Завязка
«Если вы всерьёз хотите разочаровать родителей, а к гомосексуализму душа не лежит, — идите в искусство», — советовал Курт Воннегут, один из самых значительных американских писателей второй половины ХХ века…
…но в искусстве хватает более доходных и менее трудоёмких областей, чем литература. К тому же устойчивая формула «искусство и литература» подсказывает, что литературу принято отделять от искусства.
В Оксфордском словаре, составлением которого занимался писатель Джон Толкиен, искусством названо «выражение творческих навыков автора в визуальной форме». Визуальное искусство — это картины, скульптуры, фотографии… Музыкальное искусство существует в акустической форме.
Литература — не изображение и не звук: это «письменные тексты, имеющие художественную ценность». Дополнительная и существенная разница состоит в том, что искусство обычно фиксирует момент, а в литературе отображается промежуток времени.
Впрочем, никто не откажет хорошему тексту в праве считаться произведением искусства. В этом смысле рассказ не уступает картине или скульптуре, а роман — концерту для фортепьяно с оркестром или симфонии.
Можно ещё добавить, что сложные аудиовизуальные произведения — театральные спектакли и кинофильмы — создаются по художественным текстам, а скульпторы и рисовальщики с незапамятных пор используют литературные сюжеты и литературных героев.
Искусство с литературой — ближайшие родственники, а завязка состоит в созревшем желании войти в искусство через литературу и сделаться писателем.
О последней черте
Бросаться в омут — вполне в духе отечественной литературной классики. Так поступили бедная Лиза у Карамзина, Катерина у Островского, Марья Павловна у Тургенева…
…но участь их была печальной. Тот, кто мечтает о писательстве, очевидно, стремится к другому результату. И ему стоит ещё разок проверить свою решимость.
Зачем становиться писателем?
Незачем.
Вернее, вариантов ответа много, но любой из них недостаточно убедителен. Особенно если учесть, что обратной дороги не будет. «Фарш невозможно провернуть назад», — так или почти так пелось в популярной песне 1980-х годов.
О несбыточных иллюзиях насчёт больших денег и бестселлеров уже сказано. О реакции родных и близких тоже.
Не надо писать в надежде принести радость родителям: они, в полном согласии с Воннегутом, обычно желают детям лучшей доли. Предвкушение родительской радости — «ошибка выжившего» № 19. У писателя, который добился успеха, есть шанс увидеть родных и близких счастливыми; у начинающего или неуспешного — практически нет. Его будут жалеть, высмеивать, укорять, проклинать, уговаривать заняться серьёзным делом, спускать с небес на землю… Радоваться никто не станет.
Японский писатель Кэндзабуро Оэ рассказывал, как в детстве пообещал маме стать нобелевским лауреатом. «Я сдержал обещание!» С этой новостью он примчался домой спустя пятьдесят лет, получив Нобелевскую премию в области литературы, но мама возразила: «Ты обещал, что премия будет в области физики».
Не надо писать в расчёте порадовать результатами себя самого. Даже самые простые действия далеко не всегда приводят к ожидаемым последствиям.
Две девочки возвращались из школы. Первая хотела рассказать родным о полученной пятёрке и в спешке сломала ногу. А вторая получила двойку, грустно смотрела в землю и нашла кошелёк с деньгами.
Чрезмерная радость от скромных достижений выглядит так же глупо, как переживания по пустякам. К тому же расчёт на собственный бесконечный восторг от написанного — «ошибка выжившего» № 20.
Знаменитое: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!» — это выплеск эмоций по окончании работы над исторической драмой «Борис Годунов»; радость от того, что гора с плеч свалилась. Хорошие писатели могут оценить достоинства своих текстов, но после первой эйфории редко бывают по-настоящему довольны. Как сказано у шотландского писателя и философа Сэмюэля Смайлса:
⊲ Если бы в печать попадали только произведения, которые удовлетворяют своих авторов, — самые великие из них остались бы неизданными. Настолько действительные результаты не соответствуют идеальным представлениям.
Мастер уверен, что мог сделать лучше. Отсюда и страсть к редактированию своих предыдущих текстов, и желание взяться за новый труд. Самодовольство — признак небольшого ума; полное удовлетворение сделанным — творческая смерть.
