Мещане тоже относились к податному сословию, тоже были приписаны к определенному обществу, как и цеховые ремесленники к своему цеху, но их и в принципе было меньше, и обложения легче. А вот знаменитые разночинцы — это вообще не сословие, а некая расплывчатая категория лиц, отбившихся от своего сословия и не прибившихся к другому. Мещанин или крестьянин, получивший образование, сын священника, не ставший служить, отставной солдат… кого там только не было!
Вообще, в сословном обществе много самых разных тонкостей. Например, владеть крепостными могли только потомственные дворяне, вести торговые дела — только купцы. Офицерами в армии до последних лет империи были преимущественно дворяне, и лишь Русско-японская война открыла доступ к военным чинам представителям низших сословий. Но еще в 90-е годы XIX века сословные границы в армии держались крепко. Когда отец маршала Тухачевского решил жениться на крестьянке, офицерское собрание не признало его брак, и тому пришлось уволиться из полка. Правда, на карьере его сына «низкое» происхождение не отразилось — хотя кто знает, как бы она шла, если бы не война…
…Кроме сословных границ в законах, были еще и сословные границы в головах.
Лев Толстой в статье «О голоде» обрисовывает различие между человеком из «общества» и крестьянином.
«В последние 30 лет сделалось модой между наиболее заметными людьми русского общества исповедовать любовь к народу, к меньшому брату, как это принято называть. Люди эти уверяют себя и других, что они очень озабочены народом и любят его. Но все это неправда. Между людьми нашего общества и народом нет никакой любви и не может быть.
Между людьми нашего общества — чистыми господами в крахмаленных рубашках, чиновниками, помещиками, коммерсантами, офицерами, учеными, художниками и мужиками — нет никакой другой связи, кроме той, что мужики, работники, hands, как это выражают англичане, нужны нам, чтобы работать на нас.
Зачем скрывать то, что мы все знаем, что между нами, господами, и мужиками лежит пропасть? Есть господа и мужики, черный народ. Одни уважаемы, другие презираемы, и между теми и другими нет соединения. Господа никогда не женятся на мужичках, не выдают за мужиков своих дочерей, господа не общаются как знакомые с мужиками, не едят вместе, не сидят даже рядом; господа говорят рабочим ты, рабочие говорят господам вы. Одних пускают в чистые места и вперед в соборы, других не пускают и толкают в шею; одних секут, других не секут.
Это две различные касты. Хотя переход из одной в другую и возможен, но до тех пор, пока переход не совершился, разделение существует самое резкое, и между господином и мужиком такая же пропасть, как между кшатрием и парием».
Известный русский философ Николай Бердяев развил эти мысли до степени, уже подходящей к проповедям некоего австрийского художника. В труде «Философия неравенства» он писал:
«“Просветительное” и “революционное” сознание… затемнило для научного познания значение расы. Но объективная незаинтересованная наука должна признать, что в мире существует дворянство не только как социальный класс с определенными интересами, но как качественный душевный и физический тип, как тысячелетняя культура души и тела. Существование “белой кости” есть не только сословный предрассудок, это есть неопровержимый и неистребимый антропологический факт»[124].
В общем, вперед, циркуль в руки — черепа мерить!
Вот еще история, которая немало меня удивила. В январе 1878 года народница Вера Засулич, придя на прием к петербургскому градоначальнику Трепову, выстрелила в него из револьвера. Причина была в том, что за полгода до того оный градоначальник приказал высечь политического заключенного, который не снял перед ним шапку. История с поркой вызвала громкий скандал, более того, суд присяжных Засулич оправдал!
Но есть в этой истории и некоторые странности. Официально телесные наказания были в России окончательно отменены лишь в 1904 году, а до того на российских просторах секли крестьян, секли солдат, а до 1893 года и женщин, и никого это особо не волновало, никто по этому поводу револьверами не размахивал. Почему вдруг именно этот случай вызвал такую реакцию?
Все просто. Высеченный народник Боголюбов, кроме того что являлся политическим заключенным, относился еще и к духовному сословию, то есть к тому, в отношении которого порка была запрещена. Кстати, он получил 15 лет каторги за организацию мирной оппозиционной молодежной демонстрации возле Казанского собора — это к вопросу о гуманности правосудия в Российской империи. Ну а поскольку приговоры к каторжным работам обычно сопровождались лишением прав состояния, в том числе и сословных привилегий, то градоначальник был в своем праве и никаких законов не нарушал. Однако общество с этим не согласилось.
У меня по этому поводу лишь один вопрос: а если бы Боголюбов был крестьянином, возбудилось бы по этому поводу столичное общество?
