– Здесь, какие-то люди. Их много, и они ведут себя странно.
Яна присела, чтобы ее не заметили, и громко зашептала:
– Мартин, быстро отойди от окна, а то они тебя увидят! Мне почему-то страшно. Мартин, я боюсь… Давай спрячемся… – Голос Яны задрожал от страха, и она посмотрела в сторону подсобки.
Мартин повернулся к ней:
– Да брось ты! Успокойся. Кому мы нужны, скажи на милость? Я пойду посмотрю, что там происходит, – и Мартин направился к двери.
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник огромный мужик в шапочке с прорезями для глаз. В руке его угрожающе покачивался отрезок металлической трубы. Этот парень явно зашёл к ним не для того, чтобы сказать «добрый вечер».
– Тебе что надо? – совершенно спокойно спросил Мартин. – В ресторане ничего нет – ни денег, ни продуктов!
Мужик не ответил и молча двинулся на Мартина. Он замахнулся на него железякой, но Мартин уклонился от удара и взял его на приём. Парень грохнулся на спину, но изловчился швырнуть в Мартина отрезком трубы. Железная бандура просвистела у Мартина над ухом как снаряд и попала в окно. Стёкла брызнули колким дождём в разные стороны. Яна закричала, закрывая лицо руками. Мартин отскочил от нападавшего и принял оборонительную позу, но тут в вагон-ресторан ввалились еще несколько бандитов.
– Уходи! Беги отсюда! Выбирайся через окно! – приказал Мартин.
Яна оглянулась – в одном окне торчали острые, как ножи, осколки стекла, другое было закрыто.
– Я не брошу тебя! – сказала она.
– Немедленно уходи! Я их задержу. Ты мне только мешаешь… – не договорив, Мартин отбил удар нападавшего и вырубил его коротким, резким и очень сильным ударом кулака в грудь.
Тот как-то глухо крякнул, хрюкнул и повалился назад, сбивая с ног следующего нападавшего.
– Уходи, говорю! – закричал Мартин. – Не медли…
Яна подлетела к закрытому окну и стала дёргать раму, пытаясь опустить ее, но у нее ничего не получалось. Мартин сдерживал напор негодяев, но силы были явно не равны. Не помня себя, Яна дёрнула раму изо всех сил, и та вдруг пошла вниз, открывая хоть не широкий, но всё-таки лаз. Как заправская форточница, Яна ввинтилась в узкую щель и вывалилась на улицу. За своей спиной она слышала шум борьбы и сломанной мебели. «Нормально посидели! – пронеслось у нее в голове. – То-то завтра буфетчица обрадуется. А хорошо, что я худенькая, иначе было бы не выбраться». Она поднялась с земли и припустила прочь от вагона, крепко прижимая к себе сумку и проклиная себя за то, что бросила любимого в беде. Сердце ее билось в горле, она летела во весь дух в поисках людей, которые могли бы им оказать помощь, но кругом были какие-то сараи, ржавые вагоны, сломанные шпалы и кучи разнообразного транспортного мусора.
«Сейчас, сейчас… Мартин, держись! – повторяла она. – Боже, люди! Где вы?! Помогите?! Сколько там бандитов? Почему они на нас напали? Что им надо было?!» – билось в голове у Яны. Она перепрыгнула через очередные шпалы и понеслась к каким-то полуразвалившимся постройкам. Там должны быть люди, рабочие-транспортники, хоть кто-нибудь, а следовательно, они могли оказать помощь! Только эта мысль и гнала Яну вперёд. Она нырнула под какой-то состав, чтобы увидеть людей, но…
Яна даже не поняла, что вагон дёрнулся. Она не осознала звук тронувшегося вагона, решив, что на нервной почве ей это показалось, что это шумит у нее в голове. Перед глазами всё поплыло, к ней приближалось вагонное колесо. Смертельный ужас охватил Яну, она слабо вскрикнула и в тот же миг, в ту же секунду, чьи-то властные и сильные руки грубо схватили ее за шкирку и выдернули из-под вагона.
– Влад! Здесь еще одна! – рявкнул молодой мордастый парень. – Курва, сбежать хотела!
Яна увидела его радостное лицо. О таком говорят: «щеки глаза задавили». Она задёргалась в его руках, пытаясь вывернуться и вмазать ему туго набитой сумкой, но парень еще крепче схватил ее и больно вывернул руку.
– Остановить вагон? – раздался чей-то голос.
– Открывай! Так закинем! – сдавил горло Яне толстощёкий гад.
– Помогите, на нас напали… – прохрипела она, не понимая, что происходит.
– Сейчас поможем, проститутка! – заверил ее мордастый, пока его напарник звякал засовом, открывая медленно двигающийся вагон.
Яну, как пёрышко, забросили внутрь вагона и закатили дверь. Судя по звуку, негодяи задвинули засов. Яна яростно забарабанила в дверь кулаками и даже ударила пару раз ногой.
– Что вы делаете?! Откройте немедленно! Выпустите меня! – кричала она.
Вагон резко дёрнулся, Яна упала на бок, ухватившись рукой за что-то живое и тёплое.
– Ой! Кто здесь? – ахнула она.
– А ты кто? Что разоралась?! – услышала она в ответ.
– Ори не ори – пропали мы… – сказал другой голос.
Яна притихла и присмотрелась. Голоса все были женские, и это ее успокоило. Глаза быстро адаптировались к сумраку, и Цветкова с ужасом увидела группу девушек, которые жались друг к другу, словно стайка воробьёв в заморозки.
– Сколько вас? – чуть слышно спросила Цветкова.
