Голос Вити крепнет, в нем появляется злость:
– И все отняли. Все эти мечты. Куда я теперь поеду? Какая Африка? Вообще никуда. Денег накопил – так все дорожает, придется их проедать. А люди? – теперь уже горечь в его голосе. – Мне 26, мои друзья все молодые. Кто саморазвитием занимается, кто наукой. Все отличные ребята. И мне в какой-то момент стало казаться, что у нас все общество такое. Умное, доброе, гуманное. А сейчас все нарывы вскрылись, в интернет как зайдешь – комментарии злые, агрессивные, вообще не понимаю, как можно у себя в сердце такую злобу носить.
Витя чувствует себя в клетке: он не может уехать в Кейптаун и не может находиться среди озлобленных людей. Он и сейчас потирает плечи, как будто он рассказывает это, а клетка все сжимается.
– У меня отняли все мечты и ценности. Я просто не знаю, для чего продолжать жить. Ничего не осталось.
Виктор смотрит перед собой пустым взглядом, по небритым щекам начинают течь слезы. Горечь выходит вместе с ними.
– Но ведь есть же то, что невозможно у вас отнять? Даже если кто-то не разделяет ваших ценностей, это же не обнуляет их для вас самого?
Он безучастно пожимает плечами, так же смотрит вперед, а кажется, что вглубь себя.
Когда нам плохо, мы иногда забываем о вещах, которые всегда нас поддерживали, но ведь их невозможно отнять. «Плохо» забивает собой все мысли, и кажется, что ничего, кроме этого, не осталось. Человек, боровшийся с депрессией, очень хорошо помнит, каким это «плохо» может быть поглощающим, темным и огромным. И мы замираем перед ним, как кролик перед удавом, и не находим сил вспомнить хорошее.
Чтобы все-таки вспомнить об этом, мы с Витей берем лист бумаги и цветные фломастеры. Задача: символично нарисовать то, что остается с ним, несмотря на внешние катаклизмы. Не нужно изображать буквально, можно использовать фигуры, предметы, абстракции, даже простое сочетание цветов – все, что ассоциируется с оставшимся «хорошим».
Первым делом Витя рисует дерево зеленым фломастером, как в детстве – ствол и кудрявая крона.
– Ну вот, например. Я – фанат природы. Люблю просто гулять по лесу, по полю. В горы выезжаю. Мне там всегда как-то легче дышится, и мысли сразу спокойнее, приятнее. Ну да, гулять по лесу мне никто не запретит.
Дальше он нарисовал круглый стол и несколько цветных человечков, сидящих вокруг него. Витя уже показал было свой рисунок, но произнес: «Подождите», взял красный фломастер и добавил всем человечкам улыбки.
– Вот, так лучше. Это мои друзья, близкие. Мы всегда можем с ними поговорить. Правда, сейчас, когда я в последнее время… загрустил… мы стали реже общаться, хотя они и спрашивают, как мои дела. Но это не страшно, я знаю, что они всегда придут, если я позову. Хорошие люди.
На следующем рисунке – абстракции, символы и цвета.
– Вот тут, – показывает Витя, – солнце, я так вижу доброту. Мир озлобился, и меня туда же тянет, но, наверное, я могу за это держаться. Вот волны как будто, это ветер, вроде как свобода. Ну… Хотя бы ее часть. Перемещаться по миру я не могу, но могу думать, что хочу, выбирать что-то в жизни. Мне это важно, и это остается.
Еще Витя нарисовал гуманизм – фигуры разных цветов, стоящие вместе, похожие на Олимпийские кольца. Ладони, держащие синий шарик, как заботу о мире. И собаку – он всегда хотел собаку. Почему бы не завести? Тем более сейчас, когда он уже не собирается никуда уезжать.
Самым последним Витя нарисовал какую-то грязную лужицу и торчащий из нее столб.
– А это что такое?
– Не знаю… Наверное, напоминание о том, что я крепкий. Сам не понял, но зачем-то нарисовал.
Голос Вити уже спокойнее, поза – расслабленнее. Он больше не хватает себя за плечи – клетка перестала сжиматься. Очень важно напомнить себе о том, что опоры еще есть – ни один человек не может парить в вакууме.
– Спасибо за эти художества. Но еще…
В глазах загорается недобрый огонек. Витя смотрит на свои рисунки, и кажется, что он хочет смять листок. Он напрягается, расправляет плечи и даже поднимает подбородок.
– Знаете, порой я впадаю в другое состояние. Вместо тоски. Это злорадство. Я понимаю, что, наверное, нехорошо так думать. Но я практически экстаз ловлю, когда кричу внутри себя: «Ага! Теперь вам всем так же хреново, как было мне последний год! Теперь вы все не видите смысла в завтрашнем дне и не можете планировать вообще ничего дольше, чем на три-четыре дня». Ни у кого нет перспектив, теперь всем одинаково хреново – а я-то уже плавал там, знаю. Теперь все на дне. И мне это… – Витя бурно жестикулирует и улыбается, – мне это приятно. Я злюсь, но мне приятно. Я бы на улицы вышел и кричал об этом.
В Витином голосе – сила и энергия, которую в нем сложно было разглядеть. Он похож на быка, готового ринуться в бой, – эта сила как будто волнами расходится от него. И это прекрасно.
– Как вы себя ощущаете сейчас, когда рассказываете об этом?
