Говорим с Дарьей Николаевной о ее детстве, о планировании, о том, сколько всего раздражающего появилось сейчас. И на том конце провода становится все больше пауз-размышлений – Даша ухватилась за ниточку и сама принялась распутывать клубок ощущений.
– До меня вроде бы доходит. Так что же, я скрытую агрессию заглушаю всем этим фастфудом с тортиками? Я же не ем… Я реально уничтожаю еду, набрасываюсь, как животное, чуть ли не зубами рву. Самой противно, – Слышится вздох облегчения. – Получается, я и «этого» у себя в квартире терплю, потому что мама терпела и мне велела… Я ведь совсем его не люблю. Ну ни капельки. Мы совсем разные. Живет еще за мой счет… Он знаете, сколько картин за прошлый месяц продал? Одну. Одну! И на все эти деньги накупил новых красок. Даже свинарник за собой убрать не может. Ох… И чего я раньше не замечала?
Дарья Николаевна признает, что в ее жизни очень много раздражающих факторов. События в мире, которые «опрокинули» ее взлетевшую карьеру, и муж, и недовольство директора.
– Все летит под откос, а я не позволяю себе акцентировать на этом внимание. Непонятно, что дальше с проектом, точка кипения достигается очень быстро. А кипеть нельзя, – Даша даже смеется, – мама не разрешает. Вот я и «тушу» себя тортиками. Знаете, как только я чувствую злость, в голове сразу мамин голос: «Девочка должна быть милой, терпеливой и трудолюбивой». И сразу замолкают все порывы выразить агрессию. Нельзя кричать на начальника, я же девочка. Нельзя высказать мужу про его вечный бардак – я же девочка. А я ведь не глупая. За три года карьеру сделала, что, еще раз не смогу? Смогу. Вы только скажите, как мне вывести из себя эту ненависть, а то я уже в джинсы не влезаю.
Неумение или недозволение себе выражать агрессию или другой негатив – проблема многих. Нам прививают установки, что некоторые проявления нужно в себе задавить и не подавать виду. «Мужчины не плачут» – говорят пятилетнему мальчику, который расшиб коленку. Но вот вам великая тайна: мужчины плачут. У них даже есть слезные железы, представляете? «Нужно терпеть» – говорит мама дочери, которая логично спросила, почему та не уйдет от пьяницы-абьюзера. Не нужно терпеть. Все задавленное копится – месяцами, годами. Когда мир настигает катастрофа, все накопленное закипает, но уже нет собственных ресурсов разобраться, откуда растут ноги у неадекватного поведения. У каждого из нас есть свой багаж из прошлого, который сформировал какие-то наши части, которые могут нам вредить.
Будем учиться выражать свой негатив экологично – срываться на начальстве или супруге не нужно. Агрессия живет внутри – значит, это наш багаж, и разбираться с ним только нам.
Способы экологичного вывода агрессии
Все активные движения тела. Ходите в зал, плавайте, бегайте, займитесь боксом. В бассейне можно плыть и представлять, будто с кем-то дерешься, а вода смывает лишний негатив. Бег – это выход свободной энергии. Можно делать приседания, напрягать мышцы. Поможет сжатие кулаков секунд на 30 – максимально крепко, чтобы «побелели костяшки», как пишут в книгах. После такого напряжения нужно расслабить ладони. Кстати, это можно делать незаметно, например на переговорах или совещании, держа руки под столом.
Дыхание. Равномерное, с замедленным выдохом – это приводит в равновесие структуры мозга и выключает сирену повышенного чувства опасности. Можно поставить на телефоне напоминание и делать каждые 3 часа по 10–20 медленных вдохов, ни о чем не думая в этот момент.
Вода. Как внутрь – не допускать обезвоживания, так и снаружи – водные процедуры. Принимайте ванну, ходите в бассейн, обливайтесь, не пропускайте душ. В это время представляйте, как вода смывает агрессию и «очищает» вас от негатива.
