В легендах и мифах Древней Греции рассказано, как хитроумный Одиссей поручил воспитывать своего сына старому другу по имени Ментор и отправился на Троянскую войну. Ментор делал всё возможное, а важнейшие наставления юноше давала Афина Паллада — богиня не только военной стратегии, но и мудрости. Она являлась воспитаннику в образе Ментора. То есть три тысячи двести лет назад менторство и наставничество были делом божеским…
…чего не скажешь о современном литературном коучинге.
С точки зрения филологии английский коуч — родственник немецкого кучера, только немец прижился в русском языке намного раньше англичанина. Толковый словарь Ушакова напоминает, кто такой кучер: «Возница, работник, который правит запряжёнными в экипаж лошадьми». Правит, чтобы экипаж ехал, куда надо.
В 1830-х годах остроумцы из Оксфордского университета подметили сходство между кучерами и наставниками, которые правили студентами во время подготовки к экзаменам. Таких наставников языкастая молодёжь стала называть коучами, а значение «спортивный тренер» у слова coach появилось только лет через тридцать.
Ментор с Афиной давали сыну Одиссея всестороннее развитие. В отличие от них, кучер везёт пассажира не во все стороны, а строго по назначенному адресу. Литературный коуч тоже берётся доставить паству кратчайшим путём к написанию бестселлеров. Методичек для этого недостаточно: необходима нацеленность на безоговорочный успех, то есть коррекция сознания в ходе психологических консультаций…
…но эту деятельность коучей никто и никак не регулирует. Нет государственного или профессионального контроля, нет морально-этического кодекса и множества других ограничений, принятых в психотерапии. Коуч прекрасно обходится без формальностей: прорекламировал себя, очаровал паству — и вперёд.
Обучение американских психологов-консультантов занимает три тысячи часов, после чего соискателя ждёт ещё длительная практика под надзором профессионалов.
Российская Национальная академия дополнительного образования выдаёт лицензию психолога-консультанта по результатам экзамена, где проверяют профессиональный уровень, — через полторы тысячи часов занятий и стажировки.
Крутой коуч может предъявить, самое большее, сертификат Международной федерации коучей: сто двадцать пять часов теории, десять часов практики. Но это редкость. Обычно у литературного коуча нет даже такого документа, хотя он — при помощи нейролингвистического программирования или без — воздействует на психику начинающих писателей…
…а они заворожённо слушают, как в «Книге джунглей» у нобелиата Редьярда Киплинга обезьяний народ Бандар-лог слушал питона Каа: ещё бы, ведь мечта вот-вот сбудется!
Не надо писать под руководством очаровательных самозванцев. Психику стоит поберечь — особенно тем, кто хотят реализоваться в литературе.
Кто может научить писательству?
Никто.
Великий древнекитайский мудрец Конфуций советовал: «Обучай только того, кто способен, узнав про один угол квадрата, представить себе остальные три».
Настоящий Учитель не рассылает рекламу веером, лишь бы рекрутировать побольше учеников. Он тщательно выбирает, с кем имеет смысл делиться знаниями. Учитель — не коуч! — открывает дверь, а входить или нет — ученик решает сам.
Взрослого человека невозможно чему-либо научить, зато он может научиться — и взять от Учителя всё, что тот способен дать. Этим путём прошёл каждый из великих литераторов без исключения. Они выбирали достойные ориентиры; некоторым повезло с наставниками, но ни у одного не было коуча. Все мастера учили себя сами, постоянно развиваясь, подсматривая у коллег и добывая из множества источников то, что сделало их великими. В первую очередь сказанное касается Льва Толстого и Максима Горького, которые вообще не получили систематического образования.
Учиться самостоятельно — задача не из простых, но утешением звучат слова старейшины ленинградского и петербургского писательского цеха Даниила Гранина: «В России можно сделать очень многое, если ни у кого не спрашивать разрешения».
Не надо писать, оглядываясь на то, что можно и чего нельзя. Во-первых, результатом письма без оглядки станет книга свободного человека, и это уже хорошо. Во-вторых, если нет шансов издать такую книгу сегодня, — вполне может быть, что завтра издатели из-за неё передерутся.