«Всё утро я был страшно занят: занимался корректурой книги своих стихов, — рассказывал Оскар Уайльд знакомому аристократу. — В результате вычеркнул запятую. Хорошо подумав, перед обедом я вернул её обратно».
Не надо писать, чтобы потешить собственное тщеславие.
Таракан выживает при ядерном взрыве, но гибнет от удара книгой. У автора убойной книги есть основания возгордиться. И тут самое время вспомнить, что для православных тщеславие — одна из восьми гибельных страстей, которая расколола Царствие Небесное. Для католиков — один из семи смертных грехов. Представители других конфессий, а с ними заодно атеисты и агностики тоже не приветствуют гордыню. Тургенев сказал, как отрезал: «Чрезмерная гордость — вывеска ничтожной души».
Граф Дмитрий Хвостов был рифмоплётом плодовитым и бездарным. Даже его родственник, полководец Александр Суворов, однажды не сдержался: «Митя, ведь ты хороший человек, не пиши стихов. А уж коли не можешь не писать, то, ради бога, не печатай». Тем не менее тщеславный граф издал при жизни четыре полных собрания своих сочинений. Но он мог себе это позволить — как богатый вельможа, член Сената и действительный тайный советник.
Пушкин при жизни не был избалован славой. Его популярность, о которой столько сказано в учебниках, касалась довольно узкого круга: в России хватало более успешных литераторов. После смерти Пушкина император Николай Первый велел издать за казённый счёт полное собрание его сочинений для поддержки вдовы с четырьмя детьми. Но во всей стране нашлось лишь двести восемнадцать покупателей многотомника. Остатки тысячных тиражей каждого тома продавались в течение десяти лет за треть цены. Только спустя двадцать два года коллега сказал о Пушкине: «Наше всё». А по-настоящему успешные продажи сочинений Александра Сергеевича начались в 1887 году, через полвека после того, как он окончил свои земные дни.
Забегая вперёд, можно добавить, что успешного писателя подстерегает «ошибка выжившего» № 21. Многие знаменитости выдержали испытание огнём и водой, но не устояли перед медными трубами — рёвом триумфальных фанфар. Большинство на волне популярности начинают считать себя небожителями, авторитетами вне критики, истиной в последней инстанции, вселенским разумом… Тщеславие превращает кого угодно в жалкое зрелище.
«Под самым роскошным павлиньим хвостом скрывается обычная куриная задница, — говорила вроде бы Фаина Раневская. — Меньше пафоса, господа!»
Есть ли доводы в пользу занятия литературой?
Есть.
Коучи замалчивают, пожалуй, один-единственный, но по-настоящему здравый довод. Он состоит в том, что писательство — это эффективная психотерапия.
В 1970-х американская писательница Сьюзен Сонтаг рассуждала о фотографии, которая «стала почти таким же популярным развлечением, как секс или танцы, — а это значит, что, как всякой массовой формой искусства, большинство людей занимаются ею не в художественных целях. Она главным образом — социальный ритуал, защита от тревоги и инструмент самоутверждения».
Сказанное в полной мере относится к литературным упражнениям: сейчас они почти так же популярны, как секс; так же окружены ритуалами и применяются для повышения самооценки или служат антидепрессантом.
«Нас мучают не вещи, а наше представление о них», — считал философ Мишель Монтень. Жить станет легче, если разобраться с мучительным представлением. А делать это удобно в письменном виде, наедине с компьютером или стопкой бумаги.
Писательство — прекрасный способ убежать от реальности без помощи медикаментов и стимуляторов. Мало того, что литератор живёт сразу в двух измерениях времени: об этом уже была речь. Первое измерение окружает его физически, а второе он создаёт силой фантазии. Вдобавок хороший писатель успевает прожить жизни всех своих персонажей, и его век заметно длиннее обычного человеческого.
Тому, кто идёт в литературу как сам себе психотерапевт, пригодится суровая мудрость кагана Тэмуджина по прозванию Чингисхан: «Боишься — не делай, делаешь — не бойся, сделал — не жалей».