Записывайте мысли. Все, что происходит в голове, без цензуры. Можете писать, рисовать, черкать каракули до дыр – отдайте бумаге все, что сидит внутри. А потом – разорвите, сожгите, а пепел развейте по ветру. Или смойте в унитаз.
Массаж, сауна, баня – все, что может расслабить тело, а вместе с ним и душу.
Поговорите с кем-нибудь по душам. Разговор выводит негатив наружу через звуки, выдохи и вибрацию голоса.
Называйте поднимающиеся чувства, это важно для их проявления. Как только что-то закипает, спросите себя: что я сейчас чувствую? Раздражение, уязвленность, разочарование, зависть, враждебность, ненависть, ярость, гнев, бешенство. Установите шкалу силы эмоций и попытайтесь прочувствовать, на сколько баллов из 10 вы сейчас раздражены, как сильно ощущаете зависть или боль. Представьте образ этого чувства и поговорите с ним, скажите, что благодарите его за защиту, и спросите, как можете ему помочь успокоиться. И сделайте это для себя.
Дарье Николаевне помогли прогулки в обеденный перерыв. Она выходила на улицу, включала в наушниках рок погромче и быстро шагала куда глаза глядят. По утрам перед работой она ходила в бассейн. Представляла, что она участвует в Олимпиаде и сильными движениями рвется к победе, оставляя позади все, что ее раздражает. Каждый раз она поздравляла себя с «золотой медалью». А еще Даша написала очень много гневных откровенных писем начальнику, а потом сожгла их и спустила в унитаз.
Спустя месяц после нашей терапии Даша прислала фотографию – на ней улыбалась милая девушка с глазами цвета неба. Рассказала, что развелась, вернулась к здоровой пище и заказала барабанную установку. «Не представляете, какой это кайф – барабаны!»
Хотел бы бросить пить, да не могу
Ваня бледен, он курит, отводит взгляд и подолгу молчит.
– Жена отправила к вам. Не может уже терпеть меня, – Он грустно усмехается. – Ну, есть за что. Жалок. Противен сам себе. Но жену люблю.
Ваня сидит в позе нога на ногу, руки скрещены, спина сутулится. Он часто морщится – сигаретный дым попадает в нос.
– Я алкоголик. Пить начал лет в 26. Сразу помногу. Напивался до отключки, просыпался черт знает где. Такое вытворял… В ментовку даже загребали. Я кучу друзей потерял от алкашки, сколько упустил возможностей – вообще не счесть, – Ваня умолкает на мгновение, глубоко затягивается. – Но мне это нравилось. Знаете, эта эйфория – я бесстрашный, всемогущий. Как супермен. А когда трезвел, становился неуверенным в себе, жалким, депрессивным. Не мог беседу поддержать, зато когда пьяный – душа компании. Но в какой-то момент это поменялось. Чтобы чувствовать силу и эйфорию, пить приходилось все больше и больше. Бывало, что я даже не дожидался этого прекрасного момента, а просто отрубался и засыпал.
Ваня тушит окурок и сразу принимается за следующую сигарету. Он много курит – пальцы желтые от смол, под глазами мешки. Но сейчас ему так легче говорить.
– Потом я встретил Риту, свою будущую жену. Влюбился, – улыбается, – очень хотел ей понравиться. Хотел, чтобы она выбрала меня. А смысл ей был выбирать алкаша? Появился стимул измениться к лучшему. И я стал пить меньше. Совсем не бросил, конечно, но старался, как это говорят, пить культурно. Потом все вернулось на круги своя. Как она меня сейчас терпит, я не знаю. Но очень ей благодарен за это. Я бы сам от себя сбежал, вот правда. За последний год я перестал напиваться до соплей, но выпивал регулярно. Перешел с водки на пиво. Даже стало казаться, что зависимость стала сходить на нет.
