— А что вы с поезда-то прыгать надумали? Зайцы, что ли? — спросила любопытная женщина.
Этот вопрос поставил Яну в тупик. Устав от болтливой соседки, Яна сказала:
— Я пойду в душ схожу. Извините, у вас есть мыло или шампунь?
Люда растерялась:
— Нет. Я только поступила, дочка еще не принесла.
— Ладно, так схожу, — встала Яна.
— В конце коридора направо! — крикнула ей вслед Люда.
— Найду.
Яна вышла в больничный коридор и испытала неприятный момент дежа вю. Больница была чистая и даже, если так можно выразиться, уютная. Душ тоже закрывался. А еще на раковине Яна нашла общественное мыло. Она с большим удовольствием приняла душ, не обращая внимания на то, что в помещении пахнет сыростью и плесенью.
Плохо, что она забыла взять чистую одежду, пришлось надевать грязную. Яна вернулась в палату с одной только мыслью — переодеться в чистое и сухое. Однако, взглянув на чемодан, она сразу поняла, что он сдвинут с места. Когда же Цветкова его открыла, неприятный холодок пробежал по спине. Она могла поклясться, что вещи лежали не так, как она их укладывала.
— Ну как, помылась? Выглядишь лучше! Вода хоть теплая? — щебетала Люда.
Яна не хотела даже думать о том, что соседка по палате в ее отсутствие копалась в чемодане. Но не пойман — не вор.
— Медсестра заходила, принесла тебе снотворное. Сказала, чтобы ты обязательно выпила, — продолжала тараторить Люда.
— А про Виталия… ну, про моего друга она ничего не говорила? — спросила Яна.
— Вроде все хорошо. Его перевели в палату, но сейчас к нему нельзя, он слаб после кровопотери и ему тоже дали снотворное, — ответила Люда. — И ты прими! Завтра встретитесь.
У Яны от ее непрекращающейся болтовни заболела голова. Она направилась к выходу.
— Ты куда? — тут же спросила Людмила.
— Я к кулеру за водой. Таблетку запить, — вынуждена была объясняться Яна.
— Ой, там у кулера пакетики с чаем лежат и сахар. Принеси мне, пожалуйста. Сахара два куска.
— Хорошо, — пообещала Яна и взяла таблетку с тумбочки.
Как врач она, конечно, хотела бы знать, что ей выписали, но таблетка была без опознавательных знаков.
Подойдя к кулеру, Яна обнаружила, что в нем закончилась вода. Здраво рассудив, что на другом этаже может стоять такой же, но с водой, Яна пошла по коридору в поисках лестницы. Она поднялась на этаж выше и двинулась по коридору.
«Ординаторская», «Главный врач», «Завхоз», — читала Яна таблички на дверях. — Похоже, это административный этаж, а не клинический». Дверь, на которой висела табличка «Заведующий хирургическим отделением», была приоткрыта. Яна по инерции заглянула внутрь и остановилась как вкопанная. Она даже боялась мигать. Прямо на нее смотрел недостающий диван из вагона. Цветкова узнала его сразу.
«Да мало ли похожих диванов? Я что-то путаю, — пыталась успокоить себя Цветкова. — Я и там, в вагоне, не была уверена, что именно его вынесли».
Ноги сами понесли ее в пустой кабинет. Она принялась осматривать диван в поисках следов загрязнений.
«Точно он!» — поняла Яна, и в это время за ее спиной раздался мужской голос:
— Так-так! Вам все же не спится? Что вы тут делаете?
Яна резко развернулась и попыталась всем своим видом изобразить глупую непосредственность. Обладая большими невинными глазами, у нее это хорошо получалось.
— Я все жениха своего ищу. Смотрю — заведующий хирургией. Дай, думаю, спрошу, что с ним и где он? Ой, а это же вы! — узнала она врача со «Скорой помощи».
— Я… Я здесь и швец, и жнец, и на дуде игрец. Разрешите представиться — Максим Анатольевич, — протянул он Цветковой руку. — Я и на «Скорой» по вызовам, и хирургом, и терапевтом. И не поверите, даже роды однажды приходилось принимать.
— Охотно верю. — Яна глупо улыбнулась.
— Присаживайтесь, — указал Максим Анатольевич на злополучный диван.
— Спасибо. Какой удобный диванчик, — сказала Яна.
— Мне тоже нравится, — улыбнулся врач и сел за стол.
— Когда мы ехали в «Скорой», вы сказали о хирурге в третьем лице, вот я и удивилась, что это были вы лично, — начала кокетничать Яна.
— Иногда стыдно признаваться в том, что работаешь везде. Словно тебе очень нужны деньги. Народ будет косо на тебя смотреть, мол, какой же ты врач, если за все хватаешься. Понимаете? Вот я и… А как вы оказались на месте несчастного случая?
«Что же происходит? — подумала Яна. — Уже второй человек так дотошно интересуется, как мы там оказались. Второй, второй… А кто первый? Так соседка же по палате!»
— О чем задумались? — мягко спросил Максим Анатольевич.
— Как там состояние Виталия? — спросила Яна.
— С ним все будет хорошо. Я зашил голову. Кость цела. Сотрясение мозга по некоторым симптомам присутствует, но это пройдет. Он, конечно, слаб, но сейчас спит. Чего и тебе не помешает, — вдруг перешел на «ты» Максим Анатольевич. — Не хочешь переночевать у меня здесь?
— Здесь? — переспросила Яна. — В смысле?
