Student_in (нем.), студент_ка. То есть стремление, чтобы запись была логичной, как форма официальных бланков: участник/-ца, просматривается. Эта запись используется не только для смешанных групп, но и в ед.ч., когда пол не определен. И в русском языке шанс на логику есть лишь в этом случае. “Для опроса приглашается студент_ка”. “Для опроса приглашается студент или студентка”. Работает! А что с множественным числом? И косвенными падежами?
Студента и участень как печальный результат
Вообще-то даже в немецком часть слова до пробела часто выглядит странно – хотя бы потому, что у женских и мужских форм могут несколько отличаться основы. Что говорить о русском, где в косвенных падежах пропадают все мужские окончания: студент_кам. Суффикс типа – ник или – ец тоже пропадет: участни_цам, пев_ицам. Если развернуть эти записи, получится бессмыслица: “вручаем дипломы студент и студенткам, участни и участникам, пев и певицам”.
А иногда возникнут забавные монстрики. “Приглашаем студент_ок”. Кого-кого приглашаем? Студент и студенток? Рыб и рыбок? Потеря окончания – ов навязывает слову студент 1-е склонение на – а: студента. “Разыскиваются участни_цы”. Кто-кто? “Участни”? Как слепни?
Сомневаются и внутри движения. “Участни_цы это точно обычное слово? Но ведь должно быть участни_цы_ки?” А небинарная персона Яна Ситникова в журнале Makeout рассуждает: “…автоматический перенос этого нововведения из немецкого в русский может приводить к достаточно странным формам… причудливые формы вроде участни_ц или е_ё [его или её – И. Ф.], где обрубок слова перед подчеркиванием вообще непонятно чего символизирует”. Не поспоришь.
Гендер-слэш как возможный компромисс
Старые добрые формы с “гендер-слэшами” – участник/ца – содержат оба варианта финалей во всех числах и падежах: студенты/ки, студентов/ок, участников/иц и т. п. Гендерно неопределившимся можно отдать дополнительный слэш и пробел в конце. Такая же канцелярщина, как и гендер-гэпы, но хотя бы функциональная.
В других и более типичных случаях невидимости феминитивы вообще ни при чем. Не язык ее создает, и не ему проблему решать. Хотя решить было бы неплохо.
Симптом ожидания мужчины
Какого пола математики Е. Вентцель и Л. Петерсон, астрономы С. Герасименко и П. Шайн[42], психологи Б. Зейгарник[43] и Ш. Бюлер, анестезиолог В. Апгар? Ну или просто Шайн, Вентцель, Шапиро, Седых и т. п. Вопрос может показаться бессмысленным, если бы мы то и дело не “угадывали” пол людей, о чьих открытиях и заслугах читаем или по чьим учебникам занимаемся сами или наши дети. Кавычки при слове “угадывали” – потому что на самом деле ошибались. И такие ошибки случаются в одну сторону. Как в анекдоте: “– Мальчик?” – “Нет!” – “А кто?”
Мы выходим за рамки темы “дайте женщине слово”. Феминитивы здесь ничем не помогут.
Мои дети в младших классах учились математике по замечательному “учебнику Петерсона”, как эта книжка называлась в нашей семье. Называлась довольно долго, несколько лет, пока я случайно не заглянула на последнюю страницу книги и не узнала, что автора зовут Людмила. По совпадению вскоре разразился скандал с изгнанием учебника из перечня рекомендованных Минобрнауки РФ за непатриотичных гномов и фей. Скандал прибавил Людмиле Георгиевне известности. А вот чем бы ей помогли феминитивы? На обложке стоит фамилия автора и инициалы – и всё.
О том же пишет психолог Адриана Имж: “Сравните два высказывания: “Ш. Бюлер описывает пять фаз развития” или “Шарлотта Бюлер описывает пять фаз развития”. Если вы говорите, что разницы нет, то вы даже не представляете, сколько раз эта знаменитая женщина-ученая “меняла пол” в тех случаях, когда ее имя сокращалось до Ш., – потому что ученый по умолчанию “он”.
О том же пишет комментатор под статьей о женщинах-ученых. “ТерВер [теорию вероятностей. – И.Ф.] учили по учебнику Вентцель, думали, жутко умный мужик был, однако…” Однако автором оказалась советский математик, доктор технических наук, профессор Елена Сергеевна Вентцель, родившаяся на окраине империи, в Ревеле, за 10 лет до революции и умершая уже в Москве XXI века. По учебнику Вентцель “Теория вероятностей” училось несколько поколений советских инженеров. А свои повести, романы и пьесы Елена Сергеевна подписывала псевдонимом И. Грекова (от “игрек”). Ее романы “Кафедра”, “Благословите женщину” и “Вдовий пароход” экранизированы (1982, 2003, 2010).
