• Сопровождение детей в их эмоциях – это умение быть рядом, когда они что-то чувствуют и выражают, и это важно для того, чтобы они могли жить полноценной жизнью.
• Дело не в том, чтобы дети делали все, что хотят, а в том, чтобы они чувствовали себя эмоционально защищенными и им никто не навязывал то, что они должны ощущать.
• Огромное количество разочарований наших сыновей и дочерей связано именно с тем, что мы хотим контролировать их и управлять ими. Крайне важно отойти от контроля и становиться все ближе и ближе к ним.
• Никогда нельзя игнорировать эмоции детей, независимо от степени их злости или мотивации, побудившей их выразить эту злость. Им нужно внимание, оно помогает успокоить их внутренние бури.
• Объятия – одна из лучших форм контакта, которые есть у людей. Чем раньше наши дети найдут наши руки, тем скорее они успокоят свои эмоции.
• Сопереживая, мы способны почувствовать интенсивность того, что чувствуют наши сыновья и дочери. Независимо от того, согласны мы с мотивом или нет, мы общаемся с ними, и больше ничего не имеет значения.
• Чем терпеливее мы относимся к своим детям, тем скорее они оправятся от переживаемых эмоций.
• Вы должны позволить детям самовыражаться, кричать, топать ногами и говорить, выводить наружу все, что приходит к ним из самых глубин их существа.
• Когда мы преуменьшаем значение того, что они чувствуют, мы напрямую понижаем их самооценку.
• Не нужно давать им пространные объяснения; им нужны только сообщения, приспособленные к обстоятельствам и доступные их пониманию, которые помогут им интерпретировать свои эмоции и понять самих себя.
• Наши слова по отношению к ним должны быть выражением заботы, любви, ободрения, сочувствия и помощи в определении того, что с ними происходит. Мы не должны определять эмоции с нашей точки зрения, но обязаны помочь им понять ситуацию с их перспективы.
• Пока не пройдет волнение и не придет спокойствие, они не будут готовы к поиску решений.
• Эмоциональной зрелости, которой они достигают с помощью сопровождения, должны достичь и мы. Поначалу нам будет труднее, так как никто не будет сопровождать нас, но мы научимся, оказывая поддержку детям.
• Предоставляя детям эмоциональную поддержку, мы помогаем им обрести хорошее психическое, эмоциональное, психологическое и, следовательно, физическое здоровье.
Александра всегда была и остается тяжкой ношей для родителей. Когда она была младенцем, она очень часто плакала по ночам, так как с первого месяца жизни ее клали в маленькую кроватку в комнате, смежной с родительской. Взрослые считали, что позволить ей плакать, пока она не заснет, было решением проблемы. Они не могли понять, что ребенку, чтобы заснуть, нужно чувствовать себя в безопасности, прежде всего в объятиях матери.
Они не знали, что, если позволить ребенку плакать, уровень кортизола в крови резко возрастает, и это оставляет негативные последствия на всю жизнь. Также они не понимали, что младенцы – это люди, которые нуждаются в защите и любви, а не наоборот. Александре требовалось около двух часов каждую ночь, чтобы заснуть; она так много плакала, что провела первый год жизни в постоянном возбуждении, но, не получая ответа, научилась засыпать в одиночестве, в глубокой печали и унынии. С тех пор родители называли ее «плаксой» и передали это остальным членам семьи. Прозвище настолько укоренилось, что двоюродные братья и дяди называли ее так.
Так она и росла, считая себя тяжелой, несносной, раздражающей.
В пятнадцать лет она все еще играла в баскетбольной команде, которая на самом деле была чем-то вроде щита, потому что там она чувствовала себя самой собой – или думала так, – хотя не могла не заметить, что в некоторые моменты это ее беспокоило. Однажды она переодевалась в раздевалке со своими одноклассницами и услышала, как некоторые из них говорили о вечеринке-сюрпризе, на которую ее не пригласили. Она ненавязчиво спросила, для кого была устроена вечеринка, и ей ответили, что это был праздник для девушки не из команды, а из другой сферы. На самом деле, эту девушку она не знала лично, и когда услышала имя, Александре даже было трудно вспомнить, о ком именно идет речь. Она знала, что нет смысла идти на это празднование, но не могла перестать чувствовать себя плохо, винить себя, предполагать, что ее не пригласили на вечеринку, потому что она была помехой, обузой, которая никому не нравилась, и что она никогда не сможет развлекаться с парнями ее возраста, потому что ее не замечают. Она была неспособна осознать, насколько она дорога своим сверстникам; ее мысли заставляли ее верить в обратное. Мнение других людей имело для нее слишком большое значение; даже мнение людей, которых она совершенно не знала, которых видела, когда шла покупать хлеб или когда переходила дорогу.