Говорят, африканские воины ели сердце врага, чтобы стать храбрее; мозг врага, чтобы стать умнее, и конфеты врага, чтобы стать счастливее. Писательство тоже помогает раскрасить окружающий мир новыми красками…
…но есть ловушка, на которую жаловался писатель и философ Василий Розанов: «От всего ушёл и никуда не пришёл».
Лет восемьсот назад Розанову мог бы возразить Эйхэй Догэн:
⊲ Не спрашивай, куда я иду,
Ведь куда бы я ни шёл,
Каждый шаг приводит меня к себе.
Если красок нет в глубине души, не будет их и снаружи. Возможно, именно дзен-мастеру Догэну принадлежит мудрое замечание, которое передают из уст в уста уже восемь веков: без воды можно прожить неделю, без еды месяц, а без смысла — всю жизнь.
Если есть возможность наполнить жизнь смыслом, работая над книгой, — значит, придётся попробовать.
То есть писать всё же стоит?
Конечно.
Антикоучинг подсказывает, как не надо писать, но это не значит, что не надо писать вообще. Стоит ли публиковать написанное — вопрос отдельный. Но несбывшаяся мечта о писательстве страшнее самого ужасного текста.
«Тот, кто лишает вас мечты, лишает вас жизни», — предупреждала Вирджиния Вульф, и с ней вполне был согласен Марк Твен: «Держитесь подальше от людей, которые пытаются принизить ваши амбиции».
Близкие снисходительно относятся к литературным упражнениям пишущего и даже могут их поощрять, но встречают в штыки желание стать писателем. «Когда вы стремитесь воплотить в жизнь большие планы, очень важно, с кем вы регулярно общаетесь, — напоминал Твен, подчёркивая пользу общения не с коучами, а с успешными писателями: — По-настоящему великие заставляют вас почувствовать, что вы тоже можете стать великим».
Кто хочет развиваться, тому в помощь Конфуций: «Если вы умнее всех в комнате, — значит, вы оказались не в той комнате».
Томас Альва Эдисон, известный всему миру как Мистер Электричество и владелец успешной компании, в 1896 году устроил вечеринку для сотрудников. Среди приглашённых был инженер-механик Генри Форд. В то время самоходные экипажи только-только появлялись, а он мечтал создать народный автомобиль и обсудил с боссом свои разработки. Мистер Электричество скептически относился к бензиновым двигателям, но дал инженеру несколько дельных советов. С их помощью смышлёный Форд начал собственный бизнес, исполнил свою мечту — и тоже стал мировой знаменитостью с титулом Мистер Автомобиль. На вечеринке Эдисона он оказался в нужной комнате.
Алану Кэю по молодости с комнатой не повезло. В 1960-х руководители компании Xerox отвергли его передовые идеи, в том числе и эту: «Судьба компьютеров — стать интерактивными интеллектуальными усилителями для всех людей, связанных между собой всемирной сетью». Боссы не умели заглядывать в будущее, а в настоящем не было ни всемирной сети, ни большинства инструментов для воплощения мечты Кэя.
И всё же Алан создал программы, которые лежат в основе нынешних графических и видеоредакторов, совершил переворот в подходе к программированию и к мобильному обучению, заложил базу для развития современного программного обеспечения…
…а потом в комнате с Аланом Кэем оказались молоденькие Билл Гейтс и Стив Джобс. Они жадно ловили каждое слово своего наставника и под впечатлением от фразы: «Будущее легче изобрести, чем предсказать» занялись изобретением будущего — каждый по-своему.
Гейтс реализовал мечту о персональном компьютере в каждом доме; его команда создала операционную систему Windows для работы с электронными таблицами и любимый писателями текстовый редактор Word.
Джобс реализовал мечту о персональном компьютере, который предназначен для работы с изображением и звуком; продукция его компании Apple открыла новую эру визуальных эффектов и мультипликации, а карманные компьютеры iPhone стали законодателями моды в мобильной телефонии.
С многолетним опозданием сбылась и мечта Кэя — благодаря тому, что Гейтс и Джобс попали в его комнату. Персональные компьютеры, планшеты и смартфоны, связанные всемирной паутиной, служат интеллектуальными усилителями и средствами коммуникации для всех, а для писателей — ещё и рабочими инструментами.
