Обычно Таня немногословна, но сегодня говорит без перерыва. Ведь теперь у нее есть место и человек, с которым можно поделиться страхами. Это важно, и это именно то, что каждый способен сделать для себя – обзавестись таким островком безопасности.
– Я мало сплю, часов по 4–5. Просыпаюсь в тревоге, мокрая как мышь. Сегодня вот снились поезда, люди, кто-то кого-то зовет, кто-то потерял в толпе ребенка. Весна, хотя снег еще лежит. Стою, на мне пальто, рюкзак. Пытаюсь понять, где же мой чемодан и где подруга – ищу ее глазами, а лица все незнакомые. Не понимаю, что вообще происходит, и тут же нарастает тревога, почти уже паника, я начинаю задыхаться. Я совершенно растеряна. Как будто меня в космос запульнули и там бросили. Просыпаюсь ближе к пяти утра – я почему-то всегда просыпаюсь сейчас именно в это время – вся вспотевшая. Сердце стучит как бешеное, и ощущение, что не спала, а вагоны разгружала.
В этот момент Таня делает паузу и снова смотрит на свои руки. Пытается содрать оставшийся на ногте лак.
– Я после таких снов иду сперва воды попить, потому что аж горло дерет от испытанного. А потом беру телефон и лезу читать новости. Если никаких обновлений за ночь нет, читаю сторонние статьи, комментарии. Не знаю зачем, не могу себя контролировать. Просто затягивает туда и все, хотя знаю, что будет плохо. Но червячок надежды не умолкает: «Зайди, посмотри, вдруг там что-то хорошее случилось?», но нет. Я одну воду пью и чай, почти ничего не ем. Похудела на 5 килограммов. И постоянно мерзну – кутаюсь в кофту, хожу в шерстяных носках, а руки все равно ледяные. Брожу от кухни до спальни, как привидение. Смотрю в ежедневник – там куча дел. С кем-то нужно встречаться, обсуждать, что-то делать. Ничего не хочу. Какой смысл? Зачем это все?
В моменты больших потрясений потеря смыслов случается практически у всех. Таня выстроила свою жизнь, долго шла к тому, чтобы было хорошо. И вот это «хорошо» почти настало (в спокойное время «хорошо» ощущается намного ближе и доступнее, чем в эпоху больших перемен). А теперь кажется, что все затраченные силы – «пшик» и пустой звук. Все зря, и теперь надо начинать с нуля. Только совсем не хочется.
Успокоиться. Мы привыкли жить, строя планы на будущее просто потому, что нам важно знать, куда идти. Это дает уверенность в том, что перед нами впереди дорога, а не пропасть. Потеря смысла в глобальном тянет за собой такую же потерю смыслов простых действий. Вы привыкли вкусно завтракать или читать книжку перед сном, вязать, бегать. Простые поддерживающие ритуалы – первый шаг к выходу из этого круговорота безнадежности. Можно сократить ежедневные дела, но нельзя совсем убирать базовую рутину. Совершая привычные действия, мы показываем мозгу, что есть вещи, которые не изменились. Это его успокаивает. Замечайте даже мелочи, даже то, что кажется ерундой. Например, смену дня и ночи. Вот этого точно никто не отнимет, и если сперва на улице темно и видны звезды, то потом обязательно будет светло и солнечно. Ну или пасмурно, но все равно светло. Опирайтесь на простое – книга, кот, чай из любимой кружки. Это то, что никуда не делось, вот оно, под рукой.
После того, как мы показали мозгу, что никуда мы не падаем и бездна перед нами не разверзается, можно погрустить. Да-да, это тоже нужно, потому что все чувства необходимо прожить.
– Сочувствую тебе, Таня. Ты и правда потратила много сил, времени и ресурсов, чтобы попасть в это чудесное будущее. Но теперь туда нельзя. То, что происходит, – очень несправедливо, грустно, больно. Ты запланировала, накопила денег, купила. Мы с тобой должны признать все чувства, которые возникают – грусть, сожаление, даже злость. Испытывать все это – нормально.
И каждый может испытывать их столько, сколько нужно. Да, важно было поехать в отпуск, важно попасть на концерт, важно поменять работу. И все планы в одночасье отменились, стали неопределенными, а будущее стало пугать. Требуется время, чтобы к этому адаптироваться. Возможно, делать это придется какими-то новыми способами – сознание подскажет, когда проживет все теперешние состояния. Очень важно давать себе время и не ждать от себя слишком многого. Вы почувствуете, когда оцепенение и шок пройдут (а они пройдут!) и придет время для новых состояний. Переживания сменяемы и конечны.
После того, как сожаления прожиты, надо понять вещь, простую, как пареная репа. Вы уже достигли определенных целей, у вас были планы и ресурсы. Вы уже умеете, вы плавали в этой реке, вы знаете как надо. Все это никуда не делось. Обстоятельства отняли у вас будущее? Так оно пока что не свершилось, на то оно и будущее. Оно еще не успело стать реальностью. А вот что реально – это ваш положительный опыт.
– Но у меня совсем нет на это сил, – говорит Таня, и голос ее и правда как-то слабеет. – Начинать что-то заново не могу. И я не могу планировать – настроишь планов, и что-то снова случится.
