ь. Я уже видела этот ландшафт днем – лучше он не был.
В само безвременье я не заходила, просто на него смотрела, и все же чувствовала дискомфорт, особенно понимая, что вижу сейчас лучше, чем обычно, потому что одета черной Алгалиареп-товой аурой. Вспомнив о недавней сделке с демоном, я открыла глаза, молясь в душе, чтобы Алгалиарепт не придумал способа использовать меня через линии, как грозился. Катер-казино остался таким же, как был; звуки, сохранявшие мою ментальную связь с реальностью, снова приобрели смысл. Я смотрела сейчас и мысленным, и обычным взором, и пока второе зрение не переполнилось впечатлениями и не ушло, торопливо огляделась по сторонам.
Взгляд мгновенно притянуло к диску на потолке – и я брезгливо скривила рот. Диск исходил густой лиловой дрянью, лившейся на все вокруг. Наверняка именно это я почувствовала, переступая порог.
Но меня особенно интересовали ауры собравшихся. Свою я видеть не могла, даже глядя в зеркало. Ник сказал мне когда-то, что она золотисто-желтая – впрочем, теперь ее вряд ли разглядишь под аурой Ала. У Кистена аура оказалась здорового, теплого оранжевого цвета с секторами желтого, сосредоточенными у головы, и губы у меня изогнулись в улыбке. Он принимал решения головой, не сердцем – что меня не удивило. У него в ауре совсем не было черного, в то время как практически у всех остальных в этом зале чернота имелась – как я увидела, обведя их взглядом.
Я едва не вздрогнула, когда заметила, что из угла на меня смотрит молодой человек – одетый в смокинг, но спокойный, без зажатой напряженности швейцара или профессионального бесстрастия крупье. Полный стакан у него в руке тоже указывал на хозяина, не на обслугу. Аура у него была такая темная, что не понять было, она темно-зеленая или темно-синяя. По ней пробегал отблеск демонской черноты, и я почувствовала приступ смущения при мысли, что если он смотрит на меня вторым зрением – а я была уверена, что именно это он и делает, – то видит меня окутанной в черную Алгалиарептову слизь.
Поставив подбородок на скрещенные пальцы, он поймал мой взгляд через всю комнату, глядя оценивающе. Он был очень загорелый – неслабый фокус посреди зимы, – и поэтому, а еще по немного выгоревшим черным волосам, я предположила, что он уезжал куда-то, где тепло. Среднего роста и средней внешности, он не показался мне особенно привлекательным, но уверенная манера держаться требовала присмотреться получше. Он казался еще и состоятельным, но в смокинге кто покажется бедным?
Взгляд скользнул с него на типа с пивом, и я подумала, что и такое бывает вообще-то. Улыбнувшись при этой мысли, я снова повернулась к пляжному мальчику.
Он по-прежнему смотрел на меня и ответил улыбкой на улыбку, задумчиво склонив голову и вызывая на разговор. Я вздохнула, собираясь отрицательно качнуть головой, но передумала. А почему нет, собственно? Ник не вернется, не стоит себя дурачить. А свидание с Кистеном – только на один вечер.
Гадая, не от демонской ли метки у него в ауре чернота, я сосредоточилась посильней, пытаясь глубже заглянуть в его необычно темную ауру. И тут в пурпурном сиянии потолочного диска вдруг проявились желтые сполохи.
Молодой человек ошеломленно взглянул на потолок. Чисто выбритое лицо перекосилось от изумления. Из трех разных мест ила раздался короткий тревожный сигнал, и почти позабытый мной Кистен выругался, когда крупье объявил, что за его столом мошенничают, и он останавливает игру, пока не распечатает новую колоду.
Второе зрение у меня полностью пропало, и я увидела, как колдун, распоряжавшийся гостевой книгой, указывает на меня другому – явно охраннику, судя по лишенному всякого выражения лицу.
– Ну, супер, – оценила я, поворачиваясь к залу спиной и отпивая коктейль.
– Что такое? – раздраженно спросил Кистен, сортируя по цвету выигранные фишки.
Я поежилась, глядя ему в глаза поверх своего бокала.
– Кажется, я крупно облажалась.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
– Что ты сделала, Рэйчел? – спросил Кистен без интонации, глядя мне за плечо и подбираясь.
– Ничего! – воскликнула я. Крупье бросил на меня усталый взгляд и распечатал новую колоду. Я не повернулась, даже ощутив давящий взгляд между лопаток.
– Проблемы? – спросил Кистен.
Взгляд у него был направлен на добрых три фута выше моей головы. Медленно повернувшись, я увидела по-настоящему крупного типа в по-настоящему большом смокинге.
– Мне нужно поговорить с этой дамой, – пророкотал тип.
– Я ничего не делала, – быстро сказала я. – Я просто смотрела на… ну, вашу систему безопасности, – промямлила я. – Просто профессиональный интерес. Вот. Вот моя карточка! Я сама работаю в этой области. – Я порылась в сумочке и подала ему карточку. – Правда, я не собиралась мошенничать. Я не прикасалась к линии, честно!
Честно? Насколько беспомощно это прозвучало?
Моя черная визитная карточка казалась крошечной в его толстых руках, он быстро на нее глянул, прочитал. Повернул голову к женщине на нижних ступеньках лестницы. Она пожата плечами, проартикулировала: «Она не трогала линию», и великан повернулся ко мне.