Вот тексты минимальной длины, в которые умещается жизнь ученого наполненная работой, исследованиями, чередой обнаруженных закономерностей: “Физика Ландау – Лифшица”. “Закон Бойля – Мариотта”. “Тервер Вентцель”. “Фазы Бюлер”. Но в последних случаях они превращаются в “Тервер Вентцеля” и “Фазы Бюлера”.
“Пирамида Минто” – принцип подачи информации в деловом общении. Умный мужик Минто при ближайшем рассмотрении окажется Барбарой. Если вы будете искать шкалу Апгар (система быстрой оценки состояния новорожденного), в большинстве подсказок поисковиков будет значиться “шкала Апгара”. А при ближайшем рассмотрении “умный мужик Апгар” окажется Вирджинией.
И так далее. Синдром ожидания мужчины-деятеля все ещё работает, и что нужно сделать, чтобы перестал работать, непонятно.
Хотя вообще-то понятно: писать “Людмила Петерсон” или “Елена Вентцель”, “пирамида Барбары Минто”, как сейчас пишут имена в случае совпадения инициалов двух авторов с одинаковыми фамилиями. Феминитив тут даже вставить некуда. Виноват не язык, а реальные стереотипы, сохраняющиеся в нашем сознании.
Паблик “Феминизм: наглядно” пишет о “чудо-женщине, о которой мало кто знает”: “Софи Жермен – французская математикесса, философиня и механикесса”. Но без мучительных четырех безударных слогов подряд можно обойтись. Язык и так сообщает, что Софи – женщина, а не мужчина. Оригинальный текст в Википедии не менее информативен благодаря имени и роду сказуемого: “Софи Жермен (фр. Marie-Sophie Germain; 1 апреля 1776 – 27 июня 1831) – французский математик, философ и механик. Внесла весомый вклад в дифференциальную геометрию, теорию чисел и механику”.
Что делать с “неудобными” феминитивами?
Вот мы и подобрались к запретной теме – фантазиям на тему, что все-таки делать, если удобного феминитива нет, а употребить его очень хочется.
Именно – неудобными, а не отсутствующими.
• Как мы выяснили, вообще-то на каждую основу есть свой шаблон, практически для каждого обозначения человека феминитив при желании/необходимости образуется. От каждого образуется, да не каждый нравится.
Вот членша вряд ли имеет шанс понравиться. Членка, впрочем, тоже. При этом вопросы “как будет феминитив от член?” реальные люди задают то и дело. Давайте поговорим о таких вот трудных случаях.
И прежде всего вспомним, что даже самые что ни на есть регулярные образования – грамматические формы – могут иметь разное происхождение. Ребенок – дети. Иду – шел. Был – есть. И ничего. Мы относимся к таким формам совершенно нормально.
Откуда же идея, что гораздо менее регулярные единицы должны образовываться от любого слова? Почему не от синонима с тем же значением? Ведь язык – это сплошные исключения. Может, не стоматологиня, а дантистка?
Шофёрша или шофёрка? Водительница!
Фантаст Ефремов, как мы помним, вообще ратовал за шофёриню… Но в феминитиве от слова шофёр нет никакой необходимости, так как у этого слова есть более употребительный синоним с тем самым суффиксом – тель, от которого сейчас женские варианты образуются максимально легко: водитель – водительница.
Творчиха или творица? Создательница!
Заглянув в словари синонимов, мы можем обнаружить уже готовый ряд: создательница, образовательница, основательница, созидательница. В конце концов, если действительно кровь из носу необходим дериват с корнем твор-, в XVIII веке существовал синоним к слову творец – творитель. Феминитив от него образовать легче легкого.
Членша или членка? Участница!
Слово член само по себе не является названием деятеля (как автор, жнец, писатель и т. п.). Исходно это метафора на базе значения “часть тела”. Человек как часть тела общества, организации, аналогично слову глава. Если у вас нет цели подставляться под каламбуры, во многих случаях вполне можно использовать готовые феминитивы от синонимов: участница, сотрудница, активистка.
Директриса – редактриса – модератриса и психиатриса?
Время от времени раздаются предложения приткнуть то туда, то сюда суффикс – иса, до сих пор входивший лишь в состав немногочисленных галлицизмов, начиная с актрисы и заканчивая редактрисой и директрисой. Часть таких заимствований уже стала фактом истории: инспектриса, лектриса (чтица), совсем старые и редкие импровизатриса и даже амбасадрисса. По сути, таким же галлицизмом является и заимствование петровского времени императрица, в котором, однако, суффикс русифицировался, уподобился русскому – ица.
Во всех этих случаях феминитивы образовались ещё во французском языке от основ, заканчивающихся на – eur, причем последняя гласная чередовалась с нулем при образовании феминитива, что перешло и в русский: актёр – актриса, инспектор – инспектриса. А это делает феминитив менее похожим на исходное слово, опять-таки менее прозрачным. Как предлагаемое иногда и совершенно непонятное