».
Коля наполнил ванну горячей водой, забрался туда и стал резать руки в бахрому. Ножом, бритвой, важно ли? Судя по порезам, все-таки бритвой.
А потом был звонок. Он очнулся сразу, потому что, когда звонила она, играла особая мелодия, под которую они танцевали десятки раз.
Варя зачем-то включила видеосвязь и тут же начала кричать.
– Кто это с тобой сделал?!
– Я сам. Не первый раз…
Он хотел рассказать, сколько его уже предавали, бросали и какая пустота порой его окружает. Но Варя уже бросила трубку.
Это вмиг его отрезвило.
Хорошо, пусть Варя от него отказалась. Но как же мама, брат? Он же по-прежнему за них отвечает.
То, как стремительно поменялись Колины мысли, не удивительно. Так бывает в моменты большого кризиса, внутри что-то переключается, зацепившись за одно происшествие. В этой ситуации Колю отрезвила Варя, которая накричала на него, а после не захотела слушать.
У Коли чуть не упал в воду телефон, но он все-таки сумел вызвать «скорую». «Помогите, я порезался… Да, дверь открою…».
Дальше – холод каталки, врачи, вопросы, дурман, боль и желание спать.
Мысли, что он чуть не предал свою семью. Ну и что, что Вари у него больше нет? Он позже удалит все связанное с ней из телефона.
Мы долго работали с Колей над возвращением смыслов жизни и поиском опор. Мы их нашли. Было удивительно, как Коле и Варе помогали одни и те же вещи, хотя ребята больше не встречались и даже не созванивались. Они оказались схожи даже в захлестнувшей их черноте, но каждый так или иначе ее победил.
Если вдруг вы чувствуете что-то похожее на ситуацию Вари или Коли, пусть и не в таком масштабе, можно попробовать помочь себе, пройдя следующие шаги:
1. СТОП на любые действия и решения в первые 48 часов после критического события. Что бы ни случилось, на первые два дня вам нужно затаиться и не позволять себе ничего предпринимать. Напиваться тоже не стоит. Бейте себя по рукам, не принимайте решений: «Все, уезжаю в Польшу!», «Все, продаю квартиру!», «Все, бросаю работу!» Не все. Не надо так.
2. Постарайтесь найти кого-то, с кем вы сможете пережить острую фазу реакции. Хорошо, если это будет человек, который сможет напоить вас сладким чаем и укрыть пледом, молча выслушает все, что вы расскажете. Избегайте людей излишне говорливых, которые сведут все к массе вопросов и попыток проанализировать и поспорить. Вам нужна неодиночная тишина.
3. Помните, что после того, как пройдет острая фаза, придет осознание того, что жизнь разрушена. Цветное кино закончилось, и теперь вас ждет лишь черно-белая хроника. Здесь уже можно и нужно действовать и искать смыслы. Что в вашей жизни осталось важного, чего у вас не отнять? Семья, хобби. Припомните такое занятие, при котором вы теряете ход времени. Отвлекитесь на это и не мучайте себя бесконечными вопросами – смыслы придут потом.
4. После катастрофы ВСЕГДА возникают новые смыслы.