Михаил Булгаков умер в 1940 году, не питая надежд на публикацию романа «Мастер и Маргарита». В 1966 году российские читатели увидели сильно сокращённый журнальный вариант и только в 1973-м — полную версию: наконец-то стало можно. Сейчас изменения в стране и мире происходят несопоставимо быстрее. Издатель найдётся, была бы хорошая книга.
Есть старинная байка об Учителе, который имел непререкаемый авторитет. Однажды ученик посетовал ему на то, что у друга большие проблемы с бизнесом. «Зря твой друг бреется, — сказал Учитель. — Люди живут в плену стереотипов и не воспринимают всерьёз мужчину без бороды. Если он отпустит бороду, дела пойдут на лад. Только не говори ему, что этот совет исходит от меня». Ученик не сумел уговорить упрямого друга и всё же сослался на авторитет Учителя. Друг был впечатлён, отпустил бороду — и дела действительно выправились. Ученик ждал похвалы, но Учитель вздохнул: «Мне хотелось, чтобы у него росла его борода, а не моя борода».
Не надо писать, отращивая чужую бороду; не надо жить чужим умом, даже если к этому призывает коуч. Хотя и чрезмерное упрямство ни к чему: к рекомендациям друзей стоит прислушиваться.
Сейчас в моде так называемые интенсивы. Коучи обещают всего на нескольких занятиях обучить писательскому мастерству. Художник Эдгар Дега в похожих случаях предупреждал: «Писать картину легко, когда не знаешь, как это делается, и очень сложно, если ты в этом разбираешься». Участникам даже сверхинтенсивного интенсива сложности не грозят. Они по-прежнему не будут знать, как пишутся хорошие книги, и продолжат без труда составлять тексты по шаблонам, не понимая разницы между живописью и раскраской.
Не надо писать в расчёте на мастерство, приобретённое по-быстрому. Автор за работой решает столько задач, что даже на их перечисление уйдёт больше времени, чем длится обычный интенсив.
«Жили за рекой мастера, брались за всё, просили недорого, получалось хреново», — исстари приговаривают в народе. О том же твердил и драматург Островский: «На медные деньги ничего хорошего не купишь». А учитель учителей Антон Макаренко отзывался о коучеобразной братии так: «Сорок сорокарублёвых педагогов могут привести к полному разложению не только коллектив беспризорных, но и какой угодно коллектив».
Речь не о цене, а о ценности. Откуда ей взяться у литературных коучей, которые разлагают начинающих писателей? Чем больше наивные верят в коучинг, тем дальше оказываются от профессии.
А коучи кто?
Возможно, стоило начать литературный антикоучинг этим вопросом в духе известного персонажа комедии Грибоедова.
Необходимые оговорки об Учителях уже сделаны, теперь можно сделать несколько предположений.
Во-первых, литературный коуч — это не писатель, а маркетолог, желающий быстро и много заработать на тех, кто желают быстро и недорого стать писателями. Причём желание коуча обычно сбывается, в отличие от желаний паствы.
Во-вторых, коуч — это не писатель, а маркетолог, пересказывающий на занятиях или в публикациях одно или несколько чужих методических пособий. Коучи не пишут хороших книг, а писатель не назовёт себя коучем и делится опытом собственного успеха, а не чужого.
В-третьих, коуч вместе со своей паствой — жертвы ущербной системы образования, где один и тот же педагог по одним и тем же шаблонам преподаёт русский язык и литературу…
…хотя это два принципиально разных предмета. Язык — строгие правила для всех, литература — проявление индивидуальности автора. Каждый читатель тоже индивидуален и воспринимает текст по-своему. Не всем интересны бесконечные тирады Пришвина о лесных тропинках. Не для всех Чацкий у Грибоедова или Базаров у Тургенева — «лишние люди». Не для всех Катерина у Островского — «луч света в тёмном царстве».
Коучи учат писать по правилам, как надо, но стандартная матрица, набитая текстом, — это не произведение литературы. Писательство — не конвейер, штампующий пепельницы: хорошая книга — штучный продукт.
