”. Между прочим, Владимир Даль приводит в своем словаре (то есть в середине XIX века) и феминитив врачея, причем определяет такую деятельницу как “лекарка, т. е. врачевательница по навыку” – в отличие от врача, “ученого врачевателя, получившего на это разрешение”.
Помните, героя сказки Петра Ершова “Конек-Горбунок” (1834) пытаются обвинить в том, что он “басурманин, ворожей, чернокнижник и злодей”? Пары типа ворожей – ворожея, утраченное швей – швея (по Этимологическому словарю русского языка Макса Фасмера (1938–1950) “швея – форма ж. р. к др.–русск. шьвѣи м. р., – суф. производному (суф. -ѣи) от шити”) и даже казначей – казначея, где казначей – из тюркского казначы, заимствованного отдельно от казна, истолкованного на русский лад как слово на -ей, делают прозрачным происхождение суффикса женскости -ея: это просто суффикс -ей, который рождал и отглагольные обозначения деятеля: ворожей, и отглагольные же обозначения деятельниц: ворожея, писея, а затем и феминитивы от существительных мужского рода: врачея, келарея. А вот ищея в значении истец (от искать), судя по словарям, имело не женский род, а общий и относилось в основном к мужчинам: “Ищея Изосимина манастыря старец Фегнаст”.
Интересно, что с помощью того же -ея образовывались и названия неодушевленных предметов как самостоятельные отглагольные образования: толчея – ударная мельница, верея – ось вращательного движения, столб, на который навешивается створка ворот. Естественно, эти слова принципиально непарные. Даль включил в свой словарь в качестве псковского слово гребея – ручная кисть с пальцами. Короче, в любом случае отглагольное -ея – это та, которая толчет/вертит/гребет/жнет/ворожит/шьет. Будь то женщина или орудие труда.
• Столь популярный сегодня суффикс -ка в XVII веке в феминитивах встречается не так часто, и то в таких, которые указывают не на занятия, а на веру, место, национальность и т. п.
Вот примеры: иноземка, полонянка, христианка, исполинка, мирянка. “Женился… на руске на полонянке на псковке на вдове Марье”; “Иноземка Анна Самойлова дочь”. Примерно тогда же появляется этноним жидовка (1651) – пара к жидовин взамен старого жидовыня (XV век). В XVII веке зафиксирован феминитив мирянка к мирянин – тоже, в общем, обозначение по месту жительства, в миру.
• А существительные от словосочетаний, как и сейчас, прекрасно образуются на -ка: московка (то же, что московская деньга), новгородка (то же, что новгородская деньга). И уменьшительные: книжка.
Марину Мнишек именуют воровка Маринка, “…в царской вотчине в Астрахани был вор Ивашко Зарутцкой и воровка Маринка с сыном” (1617), но здесь мы видим рожденный на базе -ка и -ов ещё один новый суффикс, с которым подробнее познакомимся в следующей главе. Он же просматривается в слове, существование которого ещё в XVI веке запечатлел русско-верхненемецкий словарь-разговорник Словарь Шрове: smortdoffka, то есть смердовка, от смерд – крестьянин (м.б., смёрдовка, с уд. на 1-м слоге). В слове смердович – сын смерда, зафиксированном ещё в XV веке, -ов – из суффикса притяжательных прилагательных. Возможно, и в феминитиве он того же происхождения.
• Суффикс -ыня (в древности -ыни) можно встретить в феминитивах жен: княгиня (княгыни, княгыня) – жена или вдова князя (в источниках с X века), боярыня – жена боярина (с XIII века, откуда барыня с XVIII века); в этнонимах болгарыня, жидовыня; в словах рабыня, инокиня, монахиня, богиня; наконец, в названии самки животного – гусыня. “И” вместо “ы” в словах княгиня, инокиня, монахиня и богиня появилось позднее, в результате общеязыкового перехода звука “ы” в “и” после согласных “г”, “к”, “х”.
Подробнее о суффиксах – во второй части книги, а сейчас пора перевернуть страницу с московской эпохой.
Глава 5Импровизатриса, камедианша и виртуоза
Продолжаем исторический экскурс. Нас ждут новые феминитивы, роение новых суффиксов женскости, в том числе заимствованных, а также их не всегда простые, а порой загадочные истории.
Время Петра и Екатерин
Наступает XVIII век – время активных контактов с Западом и заимствований из европейских языков, просвещения и дворцовых переворотов, возникновения множества новых видов деятельности, академической науки, университетского образования.