Мы сейчас даже представить себе не можем, до какой степени революционерами были большевики, объявившие полное равенство всех граждан РСФСР. Бытовал у них, правда, в некоторых областях классовый подход, который не заклеймил из современных историков только совсем ленивый, как страшное нарушение прав человека. Хотя был он, по сути, всего лишь вывернутым наизнанку сословным принципом. Естественно, бывшей верхушке общества он не понравился: одно дело, когда мы стоим у кого-то на голове, и совсем другое дело — когда кто-то стоит на голове у нас. Но ничего экстраординарного здесь не было. Соблюдался этот принцип не слишком строго (специалисты нужны!), продержался недолго и был окончательно упразднен за ненадобностью в 1936 году.
А что касается «социального расизма» в головах, так ведь он никуда и не делся. За примерами далеко ходить не надо.
…1 июля 1918 г. белый отряд подполковника Смолина устроил налет на станцию Тугулым, где было расстреляно 17 человек из железнодорожной охраны, 10 бойцов красного летучего отряда и 4 сестры милосердия. Так вот кто бы мне объяснил, почему расстрел четырех великих княжон — это трагедия мирового масштаба, а смерть четырех девушек, походя пристреленных белыми на станции Тугулым, — эпизод войны?
Великие цели ненужной войны
Про войну я писать не буду, уж извините. Военной историей я не занимаюсь и не намерена разбирать, был император гениальным полководцем или полным ничтожеством на поприще верховного главнокомандующего. После того как он допустил втаскивание своей страны в войну, это уже не имело значения.
Почему?
О. Тихон Шевкунов. «Германская империя претендовала ни много ни мало на ведущее положение в мире, умножение своих колоний и была полна решимости не останавливаться перед насильственным отстаиванием своих интересов.
Османская империя, находясь под сильнейшим влиянием кайзеровской Германии, мечтала вернуть потерянные в XIX веке территории.
Французская республика в начавшейся войне стремилась к реваншу после позорного поражения от Германии, желая не только остановить опасного соседа и сильнейшего конкурента, но и приобрести новые заокеанские[125] владения.
Раскинувшаяся по всем континентам самая большая по территории империя в мире — Великобритания… железной хваткой держалась за свое лидирующее положение. Руководство Великобритании видело именно в Германии и России своих главных соперников на мировой арене. С Германией, стремительно начавшей постройку мощного океанского флота, Великобритания готовилась к самому серьезному противостоянию.
Что касается России, то после неудачной войны 1905 года с Японией Россия казалась англичанам менее опасной. Нашу страну пригласили вступить в Антанту, но лишь с целью максимально использовать ее человеческие и военные ресурсы против Германии. При этом максимально ослабить Россию как потенциального соперника.
Итак, война была нужна всем. Кроме России».
Видите, о. Тихон всё сказал, четко и понятно, как в советском учебнике истории. Можно поспорить лишь с тем, что Великобритания рассматривала Россию как соперника. Война шла за колонии, рынки и ресурсы. Колонии России были не нужны, ресурсов своих хватало, а в расширении рынков слаборазвитая российская промышленность не нуждалась — она ввозила промышленные товары, а не вывозила их. Все остальное — чистая правда.
И вот вопрос: каким боком нас касалось то, что англичане и французы обеспокоены усилением Германии? Это ведь их, а не наши проблемы — или я чего-то не понимаю? С какого перепугу Россия должна за них вписываться?
А с такого, что российская верхушка давно уже кишела поклонниками Франции и Британии. Ближе к концу XIX века в русских богатых семьях французских гувернанток сменили английские бонны. И даже Крымская война не снизила градус холуяжа — того, что Сталин впоследствии назвал «низкопоклонством перед Западом».
Мог ли что-либо противопоставить этому император? Или хотя бы попытался это сделать? Он ведь и сам был женат на англичанке. Формально немецкая принцесса, Александра Федоровна с пяти лет воспитывалась при дворе своей бабушки, королевы Виктории. (Люди из охраны Ипатьевского дома вспоминали, что когда бывшая императрица устраивала им скандалы, она переходила не на немецкий, а на английский язык.) И скажите еще, что она при таком воспитании не получила британский взгляд на мир. Как вела себя императрица перед войной? Кто-нибудь слышал, чтобы она удерживала мужа от рокового решения?
Стоит ли удивляться, при такой подготовительной работе и таком количестве «агентов влияния», что вступление России в войну на стороне Антанты было столь же неотвратимо, как вступление СССР в «перестройку»?
Но дальше наступает когнитивный диссонанс. С одной стороны, из всего, написанного о. Тихоном, очевидно, что эта война России была не нужна от слова совсем. А раз так — чем раньше вышла из неё страна, тем лучше. С другой — автор сокрушается, что она из нее вышла чуть ли не на пороге победы (хотя до победы там было еще пахать и пахать). А что бы она получила, если бы дотянула? Что давала победа стране, которой не нужна была сама война?