В-четвёртых, коуч со своей паствой — жертвы карательной педагогики, которая ориентируется не на поощрение, а на поиск ошибок для снижения оценки. Хрестоматийный пример — анализ текста:
⊲ Каждый занимался своим делом и не мешал другому. Дети читали и делали уроки, а взрослые сапожничали, шили, готовили.
Эксперты видят здесь от одной до четырёх грамматических ошибок, а не варианты языковой нормы. Худо, когда такие эксперты сидят в жюри литературных конкурсов или в редакциях издательств. Ещё хуже, когда они становятся коучами и переносят на паству свою профессиональную и личностную деформацию.
Печальные выводы насчёт системы образования сделал философ-долгожитель Бертран Рассел:
⊲ Некоторые дети имеют привычку мыслить — одна из целей образования состоит в том, чтобы избавить их от неё. Неудобные вопросы замалчиваются, за них даже наказывают. Коллективные эмоции используются для того, чтобы привить нужные взгляды, особенно националистического толка. Капиталисты, милитаристы и церковники сотрудничают в деле образования, потому что всем им выгодно, чтобы у людей развивалось эмоциональное отношение к действительности, а не критическое мышление.
Историко-приключенческий роман «1814/Восемнадцать-четырнадцать» рассказывает о приключениях учеников первого курса Царскосельского Лицея, имена которых навеки сохранила российская история, — о Горчакове, Пушкине, Дельвиге, Пущине, Кюхельбекере, Данзасе… В тему оказался и современный анекдот из послесловия к роману:
⊲ Изобретатель объясняет патентной комиссии устройство своего автомата для бритья: «Человек вставляет сюда голову, нажимает на эту кнопку, и лезвия вжик-вжик-вжик…» Члены комиссии удивляются: «Но ведь у каждого лица есть свои особенности!» Изобретатель отвечает: «В первый раз — да».
Система образования устроена так, чтобы лица и головы у всех становились одинаковыми. Школьный учебный курс, а тем более коучинг — это пересказ методичек. Всё по шаблону. Вжик-вжик-вжик… Поэтому Эйнштейн к пастве коучей относился сурово и говорил:
⊲ Я презираю тех, кто с удовольствием шагают строем на урок музыки. Головной мозг дан им по ошибке. Вполне хватило бы спинного.
В-пятых, коуч мотивирует паству не на постоянное развитие профессиональных писательских навыков, а на безудержное стремление к успеху. Так в массовой рекламе говорят: «Вы этого достойны!» всем без разбора — и без малейшего сомнения: достойны ли? Хотя, казалось бы, любому обладателю интеллекта чуть выше, чем у табуретки, должно быть понятно, что мало у кого есть способности к писательству — так же, как далеко не каждому дано стать хорошим программистом, поваром, цветоводом, брокером, живописцем, врачом, снайпером, строителем, лётчиком, шахматистом, портным или механиком. Если зайца долго лупить скрученным полотенцем по животу, он может научиться играть на барабане, но кому будет нужен такой барабанщик?
Литературные коучи набирают рекрутов, глядя не на их способности, а на желание пробиться в жизни. Писательский успех обещают всем, и никто не прислушивается к предупреждению номинанта на литературную Нобелевскую премию Гилберта Честертона:
⊲ В любом пристойном занятии есть всего два пути к успеху: можно очень хорошо работать, можно плутовать. И то и другое слишком просто, чтобы вдаваться в пояснения. Если вы хотите победить в соревновании по прыжкам, прыгните выше всех или притворитесь, что прыгнули. Если вы хотите выиграть в вист, играйте лучше всех или обзаведитесь краплёной колодой. Читайте книги о спорте, или о висте, или о шулерстве. Но не читайте книг об успехе.
На деле всё сложнее, поскольку рекруты коучей стремятся не к одному и тому же успеху, а к разным. Для меньшинства важно достигнуть вершин духа и писательского мастерства: их цель — успех в литературе. А для большинства цель — успех как таковой, и литература видится им всего лишь наиболее простым способом достижения успеха.