Одевшись, она пошла домой, а на улице не могла не сделать того, что делала всегда, когда была одна: смотреть в витрины, растягивать рубашку, чтобы она не прилипала к телу и не была заметна фигура, пытаться закрывать челкой лоб – она считала его слишком большим. Придя домой, она вздохнула с облегчением, потому что никто еще не приехал: ей намного больше нравилось быть одной, чем с родителями. У ее сестры уже пять лет был парень, и они почти не виделись, поскольку он считал Александру чужой.
Она решила приняться за учебу; на той неделе у нее было два экзамена, и, хотя она считала, что знает более чем достаточно, она хотела получить две пятерки. Она поняла, что, когда ей ставили пятерку, за следующим семейным обедом с бабушкой, дедушкой и другими родственниками мать целовала ее, хвастаясь ее оценками. Она ощущала себя почти глупой, думая, что единственный способ дать ее матери почувствовать некоторую гордость за нее – это получать отличные оценки. Мать дарила Александре поцелуи и небольшие проявления привязанности только в том случае, если дочь достигала целей, которые ставили перед ней ее родители. Небольшие знаки внимания, с которыми она могла бы продолжать жить.
Вскоре после того, как она начала учиться, пришли ее родители, которые ходили за покупками. Они были очень сильно надушены и курили, чего Александра терпеть не могла: ей казалось, что воздух постоянно загрязнен; иногда у нее что-то текло из носа, и она была убеждена, что это из-за задымленной атмосферы, которая была в ее доме. Мать зашла поздороваться с ней и обрадовалась, увидев, что она уткнулась в книгу, и Александра воспользовалась возможностью, чтобы рассказать ей свою историю о вечеринке-сюрпризе той девочки.
– Ай, Александра! Ты беспокоишься о ерунде, нет ничего плохого в том, чтобы быть плаксой, у каждого есть своя роль в группах. Я была уродливой, и посмотри на меня, какая я довольная. Кроме того, ты знаешь, что ты реальная плакса, с самого детства.
Когда мать закрыла дверь в комнату, Александра несколько мгновений колебалась между тем, чтобы включить музыку в наушниках и уставиться в книгу, как будто она готовилась, или учиться по-настоящему. В конце концов она продолжила учиться; она предпочла жертвовать своим временем ради того, чтобы получить эти оценки и иметь возможность хотя бы немного насладиться той привязанностью, в которой она так нуждалась.
Глава 4Самооценка наших сыновей и дочерей. Как формировать ЕЕ с помощью эмоций и нашего отношения к ним
Каждый ребенок ценит себя настолько, насколько ценят его.
Мы часто путаем самооценку с эго. Мы думаем, что люди, которые любят себя, высокомерны, смотрят сверху вниз на других и считают себя выше остальных людей. Правда в том, что самооценка связана с любовью к себе, к тому, что мы чувствуем, в конце концов, к собственной личности.
Когда у человека хорошая самооценка, он не усложняет себе жизнь чужими суждениями, поскольку его волнует только собственное мнение. Он способен уважать себя и, без всяких сомнений, других тоже. Человек, который любит себя, чувствует себя счастливым просто потому, что он такой, какой он есть, он доволен тем, что он такой, какой он есть, не нуждаясь ни в чьем одобрении.
Задумывались ли вы когда-нибудь о том, что вы видите, когда смотрите в зеркало? Я имею в виду не только физический аспект, но и то, что вы увидите, если действительно заглянете внутрь себя, в свое сердце, в свои самые сокровенные глубины. Вы любите себя? Способны ли вы проявить эту любовь к себе, не причиняя никому вреда, в том числе себе? Или вы думаете, что еще многое предстоит пройти?
Самооценка людей, как подтвердил американский психолог-гуманист Стэнли Куперсмит в своих исследованиях, формируется как раз в детстве. Детская самооценка зависит от мнения, которого придерживаются о детях их родители. С помощью родительского взгляда они создают свое собственное видение, свое я, проекции в отношении собственной личности. Если вы растете, слыша, что вы низкорослый, и это досадно, вам в конечном итоге покажется, что таким быть плохо; если вы растете, слушая, что вы бездельник, вы подумаете, что так и есть, и будете проявлять это в своем поведении; если вы растете, слыша, что вы никем не станете, потому что не стараетесь учиться, вы в конце концов будете думать, что в жизни ничего не добьетесь.
Все, что наши родители думают о нас, что они говорят напрямую нам или другим о нашей личности, накапливается внутри нас и формирует любовь к самому себе или ее отсутствие. Суммируем это с тем, как родители относятся к нам, и, следовательно, с вербальным и невербальным общением, которое они используют в отношениях с нами.
Невозможно иметь оптимальную самооценку, если вы чувствуете себя никчемным, если вы не можете выражать свои эмоции, если вас игнорируют, не предлагают никакого эмоционального сопровождения, если ваш голос не слышен, если вас оскорбляют или высмеивают просто за то, что вы ведете себя как ребенок и остаетесь самим собой, или если вас контролируют абсолютно во всем. Тогда вы не можете дышать, вы чувствуете, что з