Боярские дочки навсегда покидают терема. Их ждут ассамблеи и балы, но для кого-то самое манящее – возможность зарыться в книги. Двери университета ещё долго будут закрыты для женщин, но многие богатые люди дают дочерям домашнее образование. XVIII век – это и время образованных женщин: Натальи Долгорукой, Екатерины Дашковой и множества других.
Сергей Аксаков в знаменитой повести о детстве “Детские годы Багрова-внука” (1854–1856) подробно описывает молодость своих родителей в 80-е годы XVIII века и трудности взаимопонимания между матерью и отцом – утонченной интеллектуалкой, страстной любительницей литературы и добродушным помещиком, преданным природе и традиционным русским охотам – рыбалке, сбору грибов и т. п.
Новые профессии…
Появляются новые виды деятельности. Некоторые древнерусские слова меняют значение; например, живописец, ещё с XI века бывший рисовальщиком икон, иконописцем, превращается в живописца в современном понимании – художника, творца светских картин.
Большинству новых занятий соответствуют новые слова, заимствованные из европейских языков, часто при посредстве польского, или произведенные уже в русском языке (в том числе от заимствованных основ). Большинство их нам понятны, хотя форма и значение за столетия могли измениться. Литератор (он же литерат, сочинитель, писатель) и конфектщик, квасцовар и букгалтер… Ценсор, бриллиантщик, букетчик, галантерейщик, издатель, лакей, пиита, канцелярист, коммерсант, металлург, метеоролог…
Загадочны блазонист и блокмакер (он же блокарь). Один создает гербы, другой – парусные блоки.
Календарщик, он же календарист, он же календарописец составляет календари. Этот крайне популярный жанр массовой литературы рассказывает читателям о погоде, о том, что предвещает расположение звезд, – словом, о том, что интересует публику во все времена.
Калкулятор, он же числитель занимается расчетами, например в обсерватории. Наперсточник делает наперстки, а не обманывает с их помощью людей. Корреспондент – “тот, кому поручено какое дело в другом городе или государстве и от коего получаются уведомления”. Материалист продает материалы – лекарства, краски, например киноварь.
Балетмейстер, импресарио, импровизатор, композитор, кларнетист, оперист и многие другие заимствования свидетельствуют о начале увлечения образованной части российского общества европейским балетом, театром и музыкой. Академик, или академикус; ботаник, он же ботаникус; математик, он же математикус, он же математист; литолог, он же минералог; ихтиолог, он же ихтиологист, – о том, что важной частью культурной жизни российского общества становится наука. Новые русские слова выдувальщик, бисерник, пронизочник связаны с началом производства в середине столетия отечественного бисера и стекляруса.
Конечно, вы уже заметили непривычные варианты привычных слов, и, возможно, они кажутся нелепыми или смешными. Вивлиотекарь, он же библиотекариус, он же библиотекарий, он же библиотекарь; перукмахер, он же прихмахтер, он же парикмахер; газетирщик, он же газетчик…
• Вариативность при вхождении заимствования в язык почти неизбежна. Иногда разные варианты слова заимствуются из разных языков, где звучат по-разному, имеют разные суффиксы. А иногда одно и то же заимствование по-разному адаптируется уже “по прибытии”.
Литец, он же лиятель, он же литейщик – мастер по литью из металла. Механик, он же механикус – ученый-физик, специалист по механике или мастер, изготавливающий/ремонтирующий механические устройства. Магазинщик, он же магазейщик – владелец магазина. Маляр, он же малер – обычно художник, но иногда и ремесленник по окраске, например, карет.
Между прочим, явление вариативности имеет прямое отношение к новым феминитивам. Но продолжим.
…Затрагивают ли они женщин?
И снова те же вопросы: занимаются в этом новом мире женщины чем-то новым как профессионалы или продолжают по традиции прясть, печь пироги на продажу, принимать роды, вести дом, ворожить, лечить и т. п.? И как этих женщин называют?
Мы уже поняли: в новом мире гораздо больше места занимают светские развлечения. В частности, театр.
Время преследования глумцов (ср. сербохорватское глу́мац – актер), скоморохов, плясунов и арганников прошло. Уже никто не преследует артистов, с конца XVII века ставших комедиантами или комедианщиками. Они же действователи, игроки, лицедеи и собственно актеры. Роль женщины теперь куда важнее, и об этом вновь свидетельствует язык.
Еще к Петровской эпохе относится первое универсальное обозначение актрисы нового времени: камедианша, комедианка. Из показаний потерпевшей: “А грабежом те люди взяли у меня,