Целеустремлённость — полезное качество, которое стоит стимулировать. Но если у разных групп разные цели, то и пути достижения этих целей тоже разные.
Литературная профессия ни к чему желающим пробиться, им хватит самых общих сведений. Для них существует коучинг в духе Дейла Карнеги: как приобретать уверенность в себе, оказывать влияние, строить отношения, заводить друзей, выступать публично, избегать конфликтов и так далее. Речь о навыках достижения успеха, а не о писательстве. Если на литературном коучинге среди пробивных окажется тот, кто действительно мог бы хорошо писать, — его, скорее всего, затопчут.
Двигаться сразу несколькими путями в надежде прийти одновременно и к литературному мастерству, и к духовным вершинам, и к успеху как таковому — «ошибка выжившего» № 18. Обычно тот, кто гонится сразу за многими зайцами, рискует не поймать ни одного, а духовные вершины плохо уживаются с успехом — во всяком случае, при жизни автора.
В 1883 году Фридрих Ницше написал по библейским канонам роман «Так говорил Заратустра» — о человеке, который «первым увидел в борьбе добра и зла подлинный движитель всего и вся». Книгу никто не покупал, рецензенты на заумь не реагировали, издатель отказался публиковать финальную часть. Ницше напечатал за свой счёт крохотный тираж и разослал по одному экземпляру семерым близким. Никто не ответил. А к тому времени, когда роман включили в число величайших духовных произведений современности, автор уже сошёл с ума и умер.
Гуру из коуча не получится — хотя бы потому, что коуч передаёт пастве шаблонные методики того, как надо писать. А гуру со времён Древней Индии — это мудрец, который занят всесторонним развитием духа избранных учеников, способных воспринимать тонкие материи. Селекция суровая, процесс кропотливый и сокровенный: никаких стремительных интенсивов, никаких групповых занятий.
Задача гуру или наставника — быть средством навигации. Маяк не мечется по берегу туда-сюда в поисках кораблей: он стоит на месте и своим светом указывает путь. Современный коуч едва ли похож на маяк.
Чем привлекательны коучи?
«Зло выбирают не потому, что оно — зло. Его ошибочно принимают за желанное счастье», — говорила заглавная героиня сериала «Уэнсдэй». Она была уверена, что цитирует Мэри Шелли, которая написала роман «Франкенштейн». Расхожую фразу и её предполагаемого автора стоит запомнить, о них ещё будет речь впереди.
Есть в Петербурге предприниматель Юрий, который за пятнадцать лет прошёл путь от иногороднего юноши-сироты, жившего впроголодь у бабушки, до преуспевающего владельца сети салонов красоты и ещё нескольких многомиллионных бизнесов. Он — прирождённый наставник и в какой-то момент занялся бизнес-коучингом. А следом коучами стали его первые слушатели — администраторы его же салонов и тамошние мастера маникюра. Чему они могут научить, если не создали ни одного бизнеса и только более-менее точно пересказывают чужие слова? Но для наивной паствы такие коучи привлекательны: ещё бы, ведь это первые ученики самого Юрия!
Множество литературных коучей делают рекламу под копирку — по шаблонам, которым их научили бизнес-коучи такого же уровня. Вот реальное объявление, дословный текст:
⊲ Бесплатный онлайн-мастер-класс от зам. главного редактора крупного издательства «Как написать и издать бестселлер за 60 дней». Пошаговая инструкция для любого произведения художественной литературы.
Автор — довольно молодая женщина — подкрепляет свои обещания любительским снимком на фоне цветов у стены турецкой гостиницы. Наверное, так ей видится писательский успех.
В объявлении применена модель, которую коучи позаимствовали у наркодельцов: первая доза — бесплатно. Среди слушателей наверняка найдутся желающие продолжить обучение, а следующую дозу им уже предложат задорого. Но главная проблема в другом.
В примечании к объявлению сказано: «Я 17 лет работала редактором в крупном издательстве, через мои руки прошли 130 книг, ставших бестселлерами». Даже если это правда, объявление ложно по сути.