— На этом большом, уютном диване. А почему нет? Мы вместе подождем, когда проснется твой жених, поздороваемся с ним, и я пожелаю вам счастливой дороги.
Максим Анатольевич внезапно подсел к ней на диван и приблизился.
— Даже так? — смутилась Яна, которой больше всего хотелось узнать содержимое дивана.
— Мы взрослые люди, и если выдался шанс провести хороший вечерок в приятной компании, то почему бы и нет?
— Расслабиться у вас есть чем? — кокетливо спросила Яна. — Я же не совсем пациент. Мне можно.
— Что мадам предпочитает?
— Что-нибудь покрепче. Хотя и от шампанского мадам тоже не откажется, — ответила Яна.
— Один момент! Никуда не уходи! — Максим Анатольевич метнулся из кабинета.
Яна подскочила с дивана и приподняла край. Изображение поплыло у нее перед глазами. «Точно! Как Виталий и говорил. Начинка что надо! Столько наркотиков я не видела даже по телевизору, когда показывали репортаж о работе спецслужб», — пронеслось в голове у Яны.
Цветкова захлопнула диван и, усевшись на него, уставилась прямо перед собой — на шкафчик с лекарствами, в стеклянной дверце соблазнительно торчал ключ.
Вернувшийся Максим Анатольевич застал Яну лежащей на диване в игривой позе.
— Это так необычно — провести ночь в больнице, с человеком, спасшим моего жениха! Если я вас отблагодарю, это же не будет считаться изменой? — захлопала она длинными ресницами.
Максим Анатольевич светился, как рождественская елка. Зазвенели стаканы, полилось спиртное…
— А закусить есть чего-нибудь? — спросила Цветкова.
— Столовая уже не работает, еды нет. Конфеты! — воскликнул Дмитрий Анатольевич. — У медсестер всегда есть конфеты.
— Так несите, мой рыцарь! — подбодрила его Яна.
Врач пулей слетал туда-обратно, и вот они уже сидели друг напротив друга, держа бокалы с шампанским. Сорокаградусное спиртное ждало своей очереди. Правда, шампанское было несколько мутноватым, но Максим Анатольевич этого не замечал, потому что во все глаза смотрел на Яну.
— Ты очень красивая! Такая яркая, неповторимая! Не смотри, что я всего лишь врач в провинциальной больнице, в скором времени я буду очень богатым человеком, — сообщил он.
— Для чего ты мне это говоришь? — хихикнула Яна.
— Красивые женщины всегда находятся рядом с богатыми мужчинами. Вот и мне выпадает такой шанс, — пояснил Максим Анатольевич.
— Я здесь с женихом, шалун! — напомнила ему Цветкова.
— Так не с мужем ведь… Чем же богатый мужчина с высшим медицинским образованием хуже?
— Я подумаю, — зарделась Яна, волнение которой выдал бы только полиграф.
Единственное, о чем она могла сейчас думать: правильно ли она рассчитала дозу снотворного? Флиртовать с докторишкой она уже не могла — ее тошнило от отвращения. В то же время Цветкова переживала, не переборщила ли и не нанесет ли вред организму местного эскулапа. Впрочем, изменить что-либо было уже поздно.
— Шампанское какое-то… отстойное, но я могу и другое купить, — сказал возбужденный Максим Анатольевич.
— Нет-нет! Кураж пройдет, — схватила его за рукав Яна. — Пьем до дна и целуемся!
Максим Анатольевич, ухватившись за слово «целуемся», выпил шампанское залпом и потянулся губами к губам Яны. Она остановила его пыл легким похлопыванием по щеке.
— Эй! Притормози коней! Где же прелюдия? Ну, так уж и быть, для начала — в щечку, — смягчилась Цветкова.
Максим Анатольевич смачно присосался к ее холодной щеке. Яна закатила глаза, думая: «Пусть хоть так. Главное — не в губы». Врач тем временем напористо пошел в атаку, и Яна с трудом от него оторвалась.
— Говоришь, не очень хорошее шампанское? Что-то я не распробовала. Нальешь еще?
— Конечно! — с придыханием ответил Максим Анатольевич, очень хорошо играющий роль пылкого любовника.
Он подал Яне бокал, а себе налил коньяк и залпом его выпил. Еще минут пять Яне пришлось отбиваться от его объятий и поцелуев, пока врач не сжал виски.
— Ой, подожди…
— Что? — спросила Цветкова.
— Что-то мутит, и плывет все. Нельзя было смешивать. Яна, я буквально на минутку, не уходи никуда. — Он проговорил еще что-то нечленораздельное и обмяк на диване, мирно похрапывая.
«Господи, заснул. Получилось». — Яна вскочила с дивана, почувствовав, что у нее дрожат колени, и выбежала из кабинета.
Мухой пролетев по этажам, она вошла в тридцать четвертую палату.
— Виталик! Слышишь меня? Виталик, вставай! — кинулась она к Лебедеву с перебинтованной головой.
Майор застонал и поморщился.
— Вставай, говорю! — тряхнула она его посильнее.
— Яна, ну что ты! Меня же только зашили. Прояви хоть каплю сочувствия!
Выглядел он бледным и очень уставшим.
— Виталий, мы немедленно должны отсюда уходить!
— Цветкова, ты сумасшедшая? Дай хоть дожить… то есть доспать спокойно! Неужели я о многом прошу?! О господи! — вдруг округлил глаза следователь и даже подпрыгнул на кровати.
— Что? Что такое? Не узнаешь меня? Так сильно головой приложился? Я — Яна Цветкова!