“степное солнце” социалистического реализма, словно именно они были на нем главными пятнами.
Вот и братья Стругацкие в те же годы мимоходом именно с их помощью пародируют и соцреализм, и советский газетный стиль. “…Женатый начальник главка… встречается с замужним технологом… Молодая пешеход добежал до переход…”
Опять вспомним и Лидию Чуковскую, боровшуюся с “врач велела” аж в 1995-м, почти в 90 лет, практически умирая. Выстрадана эта борьба была, без сомнения, во времена “Софьи Власьевны”. “«Моя врач велела»… Для меня это звучит невыносимо наподобие «моя грач прилетела». Слово «грач» мужского рода – откуда же «моя» и «прилетела»? Ну а «моя врач сказала» – чем это лучше? Разве это не столь же противоестественно? Единственный выход: срочно назвать имя, отчество или хотя бы фамилию врача или, на худой конец, ее выдумать: «Мой врач, Нина Михайловна, велела мне…» Тут все слова согласованы. Другого способа вырваться из этой ямы не вижу. Сказать «врачиха» – почему-то обидно; сказать «докторша» – это будет означать «жена доктора»”.
Опустим неточность с докторшей, отложим вопрос насчет обидности врачихи – но как же, когда, почему, зачем возникли антиграмматические обороты типа “стояла поэт”?
• Мы горячо отрицали жесткую связь грамматического рода русских существительных и пола обозначаемых ими людей, животных или инопланетян. Безразличие к полу, проявленное названиями деятелей типа врач, редактор, издатель, профессор, подвердило: всё так. То есть, конечно, это мы, носители русского языка, в массе оказались безразличны к тому, кого обозначает существительное мужского рода – мужчину или женщину. Как уже были безразличны, например, к тому, обозначают мужчину или женщину существительные грамматического женского рода особа, личность, сволочь.
Но, как стало ясно почти сразу, не всеми традиционными лингвистическими ценностями мы готовы поступиться. Не все гендерно-грамматические бастионы готовы сдать. Ну или, скажем, не всем частям речи так же наплевать на соответствие рода и пола, как существительным. Есть и более принципиальные единицы.
Зависимые, но принципиальные
Как известно, русские прилагательные и глаголы в прошедшем времени, в отличие от существительных, не обладают тем или иным грамматическим родом как неотъемлемым свойством, а изменяются по родам, принимают форму любого рода, как грамматический Локи. Подстраивают свой род под род существительного. Что в этом сложного? Подстраиваешься и подстраивайся. Главное – знать, какого рода существительное. И тогда просто выбираешь нужное окончание. Известная особа, известный профессор.
• Но если существительным мужского рода врач, профессор, кассир оказалось все равно, обозначать мужчину или женщину, то зависимым от них словам – наш врач назначил, профессор рассказал, пожилой кассир – это оказалось далеко не все равно.
Какую форму должен в прошедшем времени принять глагол рассказать, согласующийся со словом профессор? В чем вопрос? Зависимое слово принимает форму в соответствии с родом главного. Профессор рассказал. А если речь идет о женщине?
• И тут возникла коллизия. Выяснилось, что, если зависимое слово относится к человеку, его род зависит не только от рода главного слова.
С одной стороны, мы привыкли к согласованию по роду. Стол стоял, доска лежала. Кассир посчитал, кассирша посчитала. Зависимое слово служит главному.
С другой стороны, как выяснилось, мы привыкли и к согласованию по полу. Если речь о конкретной женщине, то рассказала, пришла, сказала, рассчитала. Даже если женщина не президентша, а президент, не врачиха, а врач, не кассирша, а кассир, не поэтесса, а поэт, не парикмахерша, а парикмахер, не дантистка, а дантист, не профессорша, а профессор.
И эта вторая согласовательная привычка (о которой мы, в общем-то, не знали) тоже оказалась очень важной и стойкой.
Между тем чем-то похожие истории в русском языке уже происходили.
