Но мы имеем в своем распоряжении еще одну технику: заскриптованное внимание. Его действие лучше описать на примере. Крупная джинсовая компания попросила меня дать оценку их новой печатной рекламе. На ней изображался накачанный мужчина в джинсах и с улыбкой победителя. Это хороший ход, потому что запускает у покупателей модуль внимания, который отслеживает людей и животных и ассоциирует с брендом позитивные свойства крепкого здоровья и оптимистического настроения. На рекламу нанесли логотип компании яркого цвета и высокой контрастности – хороший способ привлечь внимание экзогенными подсказками. Но реклама, себе во вред, неправильно направляла внимание покупателя, потому что не учитывала роль заскриптованного внимания.
И вот каким образом. Мы социальный вид. Когда вы охотитесь за приспособленностью, вы замечаете, где ищут другие. Ведь то, что привлекает внимание другого человека, может привлечь и ваше. Возможно, они видят жизненно важную информацию о приспособленности, которую вы пропустили: крадущуюся львицу, вкусное лакомство, готового помочь друга, злейшего врага. Вы делаете вывод – по направлению его тела, лица, взгляда – места, куда обращено его внимание, и переключаете свое внимание в ту же сторону.
В рекламе джинсов тело, лицо и глаза модели были направлены в одну сторону – противоположную логотипу, в пустое пространство. Модель повернулась спиной к собственной рекламе. Его тело, от головы до пят, посылало покупателю четкое сообщение: забудь этот товар – там, слева, есть нечто гораздо интереснее. Если ненароком слева была бы реклама джинсов конкурента, то модель невольно говорил бы покупателям, что джинсы конкурента заслуживают больше внимания, чем его собственные. Не лучшее применение денег, выделенных на маркетинг.
К счастью, это было легко исправить. Я поменял две стороны рекламы местами, так что модель направлял внимание туда, куда хотела компания: на их логотип. Это пример заскриптованного внимания: мы используем знание нашего текущего контекста, чтобы уточнять, как мы ищем приспособленность, позволяя нам искать с большей скоростью и точностью. В контексте взгляда на человека наш сценарий заставляет нас задаваться вопросом, на чем сосредоточено лицо и тело этого человека.
Мы применяем и другие сценарии внимания. В магазине вы не ищете продукты на потолке или полу; вы обращаете внимание на полки. В ванной вы знаете, где искать мыло или бритву. Если вы ведете машину в США, то смотрите налево, прежде чем повернуть направо; в Великобритании вы делаете наоборот. Если вы летите из США в Великобританию и берете машину напрокат, желаю удачи – ваши сценарии, я уверен, направят ваше внимание в разные места, рискуя устроить свалку. Сценарий внимания, который в одном контексте поддерживает приспособленность, в другом может свести ее на нет. Естественный отбор сформировал в нас способность заучивать новые сценарии; по мере изменения окружающей среды мы можем менять наши сценарии.
Наш сценарий для людей велит нам следовать за их взглядом. Но он делает больше. Он велит нам смотреть на руки. Что задумала эта рука? Куда она показывает? Что она держит? Оружие? Еду? Рука другого человека может в одно мгновение изменить вашу приспособленность в лучшую или худшую сторону. Внимание к рукам само по себе стратегия приспособления. В рекламе джинсов, которую я оценивал, руки модели не делали ничего для продвижения продукта. Они просто болтались. Если, например, рука держит товар или показывает в сторону логотипа, то эта рука может помочь направить внимание.
Стандартные сообщения о внимании предполагают, что объективная реальность состоит из кошек, машин и прочих физических объектов в пространстве и времени и что это внимание направляет нас смотреть на эти предсуществую-щие объекты. Это предположение ложно. Кошки и машины – это сообщения о приспособленности в сенсорном интерфейсе Homo sapiens. Когда я перевожу взгляд с кошки на машину, я не переключаю внимание с предсуществующей кошки на предсуществующую машину. На самом деле я расшифровываю одно послание о приспособленности и получаю сообщение «кошка», потом расшифровываю второе послание и получаю сообщение «машина». Я создаю, а затем уничтожаю кошку и машину, и прочие объекты по необходимости в своем бесконечном поиске приспособленности.
Функции приспособленности сложные, зависят от организма, его состояния, его действия и состояния объективного мира (чем бы этот мир ни был). Некоторые аспекты приспособленности стабильны. Вот почему я вижу свою кошку Тюльпан, отвожу взгляд, затем перевожу его обратно и снова вижу ее. Я вижу ту же Тюльпан, потому что расшифровываю то же послание о приспособленности. Некоторые аспекты приспособленности скоротечны. Если я сделаю шаг в сторону и снова посмотрю на Тюльпан, она будет выглядеть чуть иначе, чуть повернутой. Если я съем два гамбургера, третий не будет казаться мне таким же аппетитным, как первые два. Эти вариации в моем восприятии кошки и бургера отражают вариации в приспособленности, зашифрованные в этих объектах.
Я люблю свою кошку и наслаждаюсь машиной. Но я не верю, что они существуют вне наблюдения. Что-то существует. Что бы это ни было, оно запускает мои органы чувств получать зашифрованное сообщение о приспособленности на языке кошек, машин и бургеров – терминах моего интерфейса. Этот диалект просто не годится для описания объективной реальности.