Момент, когда пьющему начинает казаться, что все под контролем, – один из самых опасных. Подобные иллюзии приводят зачастую к громким пьянкам с блэкаутами (потерей памяти) и запоям. Мозг зависимого человека коварен, он во что бы то ни стало хочет получить заветную «дозу», даже если сперва для этого нужно усыпить бдительность. «Да ладно, я вон уже целый месяц больше, чем пару кружек пива, не пью, зря тогда волновался – все в порядке, сегодня можно и продолжить». А потом – тяжелейшее похмелье, потеря памяти и невыносимое чувство вины.
– Но тут случились эти… – продолжает Ваня, – политические события… И я, честно говоря, ошалел. Сначала я не мог ничего понять. Не верил. Потом отрицал, думал, пара недель – и закончится это. Не может же такое длиться долго, вроде и обещали, что быстренько там они… Когда быстро не закончилось, я начал злиться и возмущаться. В мою жизнь вернулась водка. Она придавала злости, была созвучна моему настроению. То есть я и так бесился, а как выпью – совсем зверел, и меня это словно очищало. А потом как-то раз я проснулся и понял, что я в таком болоте… Что мы в таком болоте, что только и остается, что пить.
– Что это за болото? Опишите, пожалуйста.
– А вы разве сами не видите, что творится? Весь мир нас ненавидит. Кругом враги. То есть мы враги для всех, враги друг другу. Вон, я пью, получается, я враг сам себе. Будущего нет. Компании уходят, цены взлетели. Запреты, санкции эти поганые. Нас отрезают от всего мира. Против нашей воли! Многие кричат, что не нужны нам ваши иномарки, гамбургеры, мебель, одежда. А мне нужны, это мой мир, я в нем жил и хотел бы дальше жить. Не передать словами, как я зол. Как расстроен, в каком я отчаянии. Я чего-то там себе думал, мечтал, планировал. Все в топку. Короче, я не вижу смысла сейчас вести трезвый образ жизни. На трезвую голову такое просто невозможно выносить.
Ваня облизывает пересохшие от злости губы.
– Когда вы идете за выпивкой, чего вы ожидаете? Какого эффекта?
– Я пью, чтобы забыть и не думать обо всем этом, чтобы заглушить боль и ярость. Надеюсь, что под алкогольными парáми мир окрасится хоть в какие-то цвета, кроме черного. Что все вот это… невыносимое… можно будет хоть как-то попытаться вынести. Что хлопну пару рюмок – и все будет как раньше. Нормально.
Глаза у Вани становятся мокрыми – кажется, что он готов расплакаться, несмотря на недавнюю злость. Алкоголь и расшатанные эмоции идут рука об руку, злость и агрессия сменяются отчаянием, истерики – апатией. Бесконечный калейдоскоп крайних состояний.
– А как происходит в реальности, Ваня?
– Сначала мне хорошо. Тепло даже. Тревога гаснет, мне становится либо пофигу на все, либо появляется чувство, что как-нибудь оно все же образуется. Как будто я трезвый не видел, что на самом-то деле все налаживается, приятное озарение такое. Но потом вдруг становится плохо, как будто рубильник переключают. Я понимаю, как выгляжу в глазах жены, могу разрыдаться. Пару раз орал, не на нее – просто орал, соседи даже полицию хотели вызвать. По полу в истерике катаюсь. Или просто сижу на кухне, курю, пью, музыку всякую слушаю и топлю себя в бутылке. Если помню, как засыпаю, – мне тошно, что очередной день закончился так. Утром чувствую себя виноватым, как будто я не напился, а… не знаю… «Титаник» утопил и людей поубивал. Такая огромная вина. Выгляжу как свинья, веду себя тоже как свинья. Жалкий я. Это ужасное чувство. Беспомощное. А главное, что вся эта вина и отчаяние заставляют снова хвататься за бутылку, чтобы заглушить уже эти чувства. Это замкнутый круг. Это мерзко, и опускаются руки – я вообще ничего не могу с этим поделать.