Редакторы не пишут книг и не делают их бестселлерами. У любой книги, прошедшей через руки редактора, существует автор, а за большими продажами стоят маркетинговые службы издательства и торговых сетей.
С таким же успехом рабочий, семнадцать лет заправлявший автомобили на бензоколонке, может учить, как добиться успеха в нефтяном бизнесе.
Редактирование и писательство — принципиально разные профессии. Роднит их только работа с текстом и то, что хороших редакторов тоже мало. Писатель пишет свою собственную книгу, а редактору поручают оптимизировать чужую рукопись, которую выбрал издатель. В редком случае редактор способен поделиться опытом улучшения хорошей книги: это единственное, чем может быть привлекателен такой коуч.
К тому же неизвестно, какие бестселлеры прошли через руки редактора из рекламы. Тригонометрические таблицы Брадиса? Инструкции по гаданию на картах Таро? Одноразовые детективы, написанные командой «литературных негров»? Локализованные для России заграничные комиксы?
На свою беду жертвы коучинга не понимают смысла рекламных откровений. Как и литературные коучи не понимают того, что пишут, и выдают себя собственной рекламой.
Кто может стать наставником?
Профессионал.
Не коуч, рассуждающий о чужом писательском успехе, а профессиональный писатель, который сам добился успеха и способен поделиться этим опытом.
Неуютной зимой 1921 года, когда на юге и востоке России ещё громыхала Гражданская война, в Петрограде приступила к занятиям литературная группа «Серапионовы братья». Строгий отбор из множества желающих прошли всего человек десять, среди которых — Михаил Зощенко, Вениамин Каверин, Константин Федин, Всеволод Ивáнов, Николай Тихонов…
Наставниками начинающих авторов стали успешные профессионалы: Евгений Замятин, Виктор Шкловский, Николай Гумилёв, Корней Чуковский и даже вездесущий Максим Горький, который до эмиграции выкраивал время на «братьев». Это он первым сказал про Зощенко: «Такого соотношения иронии и лирики я не знаю ни у кого!»
Виктор Шкловский сформулировал тогда, пожалуй, главную заповедь наставничества: не учить писать, а рассказывать, что такое литература.
В 1927 году он изложил свою позицию в статье «О писателе», опубликованной журналом Владимира Маяковского «Новый ЛЕФ»:
⊲ Положение современного писателя труднее положения писателя прежних времён, потому что старые писатели фактически учились друг у друга. Горький учился у Короленко и очень внимательно учился у Чехова, Мопассан учился у Флобера.
Нашим же современникам учиться не у кого, <…> поэтому они не учатся часто, а подражают и хотят написать такую вещь, какая была написана прежде, но только про своё. Это неправильно.
Шкловский говорит об уже упомянутой «ошибке выжившего» — напрасных стараниях пройти к успеху чужим путём, как учат на коучинге, — и объясняет, почему они напрасны:
⊲ Каждое произведение пишется один раз, и все произведения большие, как «Мёртвые души», «Война и мир», «Братья Карамазовы», все они написаны неправильно, не так, как писалось прежде. Они были написаны по другим заданиям, чем те, которые были заданы старым писателям. Эти задания давно прошли, и умерли люди, которые обслуживались этими заданиями, а вещи остались, и то, что было жалобой на современников, обвинением их, как в «Божественной комедии» Данте или в «Бесах» Достоевского, стало литературным произведением, которое могут читать люди совершенно не заинтересованные в отношениях, создавших вещь.
Маяковский — выдающийся мастер! — тоже занялся преподаванием и написал в 1926 году замечательную брошюру «Как делать стихи» об основах своего курса. Беда в том, что он пошёл путём коучинга и учил всех желающих, как надо писать, поэтому ни один из его учеников не добился успеха…
…зато «Серапионовы братья» внимательно слушали своих наставников-антикоучей, и ждать результатов пришлось недолго.