Я люблю Солнце и не хочу расставаться со своими нейронами. Но я не верю, что Солнце существовало до того, как появились существа, наблюдающие его, или что мои нейроны существуют вне наблюдения. Звезды и нейроны просто иконки на рабочем столе пространства-времени моего интерфейса восприятия.
Если наши органы чувств были сформированы естественным отбором, то наше восприятие описывает истинные параметры объективной реальности не более, чем иконка с лупой в моем приложении для редактирования фотографий описывает истинную форму и местоположение настоящей лупы внутри моего компьютера. Когда я нажимаю на эту иконку, мое фото увеличивается. Если я задумаюсь, почему оно увеличилось, я могу прийти к выводу, что причиной является иконка. Я ошибусь. Моя ошибка безобидный и даже полезный вымысел, пока я просто редактирую фотографии. Но если я захочу создать собственное приложение, то этот вымысел перестанет быть безобидным. Мне надо понять более глубокий уровень причинно-следственных связей в компьютере, которые скрыты за интерфейсом. Аналогично, для большинства исследовательских и медицинских разработок безобидный и даже полезный вымысел – думать, что нейроны обладают каузальной силой, что активность нейронов порождает мои мысли, действия и другую нейронную активность. Но если я хочу понять фундаментальные отношения между активностью нейронов и сознательным опытом, тогда этот вымысел больше не безобиден. Я должен понять более глубокий уровень причинно-следственных связей, скрытых за форматом пространства-времени моего сенсорного интерфейса.
Причина, по которой мое восприятие не может показать мне истину и не может показать мне Солнце само по себе, состоит в том, что Солнце само по себе затянуто тучей выгод приспособленности. Эта туча определяет мою судьбу и участь моих генов. Эволюция настойчиво направляла мое восприятие на тучу выгод приспособленности, а не на Солнце само по себе. Солнце само по себе влияет на тучу и в результате на мой опыт восприятия солнца, но мой опыт восприятия солнца не описывает солнце само по себе. Компьютерный файл влияет на свою иконку на рабочем столе, но его иконка не описывает файл.
Наше восприятие объектов в пространстве-времени – не объективная реальность, вещь в себе, и они не описывают ее. Значит ли это, что объективная реальность навсегда недосягаема для науки? Не обязательно.
Глава десятая. Общество. Сеть агентов сознания
Тишина – язык Бога, все остальное – плохой перевод.
Все, что может быть сказано, должно быть сказано четко, а то, о чем нельзя сказать, следует обойти молчанием[19].
Восторгом от тайны, который мы иногда получаем в потустороннем мире черной дыры или параллельной Вселенной, можно наслаждаться здесь и сейчас, в собственном кресле. Ни одна тайна науки не предлагает больше интриги или больше недоумения, чем происхождение обыденного опыта: вкуса черного кофе, звука чихания, ощущения вашего тела, вжимающегося в кресло. Как ваш мозг выдает эту магию? На каком взмахе волшебной палочки три фунта плоти порождают сознающий разум? Похоже, это остается тайной не от недостатка данных: научные журналы забиты разнообразными исследованиями мозга в момент магического действа. Скорее потому, что этот скрытный маг, несмотря на пристальное внимание к его действиям, никогда не открывал своих секретов. Для Томаса Гексли в 1869 году его фокусы были понятны не более, чем магия лампы Аладдина. Для нас сегодня, несмотря на открытия нейронауки, они остаются все так же непостижимыми.
Почему мы в тупике? Мы можем винить основной метод работы фокусника – отвлечение внимания. Нас заманили, убедительной дезинформацией, искать здесь – в мозге (или в мозге, который вместе с телом взаимодействует с окружающей средой). Нас обманом заставили поверить, что мозг, или воплощенный мозг, каким-то образом творит магию сознания. Короче говоря, нас одурачили.
Большую часть этой книги я обрисовывал, как это произошло. Эволюция сформировала наше восприятие скрывать истину и управлять адаптивным поведением. Она наделила нас интерфейсом, состоящим из объектов в пространстве-времени. Это позволило нам делать выводы, часто успешные, о причинно-следственных связях внутри интерфейса. Если я вот так ударю по битку, послав его по касательной к восьмерке вон там, тогда я смогу забить восьмерку и сорвать куш. Если я брошу вызов тому гризли за мед в том улье, скорее всего, я лишусь и меда, и жизни. Наше понимание причинно-следственных связей может в сложных и критических ситуациях диктовать наши выгоды приспособленности: спариваться или бросить, поесть или промахнуться, жизнь или смерть. Мы воспринимаем и должны воспринимать их всерьез. Но это вымысел, хоть и спасающий жизнь. Понимание виртуальных причинно-следственных связей нашего интерфейса дает нам представление о подлинных процессах объективной реальности не больше, чем понимание виртуальных причинно-следственных связей компьютерной игры – пали из этого пулемета, чтобы уничтожить тот вертолет; выстави этот щит, чтобы отразить тот удар; поверни этот руль, чтобы управлять этим грузовиком – дает виртуозное видео представление о подлинных процессах в транзисторах и машинном коде компьютера.