Но сейчас не получится расписать все даже на год вперед. И не надо – планируйте в мелочах. Быть растерянным – нормально, и мы все признаем, что есть вещи, которые от нас не зависят. Но можно расписать себе ближайшую неделю. Или хотя бы день.
– Мы встретимся через неделю, – улыбается Таня.
Обязательно встретимся. И это уже похоже на план.
Таня рассказывала, что она испытывала, просыпаясь под утро после страшных снов. Мокрые простыни, состояние, близкое к панике.
– Иногда я просыпаюсь в животном ужасе. Сердце бешено стучит, мысли лихорадочно носятся в голове. Хочется убегать и спасаться, прямо рывком вскочить с кровати и бежать, бежать… У меня появляется ощущение прямой угрозы. Вот сейчас что-то случится.
Говоря об этом, Таня теребит кофту, трогает себя за шею, за волосы, в глазах ее нарастает страх. Она словно заново испытывает это состояние.
Когда мы чувствуем подобный ужас, в это время включается так называемый «рептильный мозг». Он отвечает за спасение бегством и выживание. Это полезная функция, когда нас действительно преследуют. Но «рептильный мозг» иногда включается и под действием воображения, когда никакой опасности нет.
И здесь нам важно хорошенько протестировать реальность и спросить себя в момент ужаса: «Чего я боюсь прямо сейчас? Существует ли настоящая угроза?» – и, как правило, ответ будет отрицательным. Без дополнительных физических воздействий (вас никто не бьет, вы не слышите, будто за вами топает маньяк с бензопилой, окна не дрожат, как при землетрясении и т. п.) «рептильный мозг» угомонится и выключится.
Чтобы помочь себе успокоиться, можно выполнить несколько простых упражнений.
1. Почувствуйте ногами пол. Ощутите, как подошва прилегает к нему, пошевелите пальцами ног. Встаньте и поймите, насколько устойчиво вы стоите.
2. Напрягите тело. Все, полностью, сильно-сильно, как можете – и побудьте в этом напряжении секунд 30.
3. Расслабьтесь.
4. Снова напрягитесь на полминуты и расслабьтесь. Повторите несколько раз.
5. Дальше начните похлопывать себя по телу, не больно, но ощутимо. По ногам, бедрам, животу, спине, рукам и выше. Не пропускайте ничего, в конце похлопав себя по макушке. Вы здесь, вы есть.
6. Поболтайте руками из стороны в сторону (или вперед-назад, без разницы), главное здесь – «отпустить» руки, сбросить с них напряжение после похлопываний.
7. Теперь спокойно подышите животом. Это нужно, чтобы поступающий воздух расходился по телу равномерно. Для верности положите одну ладонь на грудь, чтобы чувствовать, что она неподвижна при дыхании, а вторую на живот, чтобы наоборот ощущать, как тело совершает вздох.
8. Подышите так несколько минут, говоря себе: «Я дышу. Я живу».
– Я дышу, я живу, – повторяет за мной Таня, – угрозы нет.
Дышите ровно. Угрозы нет.
Крушение надежд
– У меня была мечта, и у меня ее украли. Все. Тушите свет.
С таких слов началась наша первая встреча с Игорем, инженером и хоккеистом из Нижнего Новгорода. Он обратился за помощью в конце марта.
Игорю 35 лет, он высокий и крепкий мужчина. Под футболкой-поло видны мышцы – он скован и напряжен. Говорит он громко – и его глубокий взволнованный голос отражается от стен. Игорь очень хочет, чтобы его услышали.
– У меня же проект, дети… Я уже семь лет только и живу этим хоккейным клубом для ребят. Мы все вместе растем. У меня в начале пути не то что клюшек не хватало – не знали, на что каток арендовать. Зимой-то ладно, коробки заливают, а летом? Только на энтузиазме и вырулили, а в прошлом году уже в Европу на соревнования ездили. Наград не собрали, но это же в первый раз! Сил за семь лет ушла уйма, так старались все, аж до европейских игр дошли! А теперь-то чего…
Видно, что Игорю очень хочется ударить кулаком по столу, но он сдерживается.
– Я не понимаю, как дальше жить, что делать. Какие планы строить. Нас отрезали от всех международных соревнований. Тупик просто. Мне кажется, все, что я создавал, рассыпается в пыль. А ребята как же? Как мне им в глаза смотреть…
– Поделитесь, пожалуйста, что вы чувствуете, что вас сильнее всего беспокоит?
Рассказывать о фактах не так трудно – они просто существуют. Назвать свои чувства в разы сложнее. Игорь замыкается и делает долгую паузу – подбирает слова. Сжимает и разжимает кулак, как будто сдает кровь.
– Меня сейчас кидает между двумя состояниями. Первое – полное бессилие, хоть ложись пластом и страдай. Второе – сильная злость. Очень сильная. Наверное, стены бы пробивал с ноги. И швыряет между этими состояниями постоянно. Апатия – черт с ней, так я хотя бы никому не наврежу. А вот агрессия… Больше всего она беспокоит, наверное.
Игорь признается, что как одержимый смотрит и читает новости, ощущает, что теряет контроль над реальностью. Когда мы вот так погружаемся в повестку, она затмевает рутину, и нам кажется, что вот эти новости – и есть наша жизнь, и так будет всегда.