В 1826 году Николай Первый под впечатлением от записки Пушкина о просвещении пожелал срочно увидеть опального литератора, вызвал его из ссылки и после полуторачасовой беседы признался: «Я сегодня говорил с умнейшим человеком в России»…
…а Пушкин, в свою очередь, дорожил временем, проведённым с умницами Крыловым, Карамзиным, Жуковским, Вяземским, Горчаковым, Дельвигом, Кюхельбекером, Баратынским, Чаадаевым…
Гоголь называл своим учителем Василия Нарежного. Номинант на литературную Нобелевскую премию Лев Толстой делал первые шаги в писательстве, прислушиваясь к Некрасову и Тургеневу. «Горький учился у Короленко и очень внимательно учился у Чехова, Мопассан учился у Флобера», — писал Шкловский. Его друга Маяковского в ранней молодости представили кумиру публики, поэту Игорю Северянину. «Не будем омрачать наше знакомство чтением ваших стихов», — сказал тогда Северянин, и болезненно самолюбивый Маяковский проглотил обиду, нуждаясь в опыте успешного коллеги.
Даже для великих не зазорно было тянуться к тем, кого они считали более умными в комнате. Это приносило пользу каждому из них и литературе в целом.
Недооценивать влияние окружающих — «ошибка выжившего» № 22. Приятно, когда тебя слушают с открытым ртом, но для дела полезнее самому слушать тех, у кого стоит поучиться.
Не надо писать, упиваясь восторгами неглубокой аудитории. Тот, кто желает развиваться, знает им цену и по-настоящему ценит лишь похвалу профессионалов. А замечания, сделанные мастером, способны принести даже больше пользы, чем слова поддержки.
«Возможности человека ограничены только его воображением. Но воображение имеют настолько немногие, что на одного композитора приходится десять тысяч скрипачей». Так деликатно высказывался о среднем уровне аудитории Чарльз Кеттеринг, изобретатель и вице-президент компании General Motors.
Метафору можно продолжить. В литературе, как и в музыке, на каждого скрипача приходится десять тысяч лишённых воображения, слабослышащих или вовсе глухих. Для писателя, как и для композитора, общение с ними не так безобидно, каким может показаться.
Кто представляет опасность?
Ближайшее окружение.
Чем ниже уровень тех, с кем общается писатель, тем ниже становится он сам и то, что выходит из-под его пера.
Нельзя делиться мечтой с бескрылыми: они её приземлят. Нельзя делиться мечтой с недалёкими: они не видят будущего и найдут множество причин, по которым она не сбудется. Нельзя делиться мечтой с малодушными: они заставят вести себя тише воды, ниже травы.
Если крабов посадить в ведро и один из них сумеет выбраться наружу, остальные затащат его обратно. Люди с менталитетом краба живут по принципу: «Если у меня чего-то нет, значит, и другие этого не получат». Они всеми силами мешают успеху ближнего. Среди причин — скудоумие, злоба, зависть, обида, чувство соперничества, заговор… Годится любая причина, или все сразу, или комбинация нескольких. Главное, крабы не допустят прогресса в своём окружении.
Опасны люди без воображения, которые уничтожают чужие мечты, потому что лишены собственных. Они никого не поддерживают, видя в каждом конкурента.
Опасны посредственности, которые норовят установить среднюю температуру по больнице, включая морг. Они усредняют всех, и в первую очередь жертвами становятся наиболее выдающиеся. Но писатель не может быть «как все» и должен помнить: когда соглашаешься на меньшее, чем заслуживаешь, — получаешь ещё меньше, чем то, на что согласился. Микеланджело Буонарроти предупреждал: «Величайшая трагедия жизни заключается не в том, что мы ставим перед собой высокую цель и не достигаем её, а в том, что мы ставим перед собой низкую цель и достигаем её».
Опасны завистники, о которых говорил Аристотель: «Их зависть — это боль от чужого успеха». Для многих сложнее вынести талант ближнего, чем собственную бездарность. Зависть — их ежедневная дань. Они чуть-чуть умирают каждый раз, когда талантам улыбается удача.