– Рад встрече, миз Морган, – сказал он, и меня слегка отпустило. – Пожалуйста, не влияйте вашей аурой на защитные чары. – Он говорил без всякой улыбки. – Еще хоть крупица вмешательства, и мы попросим вас уйти.
– Разумеется, никаких проблем, – кивнула я, начиная снова дышать.
Он ушел, и игра возобновилась. У Кистена в глазах была одна досада.
– Тебя что, никуда вывести нельзя? – бросил он, ссыпая фишки в ведерко и подавая его мне, – Держи. Я в комнату для мальчиков.
Он еще раз предупреждающе на меня глянул, я ответила тупым взглядом, и он удалился, бросив меня посреди казино с ведерком фишек и без единой мысли, что с ними делать. Я повернулась к крупье, и он изогнул бровь.
– Э-э… Кажется, мне стоит поиграть во что-нибудь другое, – сказала я, соскальзывая с табурета.
Крупье согласно кивнул.
Сунув сумку под мышку и взяв в одну руку бокал, в другую – ведерко с фишками, я оглядела зал. Пляжный мальчик исчез, и я подавила разочарованный вздох. Повесив голову, я глянула на фишки: все они были украшены теми же переплетенными буквами «С». Не имея понятия об их номинале, я потащилась к сточу для игры в крепе: там царило оживление.
Двое мужчин расступились, давая мне место, и я им улыбнулась, пристраивая бокал и фишки на краю стола и пытаясь вычислить, почему одни люди бурно радуются выпавшей пятерке, а другие так же бурно расстраиваются. Один из уступивших мне место колдунов стоял слишком близко, и я начала гадать, когда же он применит ко мне любимую технику съема.
Разумеется, я дождалась. После очередного кона он одарил меня нежной улыбкой и объявил:
– Ну, вот и я. Какие у тебя два последних желания?
У меня руки затряслись, пришлось сделать усилие, чтобы заставить их лежать спокойно.
– Ой, – сказала я. – Не надо, а?
– Что за манеры, крошка! – громко сказал он, надеясь меня смутить, но я сама себя могла бы смутить не в пример быстрее.
Шум игры словно растворился, когда я вперилась в колдуна взглядом, и уже почти готова была выдать ему сполна (он мое самоуважение оскорбил донельзя) – но тут откуда ни возьмись появился пляжный мальчик.
– Сэр, – спокойно сказал он. – Хуже попытки завязать знакомство я еще не видел – вы не только оскорбили даму, – но и Проявили прискорбное отсутствие предвидения. Я бы посоветовал вам уйти до того, как юная дама нанесет вам травмы с необратимыми последствиями.
Он меня защищал, но давал понять, что я и сама за себя постоять могу – задачка не из тех, которые укладываются в один абзац, не то что в одну фразу. Я впечатлилась.
Мастер быстрого съема набрал воздуху, глянул мне за спину и передумал говорить. Бормоча себе под нос, прихватил свой стакан и приятеля и скрылся.
Со вздохом облегчения я повернулась к пляжному завсегдатаю. – Спасибо, – сказала я, приглядываясь к нему внимательней. У него были карие глаза и тонкие губы, а когда он улыбался, улыбались и губы, и глаза – честной весело. Явно не так уж давно в его родословной был кто-то с Дальнего Востока, подаривший ему в наследство прямые черные волосы и маленькие нос и рот.
Он кивнул, явно смущенный.
– Не стоит благодарности. Надо что-то сделать, чтобы отучить мужчин от этого захода. – Волевое лицо приняло выражение фальшивой искренности: – А другие два желания у тебя есть? – спросил он и хихикнул.
Я расхохоталась и отвернулась к столу, подумав, что зубы у меня слишком крупные.
– Меня зовут Ли, – сказал он, прерывая молчание до того, как оно стало неловким.
– Рэйчел, – с облегчением ответила я, принимая протянутую руку.
От него пахло песком и красным деревом, и тонкие пальцы сжали мою ладонь с той же силой, что и мои – его. Только наши руки мгновенно отдернулись. Я вскинула на него глаза, когда обмен лей-линейной энергией между нами прекратился.
– Прости, – произнес он, пряча руку за спину. – У кого-то из нас слишком низкий уровень.
– Наверное, у меня, – сказала я, подавляя желание вытереть руку. – Я не храню энергию в фамилиаре.
У Ли брови поднялись:
– Правде? Я не мог не заметить, как ты смотрела на здешнюю защиту.
Теперь я смутилась по-настоящему. Пришлось отпить коктейля и отвернуться – как будто чтобы опереться локтями на поручень стола.
– Я не хотела, – буркнула я, глядя на крутящийся янтарного цвета кубик. – Не думала, что система среагирует. Я просто хотела получше рассмотреть… э-э… тебя, – закончила я, наверняка красная под стать собственным волосам.
О Господи, надо же так все испортить Но Ли, кажется, только развеселился. Зубы у него просто сияли белизной на фоне загорелого лица.
– А я – тебя.
У него был приятный акцент. Западное побережье, может? Мне невольно импонировала его легкая манера поведения, но когда он сделал глоток белого вина из своего бокала, мой взгляд упал на запястье, показавшееся из-под манжеты, и сердце на миг Остановилось. Там был шрам. Точно как мой.