Михаил Зощенко вскоре стал автором неподражаемых рассказов, тягаться с которыми в популярности могли разве что фельетоны Михаила Булгакова. Эти рассказы до сих пор звучат со сцены, и цитаты из них на слуху: «Спи скорей, твоя подушка нужна другому», «Ничего я на это не сказал, только говорю…», «Что за шум, а драки нет?», «Кто больше спёр, тот и царь»…
Вениамин Каверин прогремел на полмира грандиозным приключенческим романом-эпопеей «Два капитана», подарив читателям ещё множество достойных романов, повестей, рассказов, сказок и воспоминаний.
Константин Федин писал романы, повести и рассказы, которые вызывали восхищение у российских и зарубежных коллег — от Бориса Пастернака до Стефана Цвейга; как мемуарист он оставил уникальные воспоминания о многих выдающихся литераторах; как журналист присутствовал на Нюрнбергском судебном процессе над нацистскими преступниками; как общественный деятель — многие годы возглавлял Союз советских писателей.
Всеволод Ивáнов прославился новаторскими романами, приключенческими повестями, фантастическими рассказами и, конечно, пьесой «Бронепоезд 14–69»; с десяток его произведений были экранизированы.
Николай Тихонов попал в число самых популярных советских поэтов 1920-х, в первую очередь, благодаря авторству «Баллады о гвоздях» и «Баллады о синем пакете»; на склоне лет он оказался первым литератором, которому было присвоено звание Героя Социалистического Труда…
Каждый из «Серапионовых братьев» прошёл собственным путём в творчестве и в жизни, каждый добился выдающихся успехов — и каждый до последних дней добрым словом поминал своих наставников — не коучей, а больших профессиональных писателей, которые не учили писать, но распахнули ученикам двери в литературу.
Что в итоге?
Ещё одна губительная «ошибка выжившего»:
№ 18 — пытаться одновременно достигнуть литературного мастерства, духовных вершин и успеха любой ценой.
Не надо писать, поддаваясь очарованию самозваных психологов-консультантов: слишком опасно доверять своё сознание неквалифицированному мозгоправу.
Не надо писать с оглядкой на сегодняшние «можно» и «нельзя»: писатель должен быть свободным, а изменения в мире происходят быстро.
Не надо писать, руководствуясь чужим умом: в критическом анализе нуждается даже самое авторитетное мнение.
Не надо писать в надежде на то, что за несколько дней на нескольких занятиях удалось приобрести писательское мастерство.
Не надо писать под руководством жертв ущербной системы образования и карательной педагогики: лишь тот, кто по-чеховски выдавил из себя эту отраву по капле, может стать литературным наставником.
Не надо писать под руководством маркетологов, которые предлагают пути к успеху, а не к литературному мастерству: в результате не будет ни того, ни другого.
Не надо писать под руководством самопровозглашённых гуру: духовный учитель не работает с толпой желающих и занимается всесторонним развитием учеников, а не приводит к конкретному результату.
Не надо писать, подражая знаменитостям и желая «написать такую вещь, какая была написана прежде, но только про своё».
В романе «Тайна трёх государей» упомянута старинная история. Выдающийся учёный Яков Брюс — один из ближайших сподвижников Петра Первого — сконструировал необычные часы. Кроме времени, они показывали множество других параметров. Но главное, Брюс их завёл, выбросил ключ в реку — и с тех пор часы шли без подзавода лет пятьдесят. За это время на российском троне сменились Екатерина Первая, Пётр Второй, Анна Иоанновна, Иван Антонович, Елизавета Петровна, Пётр Третий… Наконец, воцарившаяся Екатерина Вторая велела выяснить, в чём состоит секрет удивительных часов. Придворные инженеры аккуратно разобрали механизм по винтику, всё тщательнейшим образом зарисовали…
…но снова запустить часы не смогли. Потому что в серьёзном деле важно не копировать то, что успешно сделал мастер, а понимать принцип.
Этому коучи не учат. Начинающему писателю придётся поискать хорошего наставника, который откроет ему дверь в литературу. За этой дверью начинается индивидуальный, а не групповой путь к основам писательского мастерства и к непрерывному самосовершенствованию.
Так учили самураев: чтобы меч начал повиноваться, хозяин должен предложить ему достаточно собственной крови.