Опасны трусы, вынуждающие борца за мечту поднять белый флаг. Уолт Дисней призывал не поддаваться их влиянию: «Все наши мечты могут сбыться, если у нас хватит смелости их осуществить».
Опасны неуверенные, которые подгоняют чужие яркие мечты под свою унылую реальность. Низкую самооценку они транслируют на окружающих, и трудно бывает противостоять их робкому, но постоянному давлению.
Правда, Эйнштейн считал, что трусливые и неуверенные могут быть полезны сильной личности: «Я благодарен всем, кто говорили: ″Нет, это сделать невозможно″. Именно благодаря им я делаю это сам». Но всё же следовать его примеру не стоит, чтобы не совершить «ошибку выжившего» № 23. Начинающему писателю хватит проблем и без опасных соседей в личном пространстве.
Не надо писать в окружении крабов, посредственностей, завистников, трусов и прочих желающих подрéзать крылья мечте. Кстати, многие коучи страшатся конкуренции, а своими шаблонами они способны усреднить кого угодно.
«Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов», — говорил великий учёный Исаак Ньютон. Литератор нуждается в такой же профессиональной опоре.
Станет ли мастер помогать начинающему?
Станет.
Хотя далеко не каждый и далеко не всегда — в отличие от вездесущих коучей, насчёт которых язвительно высказался нобелевский лауреат Бернард Шоу: «Кто умеет, тот делает; кто не умеет, тот учит других».
Профессиональный писатель умеет писать, поэтому в первую очередь пишет, и для наставничества у него может просто не остаться времени. Однако мастера участвуют в книжных салонах и фестивалях, выступают на радио и телевидении, дают интервью, встречаются с читателями, проводят занятия в школах и вузах…
…а это уже почти подсказка из романа маститых писателей Ильи Ильфа и Евгения Петрова: «Дело помощи утопающим — дело рук самих утопающих», пародия на ещё более маститого Карла Маркса: «Освобождение рабочих должно быть делом самих рабочих».
Развитие автора — его собственное дело, интернет и компьютер в помощь. Начинающий писатель, который хочет подняться к вершинам литературы, регулярно слушает и смотрит аудио- и видеозаписи писательских выступлений, читает интервью профессионалов, подписывается на их личные странички в социальных сетях, посещает литературные мероприятия и задаёт вопросы участникам, пробует на зубок статьи критиков и литературоведов… Наконец, он обязательно читает самые разные книги успешных авторов прошлого и настоящего, чтобы понять: как это сделано?
Если такую работу превратить в систему, эффект превзойдёт самые смелые ожидания и результаты любого коучинга. Говоруны-коучи скармливают пастве только то немногое, что сумели втиснуть в курс. Но дело не только в объёме. Стандартные методички, подходящие одному ученику, далеко не всегда годятся для другого, — как автомат для бритья. Целеустремлённый ученик самостоятельно перебирает учителей-профессионалов, пока не находит тех, которые станут его личными ориентирами. Он берёт у каждого не всё, а только лучшее, причём постоянно и гораздо дольше, чем длятся занятия с коучами.
Есть блестящие писатели, которым не дано быть наставниками. Всё же педагогическая деятельность требует определённого таланта, как и любое профессиональное занятие.
Далеко не все литераторы сильны в разговорном жанре: многим проще писать, неторопливо взвешивая каждое слово. При этом ценность их авторитетных соображений только возрастает.
Есть мастера, успевшие забронзоветь. Как раз они чаще других окружают себя учениками, но такая учёба может оказаться хуже коучинга. Тут уместно вспомнить и опыт «Серапионовых братьев», и программную статью выдающегося филолога Сергея Аверинцева. Он цитировал одну из заповедей живописца, сочинённых лет сто назад художником Отто Панкоком: «Дерево должно быть для тебя важнее, чем самая умная выдумка Пикассо». Любой успешный писатель — талантливый или нет, умеющий преподавать или нет, бронзовый или нет — даже помимо собственного желания подавляет начинающего своим авторитетом. Если ученик хочет остаться собой и сохранить индивидуальность в творчестве, он должен сам дозировать влияние учителя.