Как сирота стал круглым, а звезда выступил Четыре истории о смене согласования
Помните пример отсутствия жесткой связи между родом и полом – уменьшительно-уничижительные имена на -о типа дочеришко, женишко, холопишко? Эти слова – характернейшая черта языка челобитных Московской Руси. Исследовавший эти памятники Леонид Булаховский писал: “Уничижительность стиля требует не только презрительности в именах обращающихся с челобитными лиц, но и всего к ним относящегося. Суффиксы -ишко и -ишка буквально испещряют речь просителя”.
И поначалу эти слова не просто кончались на -о, но и вообще были среднего рода: мое дочеришко, ваше холопишко. Эту особенность объяснял другой ученый, Лев Якубинский: “Средний род мог применяться и к лицам, когда к ним относились не как к лицам, не как к социально активным существам. Подобное явление находим и в русских уменьшительно-уничижительных образованиях, вроде мужиченко, человечишко…”
Изучавшая эти слова Светлана Шейдаева приводит в своей докторской диссертации (1998) много примеров среднего рода существительных на -ишко и -енко: “И сынишко мое иных людей с нимь не познало”; “Из Карельского села продано кобыленко молодое”. Это же касается и неодушевленных существительных: “И то мое службишко воеводе… ведомо”; “Згорело наше деревнишко”; “Домишко мое разорено».
Но сейчас мы говорим иначе: моя службишка, мой домишко, мой сынишка, моя лошаденка, этот экспертишка или экспертишко (для одушевленных существительных правила требуют -а, но в речевой практике может быть и -о).
Сначала вместо мое домишко разорено стали иногда писать мой домишко разорен – как мой дом разорен. И тогда окончание существительного -о перестало соответствовать окончанию зависимых слов. Прямо как сейчас в случае сама директор указала!
Но главное – смена согласования, собственно, и была постепенной сменой рода. Как только домишко окончательно связалось с мой, средний род слова поменялся на мужской, несмотря на окончание -о. Как только женишко, девчонко или шубенко стало моя, средний род этих слов поменялся на женский.
Лишь у слов женского рода окончания потом пришли в соответствие с родом: моя шубенко – моя шубенка. Домишко и умишко сохранили конечное -о, а человечишко и мужичонко обрели окончание -а, иногда ради экспрессии -о. Грамматический род все равно стал мужским: жалкий человечишка, ничтожный актеришко. И никого это не удивляет. Несмотря на несоответствие окончаний главного и зависимого слова, новый тип согласования победил, и мы к нему привыкли.
Кстати, подобные же приключения пережили в прошлом слова на -ище и -ина – современные неодушевленные мужского рода типа ветрище и домина и одушевленные типа дружище.
В результате этих метаморфоз среди русских неодушевленных существительных мужского рода есть теперь разнообразные формы: с нулевым окончанием в именительном падеже, как дом и ветер, с окончанием -о: домишко, -е: ветрище, дождище, винище, наконец, на -а, первого склонения: большой домина, сильный дождина. Среди одушевленных мужского рода слов на -а стало больше: к дяде и воеводе добавились мальчонка и парнишка, появились дружище, парнище на -е и также спорадические на -о: человечишко.
Получается, мы должны были уже давно привыкнуть, что род и окончание – две большие разницы, что бывает трогательный мальчонка, старый домишко, сильный ветрище, старый дружище, здоровый домина и жалкий человечишко. Правда, все эти экспрессивные образования встречаются в современном языке не так уж часто.
“Приезжай, милый дедушка, – продолжал Ванька, – пожалей ты меня, сироту несчастную” (А. Чехов. “Ванька”. 1886). Да-да, сирота тоже когда-то имело женский род. Как доброта, простота, высота. И, возможно, как эти слова, в праславянской древности слово сирота тоже означало абстрактное качество, сиротство (от сиръ – сирый). Значение поменялось тоже ещё в древности, а женский род сменился на общий сравнительно недавно, всего-то столетия назад.
В начале XVII века оба варианта конкурируют абсолютно на равных, в совершенно одном и том же приказном языке, практически одновременно.
“Бьет челом и являет сирота твой государев Шестачко Павлов сын портной швец”[26]. “Царю государю… бьет челом и являет сирота твоя государева прошлой кабацкой и таможенный целовалник Никитка Калинник сын Пыхов”[27]. То, что Никитка Калинник – сирота твоя, не должно удивлять, как сейчас нас не удивил бы какой-нибудь Никита Калинников –