– Восемь, – ответила темноволосая кудрявая девушка с чёрными глазами. – Меня Марина зовут.
– Яна, – сказала Цветкова и прижала к себе сумку, висевшую у нее на шее. Она боялась выпустить ее из рук.
Остальные молчали, словно находились в полусне. Марина оказалась и самой бодрой, и самой словоохотливой.
– А что вы тут делаете? Куда вас везут? – спросила Яна.
– По-моему, и тебя везут вместе с нами, – ядовито ответила Марина.
– Ну, хорошо… Куда нас везут?
– А я знаю? – отвернулась Марина.
– Кранты нам всем, – устало произнесла одна из девушек.
Марина встала и подошла к Яне. Села рядом.
– А ты с какой точки? – спросила она. – С трассы?
– Не поняла…
– Ты не проститутка? – догадалась Марина.
– Нет…
– То-то я смотрю, что-то не так. И сколько тебе лет?
– За сорок.
– Ого! Больше тридцати и не дашь. Даже в таком разодранном виде.
– Это потому, что в вагоне темно, – ответила Яна. – Где мы? Кто-нибудь может ответить?
Марина странно усмехнулась.
– Мы – в вагоне. Куда везут – никто не знает. Но ничего хорошего мы не ждём. Можем только догадываться. Все мы – девушки лёгкого поведения не самого высокого качества. Точка наша – на трассе. Короче, придорожные шлюхи мы.
– Да кому вы помешали?
– Это вопрос интересный. Слухи разные ходили. Вот на соседней точке, тоже на трассе, нескольких девчонок похитили, а потом их изуродованные тела нашли в лесополосе. Думаю, с нами произойдёт то же самое… – Марина зябко повела плечами. – Дело даже не открыли. Мы для полиции, да и для всех остальных, не люди – мусор. Жизнь наша копейки не сто́ит. Плохо мне, голова болит ужасно, наверное, ударилась. Или по голове били. Ничего не помню. – Она привалилась к стенке вагона и прикрыла глаза.
Яна затрясла ее за плечо:
– Эй… Марина! Очнись, пожалуйста. Как вы в вагоне оказались, помнишь?
Марина открыла глаза. В них читалась беспросветная тоска. Она с трудом фокусировала взгляд.
– Помню, но местами. Помню, что мы работали на трассе. Подъехала «Газель» и пара джипов, вышли крепкие мужики. Подошли, приценились, а потом внезапно напали на нас, брызнули в лицо слезоточивым газом. Всех запихали в «Газель», привезли на станцию и затолкали в товарный вагон. Едем вторые сутки. Есть не дают, заставили пить воду, а от нее все спят, в себя прийти не могут, как сонные мухи. – Марина махнула в сторону девушек, которые сидели, закрыв глаза и привалившись друг к другу. – Какую-то дрянь в воду подмешали, чтобы мы не орали.
– Господи! Ужас какой…
– Пару раз на остановках заходили в вагон. Девки спали, а я притворялась, что сплю. Лежала как мёртвая. Они в масках были, в лица фонариком светили, что-то искали или нас рассматривали, хрен их знает. Но страшно!..
– А как же тебе удалось не уснуть?
– А я воду не пила, только рот прополоскала, да потихоньку выплюнула. Сама не знаю, почему так поступила. Пить хочется ужасно! И есть…
– А сколько их было? – спросила Яна.
– Человек пять, кажется. Но это только тех, что по вагону шарились. Думаю, что их больше.
– Да-а, дела… Ну и чудеса творятся на железной дороге! Что ни поезд – то криминал. На меня и моего друга напали в вагоне-ресторане. Ресторан, правда, пустой был, мы на запасном пути задержались – с заведующей договорились. Мне удалось через окно убежать, а он там, в вагоне, остался. Драка жуткая… Не знаю, что и думать… – заплакала Яна.
– Ну, перестань, – Марина погладила Яну по плечу. – Сейчас раскисать не время. Пропадём все ни за грош. Вытри глаза и не реви.
Яна сняла с шеи сумку и расстегнула ее в поисках носового платка. Она рылась в ней, но в темноте вагона носовой платок найти было трудно.
– Надо же, сколько ненужного барахла я с собой таскаю, – приговаривала она, запустив руки в объёмное брюхо своей сумки. – Платок, колготки, кофта, туфли, ключи, помада, зажигалка, таблетки, очки, свечка… Откуда она здесь? Да, кстати, вот у меня тут в пакете еда из вагона-ресторана. Колбаса, буженина, сыр… Будете? – Яна раскрыла целлофановый пакет.
От запаха еды девушки мгновенно проснулись и кинулись к Яне, как голодная стая. Яна зажгла так кстати оказавшуюся в сумке свечку и начался пир. Через пару минут не осталось ни крошки.
– А воды у тебя случайно нет? Или выпить? – спросила рыженькая веснушчатая девушка.
– Нет. Шампанское, что мы пили, я не прихватила.
– Как же хочется пить! Мы тут умрём от обезвоживания!
– Да о чем ты говоришь? Мы скорее умрём от рук этой банды! Порежут нас на кусочки, как тех девчонок, вот и всё. Странно, знаем, что погибнем, а всё равно есть и пить хочется.
– Хватит говорить о смерти! – прикрикнула Яна. – Надо что-то делать…
– Да что мы можем? – пожала плечами Марина. – Сидим, как куры в клетке, ждём, когда из нас суп сварят. Что бандиты задумали – нам не понять, ясно лишь одно – нас будут сначала мучить. Иначе уложили бы на месте. Но как ты в нашу компанию затесалась, это вопрос. А ты что, Яна, думаешь?