Витя замирает и как будто намеренно себя успокаивает.
– Извините, это все неправильно как-то.
– Нет-нет, не извиняйтесь ни в коем случае! Посмотрите, какую силу вы только что излучали. Сколько в ней энергии. Это совсем не та депрессия, с которой вы пришли, это – мощь и ресурс.
– Но я злюсь.
– Скажите, вы как-то ощущаете это злорадство, физически? Когда вы представляете, что вышли на улицы и кричите всем о том, о чем вы только что рассказали, эта сила – она где?
Он задумывается и снова пожимает плечами, двигает корпусом, будто пытаясь нащупать в себе эту силу.
– Вдоль спины. По позвоночнику. Как будто он не из костей, а из стали какой-то. Это как…
– Столб?
Витя с удивлением смотрит на свой последний рисунок, где из лужицы вырастает столб. Он вовсе не просто так нарисовал его, он визуализировал свою силу.
– Но я же злюсь, – говорит он упрямо, – так нельзя.
– Прислушайтесь к своему телу, к этому столбу. Какие еще есть ощущения?
– Я как будто вытягиваюсь вверх. Плечи расправляются. Я смотрю на горизонт. Это такая… стойкая сила.
Витя думает, что злорадство, которое он ощущает, – это плохо. Оно идет вразрез с его моральными ценностями, потому что «если мне плохо, то всем должно быть плохо» – не его позиция. Но в данном случае злость – это лишь поверхность. Он сказал: «…теперь всем одинаково хреново – а я-то уже плавал там, знаю». И это ключевой момент. Он знает, что уже справлялся с депрессией, у него уже получилось это однажды – и в этом его сила.
– В какие моменты этот столб, эта сила могла бы вам пригодиться? Когда полезно про него вспомнить?
– Когда я расползаюсь… Как было раньше во время депрессии. Когда опускаются руки и меня затягивает в болото.
Это болото Витя тоже уже нарисовал – ту самую лужицу, из которой вырастает столб.
– Вслед за этим образом в моменты, когда вас затягивает в болото, вы можете вспомнить телесные ощущения, которые описали выше. Силу вдоль позвоночника, расправленные плечи. Это ваша опора. Когда вы чувствуете бессилие – напомните телу, какое оно, когда вас поддерживает этот столб.
Витя улыбается. Ему было важно вспомнить про свою силу и понять, как он может себе ее возвращать. Опоры есть всегда – нужно лишь про них вспомнить.
Если вам кажется, что вы все потеряли или лишились поддержки, вспомните – что у вас осталось? Когда привычные ресурсы исчезают из нашей жизни, за бессилием сложно что-то разглядеть. Сделайте опоры видимыми: нарисуйте фломастерами, сделайте коллаж из журнальных вырезок, налепите фигурок из пластилина или смастерите их из конструктора. Начертите себе майнд-карту[4]. Напишите в заметках, в рассказах. Вышейте крестиком, наконец. В ход пойдут любые инструменты, которые вам нравятся. Главное – вытащить наружу, из подсознания, напоминание о своих опорах, о том, что невозможно у вас отнять. Увидеть их, пощупать. И сказать им: «Оставайтесь».
Если вы злитесь или злорадствуете, не спешите себя осуждать. Многих из нас еще в детстве научили, что злиться – это плохо. Или кажется, что в ситуации, когда вокруг и так много насилия и агрессии, злиться нельзя или опасно. Но это не так. Злость – естественная реакция на нарушение наших границ. И энергия злости работает на защиту этих границ. Поэтому важно под верхним слоем «злиться нельзя» увидеть изначальную силу, которая там содержится, и сохранять с ней контакт. Через телесное переживание или такую же визуализацию, как с опорами – нарисуйте свою злость, познакомьтесь с ней. Она – ваша сила для защиты своих границ.
Когда реальность меняется, мы пытаемся к ней приноровиться, и в таких обстоятельствах перепады настроения естественны. Мы пока не знаем, как быть в новой жизни, что чувствовать, как действовать. И нас может кидать от гнева до депрессии, от нервного смеха до полной растерянности. Чтобы вернуть себя в ресурс, используйте телесную память. Витя вспоминал, как он ощущал столб силы в своем организме. Подумайте и вы о том моменте, когда вы были готовы свернуть горы:
Как вы ощущаете опору в теле, как она выглядит?
Как вы ощущаете свою вертикаль?
Как дышите?
Какие ощущения есть в мышцах?
Куда направлен взгляд?
Какие образы напоминают вам это состояние – картинки, запахи, звуки?
В моменты, когда вы чувствуете бессилие, вы можете надевать на себя этот «костюм» телесного ресурсного состояния. Оно влияет на наши эмоции – ведь радоваться с опущенными плечами и взглядом «в пол» очень сложно. Как сложно и грустить, если гордо смотреть вдаль, улыбаться или подпрыгивать.
Фобии: я постоянно читаю новости, я всего боюсь
Елене 45 лет. Она замужняя домохозяйка, воспитывает десятилетнюю дочь Вику. «Мне страшно. Постоянно. До трясучки. Я боюсь выходить из дома, боюсь замкнутых пространств, ядерного взрыва, смерти. Я всего боюсь», – было сказано в заявке.
Женщина по ту сторону монитора взволнована. Напряженное лицо, тревожные складки между бровями. Лена обеими руками сжимает карандаш – кажется, что она вот-вот его сломает.