Есть мастера, которые делятся успешным опытом из альтруизма, выкраивая время для наставничества в ущерб собственной писательской деятельности. Деньги для них — не единственный стимул, а готовность откликнуться может быть следствием особенностей биографии. Скажем, двенадцать из тридцати томов собрания сочинений Чехова занимает переписка. С 1875 по 1904 год он написал почти четыре с половиной тысячи писем, отвечая каждому корреспонденту. Это было делом принципа: Антон Павлович хорошо помнил, как в ранней молодости его собственные письма часто оставались без ответа и какую боль причиняло ему такое пренебрежение.
Есть мастера-литераторы, физически страдающие от плохих текстов так же, как мастера-музыканты страдают от какофонии. Плохая музыка повреждает слух — до крови из ушей. Плохие писатели вредят литературе, плохие книги уродуют читателей. Став наставником для начинающих авторов, мастер помогает не только им, но и всем вокруг, и себе самому: так мир хоть ненамного возвращается в гармоничное состояние.
Есть мастера, которые практикуют наставничество из этических соображений. Свой литературный дар они делят с нуждающимися. Мастерство писателя от этого не убывает, и даже наоборот — увеличивается. Ещё древние каббалисты учили, что в переполненный сосуд нельзя добавить ни капли: необходимо переливать содержимое в другую ёмкость, чтобы снова освободилось место.
Есть мастера, которые хорошо знают жизнь. Им известно продолжение истории о том, как Эдисон помог Форду начать восхождение к вершинам бизнеса. Спустя годы Мистер Электричество и Мистер Автомобиль объединили усилия и стали разрабатывать электромобиль. Ещё почти через двадцать лет, когда Эдисону было уже под семьдесят, его фабрика и лаборатория сгорели. Дело всей жизни превратилось в пепел, страховка покрывала лишь малую часть ущерба…
…но Форд прислал Эдисону чек на умопомрачительную сумму, чтобы компаньон мог поправить дела. Два года спустя автомобильный король переселился в дом по соседству со спасённым королём электричества. А когда болезнь приковала Эдисона к инвалидной коляске, Форд купил себе такую же, чтобы ездить на прогулки со старым другом, наставником и компаньоном.
Желающие могут найти схожие примеры из жизни литераторов. Не только зло возвращается бумерангом, но и добро. Помощь в реализации чужой мечты помогает сбыться собственной. «Чем больше мечта, тем бóльшим человеком необходимо стать, чтобы её достигнуть», — говорил великий физик Джон Максвелл.
Добрые дела наставников, как и мечты начинающих авторов о большой литературе, — удел больших людей.
Что в итоге?
Очередные «ошибки выжившего»:
№ 19 — заниматься писательством в надежде обрадовать родных и близких;
№ 20 — слишком радоваться собственным успехам и слишком переживать за неудачи;
№ 21 — переоценивать значение триумфа, когда и если он случится;
№ 22 — задерживаться в комнате, чувствуя себя самым умным среди присутствующих;
№ 23 — недооценивать роль постоянного круга общения.
Не надо писать для радости окружающих: поначалу её, скорее всего, не будет.
Не надо писать, рассчитывая на успешный результат писательства: он может оказаться гораздо скромнее ожиданий, особенно на первых порах.
Не надо писать для удовлетворения собственной гордыни: тщеславие не украшает.
Не надо писать, если есть другие способы наполнить свою жизнь смыслом.
Не надо писать, упиваясь восторгами неглубокой аудитории: ценность имеют лишь профессиональные похвалы и замечания.
Не надо писать в окружении крабов, посредственностей, завистников, трусов и прочих: желающий видеть дальше других взбирается на плечи гигантов.
У Марка Твена так и сказано: «Держитесь подальше от людей, которые пытаются принизить ваши амбиции… По-настоящему великие заставляют вас почувствовать, что вы тоже можете стать великим».
А перешагнуть последнюю черту, за которой начинается путь в профессию писателя, можно вслед за Сергеем Есениным. «Надо обязательно хоть раз в жизни полюбить, иначе вы так и будете думать, что это прекрасно», — говорил он.
Стоит попробовать свои силы в литературе, а дальше видно будет.